Успел ли ты отдохнуть после предыдущей вылазки или нет, никого не волновало — иди и получи новое поручение следующим же днём. В самом моменте Сэккэй мог бы и возмутиться подобному, но, во-первых, к такому ритму он давно уже привык, а, во-вторых, даже такой тугодум, как он, со временем начинал понимать, что в резиденции он на особом счету и от него чего-то хотят. Чего именно, насколько сильно и почему ему, обычному мальчишке, перепало особое отношение, надо было гадать. А эти логические цепочки ему уже были не по зубам.
Упав на подушку и тут же от неё отскочив в новый день, Сэкки выдвинулся на вызов в резиденцию. Даже походный рюкзак разбирать не пришлось — будто бы он вообще его разбирал за последнее время. Всегда готов к новым путешествиям.
Прибыв немного загодя, Сэккэй, вопреки обыкновению, получил свиток с поручением B-ранга сразу же, а не через кого-то старшего. Непривычное ощущение. Странное. С повышенным чувством ответственности развернув свиток, тем не менее, он обнаружил, что задание всё же не одиночное, — и слава богу — в списке исполнителей значится так же и Оурури. Не вместе с Масааки, не вместе с сэнсэем Кадафи, нет, просто они вдвоём. С минуту он просто вглядывался в текст, пытаясь сопоставить в голове возможные причины такого состава.
Как минимум, обычно имена исполнителей не были прописаны заранее, а синоби расписывался сам. Ну или во всяком случае Сэкки такое видел раньше только тогда, когда тому же составу синоби предназначалось завершить уже однажды начатое. Но сейчас-то зачем? О том, что Оурури не всегда могла бы решать, куда вписываться, а куда нет, он, конечно же, не подумал.
Кстати, о напарнице: стоило Сэкки закончить ознакомление с приказом, как появилась и Оурури.Приветливо махнув рукой, мальчик протянул ей свиток:
— У тебя такой же? Нас почему-то уже вписали заранее.
Сопровождение, медики, тяжело больные люди — всё это несло не самый приятный флёр ассоциаций. Даже не потому, что никакой подросток не любит врачей, а потому, что из описания казалось, что задание может затянуться на очень большой срок: пока исследователи не найдут то, что им нужно. Потому настроение у мальчика, покуда они направлялись к исследовательскому центру, было ниже среднего. Кто будет в этой группе медиков? Сэкки вспоминал случайные образы людей, которых видел в центре во время экскурсии, устроенной ему Каином — но вряд ли ведь прям вот так вот, в белых халатах с пластиковыми контейнерами и исписанными тетрадями наперевес?
Хотя это бы было, несомненно, забавно.
Как вести себя в роли охраны, самостоятельно организующей сопровождение, Сэккэй не имел ни единой идеи, надеясь, что всё само пойдёт как по маслу. Но стоило войти и приблизиться к точке сбора, как проблемы исчезли, стоило лишь узнать в толпе Каина:
— Кажется, этот отряд сам защитит себя лучше, чем мы, — пробормотал мальчик себе под нос, приближаясь. Он всё ещё находился под изрядным впечатлением от того, что видел в исполнении сэмпая, и испытывал смесь боязни, благоговения и желания упрекнуть в том, что тот не бережёт себя, и сегодня уже снова идёт на задание.
То, что это то же задание, сомнений не было: и по цвету свитка в руках сэмпая, и по последующему приветствию и диалогу. Выходит, просто разные задачи? Складывалось ощущение, что сэнсэй использовал своего сына в качестве клея для Команды №1 вместо того, чтобы заниматься ею сам.
***
Выдвинувшись из селения в оговоренной заранее формации, Сэккэй на ближайшие несколько часов однозначно безопасного пути оказался во главе колонны вместе с Оурури. Потому и именно её, как ближайшего, с кем можно было бы устроить мозговой штурм, и озадачил вопросом:
— Думаешь, какой-нибудь вирус так может? Может, это какое-нибудь хитрое гэндзюцу? — И слово «вирус», и слово «гэндзюцу» были для него одинаковой загадкой, и разделял он тут скорее «что-то естественное» и «злостные козни».

Шиноби всегда знали о существовании вещей, о которых не расскажешь. Знали о том, что иногда хватает лишь взгляда, всего одного натренированного жеста рук, и каким-то образом у них получилось бы друг-друга понять. Каин был одним из тех, что понимал. И всё же едва ли хоть что-то из отношений, которые Рури испытывала к Каину, можно было назвать словом "скучала".

Рури, кажется, и вовсе разучилась скучать. Рури в какой-то момент решила, что ей не нужно было и думать. Привязываться к кому-то, ждать мирной жизни. Искать хоть какого-то освобождения от веса, который ей приходилось взваливать на тонкие, покатые плечи. Костлявые настолько, что больно против ноши от любого движения.

Экзамен колоритно показал им, что шиноби — истребители, а не защитники человечества, и ей казалось, что так правильно. Пока не пришёл Каин и не стал делать всё иначе. Как будто ему было всё равно. Может, малодушие, а может - у него и правда было больше свободы, чем было у неё самой, чем было у Масааки. Больше чем может быть даже у их сенсея Кадафи.

Рури ухмыльнулась и пожала плечами как-то особо - как-то по-своему. Молчала, пока Каин подтверждал её безумную теорию. Потому что в какой-то момент Рури приняла решение больше не вдумываться в то, что для неё значат люди. Потому что ну разве могла она хоть кого-то подпустить близко к своему сердцу? Разве могла она к кому-то - даже к чему-то - действительно привязаться? Особенно к людям, которые понимают настолько молчаливо?

Ей всё равно, кто он. Ей всё равно, какой он. Это больше, чем простое чувство, и сильнее, чем голос юной крови, — это что-то сродни инстинкту. Гордиевы узлы кроваво-алой нити; мозаика её яркого мира, которая больше не цельная: не хватает одной детали — сквозная дыра зияет в её сердце.

Да, до сих пор.

- Какие ещё "другие неприятности", Каин? - Если он пытался донести до неё что-то тонко, то он перестарался с тонкостью. Рури не то что не поняла его, но и не пыталась попытаться разобраться в этом самой. - Зачем кому-то предлагать нам плохой план? Или я чего-то не знаю? - Риторический вопрос, наверное - Рури давно привыкла к тому, что она совершенно ничего не знает. И вместо того, чтобы даже пытаться с этим смириться, она готова была во весь голос высказывать абсурдность своего положения.

Абсурдность всего своего существования. Она нависает над Рури, давит на плечи бременем долга — ты должна нести эту ношу.

Путешествие стало долгим, и с закатом солнца за горизонт Рури действительно начинала вспоминать, что сейчас уже не лето. И, возможно, через пару недель придёт пора надевать поверх своего топа куртку. Куртку, потому что чунинский жилет ей за восхитительно выступление на экзамене давать никто не собирался. Тем временем, она наблюдала за своим напарником, что залез на дерево. В отличие от неё - что намеревалась сходить в угол за сигареткой - Сэккэй подходил к выполнению миссии с куда большим рвением.

— Там… костры? - Моргнула. Раз, второй. Костры? На границе?

- В смысле костры? - И пока Сэккэй перекладывал варианты, она залезла на второй дерево - легко, подобно белке или обезьяне, выгибая свои габкие суставы и перекачиваясь с одной ветки на другую так, будто бы это было естественным вариантом. Но ей даже не надо было залезать на самую верхушку для того, чтобы увидеть, о чём он говорит.

Под сводами отдалённыъ от населённых пунктов распростёрлась, распласталась почти осязаемая темнота, из которой в золотом свете десятков свечей выступает вполне себе понятная картина. Несколько - даже практически много - костров. Действительно странно.

- Хочешь пойти проверить? Хотя нам, вроде, не стоит разделяться...

Хотел ли он пойти проверить? Конечно, хотел! Меньше всего на свете он желал бы провести всю ночь в мыслях, что рядом с их стоянкой кто-то есть — особенно в чужой стране, на задании с весьма стрёмными вводными. Действовать на упреждение было бы приятнее, чем томиться в ожидании. Наверное. Может быть…
Но возразить доводам Каина о том, почему НЕ стоит лезть на рожон, ему тоже было нечем. Да и не то, чтобы очень хотелось. Просто неизвестность нервировала. Проводив копию старшего напарника, уходящую во тьму, Сэкки вызвался на первое дежурство. Шёл ли Каин действительно только лишь на охоту, или хотел в своей излюбленной манере тайком вызнать всё сам — мальчик хотел узнать первым.
А может, он просто слишком переживал? Всего лишь огни вдалеке. Мало ли какое чудачество местных. А они здесь были внушительной командой. Он, Оурури, Каин; да и каждый из ирьёнинов был всё-таки тоже синоби — неужели этого недостаточно, чтобы отряд чувствовался весомым и переживания унялись? И всё же эту мысль Сэккэю даже по окончании дежурства пришлось повторить себе несколько раз, а уснуть он смог лишь ближе к рассвету.
***
— Волнуется. Что-то учуял? — Взгляд чёрных глаз оторвался от пламени.
— Да… Кого-то. — Ещё одни чёрные глаза.
— Наш клиент? — Проблеск надежды в голосе.
— Не… Был бы наш, он бы сказал.  — Рука легла на лоб большого лохматого пса, успокаивая встревоженное дыхание животного. — Не волнуйся ты так. Ребята оцепили периметр, наш клиент не пройдёт.
***
Утро, 26.09
Неудивительно, что после беспокойной ночи утро выдалось нескладным и хмурым. Сборы отряда и выдвижение в город Сэкки провёл в дурном настроении. Неразговорчивый, он ограничивался лишь односложными ответами, когда к нему обращались. Не только даже потому, что верил в дурные предзнаменования (а ночные огни точно были из таковых), но и потому, что за день так до конца и не понял суть, как они будут выполнять задачу.
Сейчас они направлялись в город за наиболее актуальной информацией — эту часть он понимал — а что дальше? Из городка, судя по тому, что понял мальчик, больные сбежали. А поиски среди этих лесов, лугов и оврагов вдоль всей границы Сэкки представлял себе слабо. Даже с фотографиями: кому их показывать, ясеню?
Отряд тем временем прибыл в город, который был, по сути, одним большим придатком предприятия, выступившего заказчиком миссии. Оттого актуализация деталей задания прошла быстро. Краем уха Сэккэй слышал, как медикам сообщили о том, что со вчерашнего дня пропало ещё двое рабочих; из того же цеха, что и четверо из пяти сошедших с ума до этого. На этот раз, правда, без приступов ярости, просто пропажа.
— Нам нужно выяснить обстоятельства произошедшего и найти тех, что сбежали днём ранее, — кажется, Сэкки впервые слышал, чтобы этот ирьёнин с незапоминающимся лицом заговорил, — предлагаю шестерым из нас остаться здесь с одним из сопровождения для сбора данных и обследования остальных людей на предмет скрытых симптомов, а оставшимся отправляться на поиски.

Втягивая в себя воздух, куноичи пыталась успокоить сердце, чуть сбившееся с темпа. Она привыкла, что за ней следят. Привыкла, что не может ступить и шага без чудого присутствия - без чужого носа в собственном затылке. И, в то же время, происходящее сейчас здесь казалось странным. Будто бы что-то категорически не совпадало. Не попадало по нотам.

- Понятия не имею, - приставал, наверное - в каком-то смысле. Но почему-то Оурури не казалось, что приставал он именно так, как вы подумали. Упираясь взглядом в спину уходящему шиноби, она поймала на себе свой взгляд. Обернулся, подлец - и волнительно губу закусил. А затем вздрогнул всем телом и продолжил движение, не отбиваясь от своего отряда. Будто бы его не заметили. - А почему тебе он не показался более подозрительным?

И правда. Рури привыкла к присутствию Каина, сколько бы он сам его не отрицал. И если не к присутствию его самого так к присутствию его отца. Люди они были разные, но ощущания похожие - будто бы кто-то за ней присматривает, но на этот раз открыто, а не скрываясь за деревом и вылезая только тогда, когда она готова была совершить какую-то непростительную ошибку.

Казалось бы, любое странное поведение должно было вызывать вопросы - делать Каина как минимум более ревнивым, более серьёзным и дёрганным. А сейчас - совершенно ничего.

"Будто что-то знает, а что именно - не рассказывает". Оурури фырчит, подобно коню, на этот раз продолжая разговор в своей же собственной голове. Спрашивать бесполезно, гадать - тоже. Не в первый раз она знает о происходящем меньше всего.

- Не завидую твоим противникам, - бросила Рури Сэккэю напоследок, и совершенно при этом не лукавила. Она не так много узнала о способностях своих напарников за последние месяцы, но одно понимала точно - ни с одним из них ей не хотелось бы сразиться. В принципе, с того дня, как Кадафи выдал им карточки, в философии Оурури совершенно ничего не изменилось.

Можно ли это считать отсутствием личностного роста?

*  *  *

Тем временем, единственное слово, которые сейчас приходило на ум во время осмотра города, было "скука". Не обычная скука, а страшная. Жилища не отличались ничем странным, продукты питяния - ничем интересным. Кадзари Око отделялся от толпы запачканным плащом и занудным голосом, от которого хотелось свернуться калачиком и упасть в глубокий сон.

Рури, оставив Каина поговорить о новых технологиях, успешно зашла за угол, всё-таки поджигая тонкую сигаретку. Здесь было можно - если чудить по целому коврику окурков, что покрывал землю под ногами. И не простояла она тут в одиночестве и пару минут, как к ней присоединились ещё двое работников. Как выяснилось, сбежали не все. И ответ на вопрос был простой:

- У меня дочка, три года, - произнёс понурый мужчина с жёсткий щетиной и запавшими щеками, пожимая своими плечами от безасходности, - как же она без меня. Бежать? Куда? - Смотреть в его посеревшие глаза было трудно, но вслушиваться в этот голос было гораздо приятнее, чем в голос учёного. Особенно учитывая, что разговорить их было проще простого.

От мысли о том, как на заводе проходит день за днём, было немного не по себе. Работникам, судя по всему, были положены наказания за отсутсвие продуктивности - настолько, что эти мужики рассказывали о том, как кто-то писал в бутылки лишь бе не прерываться. Хорошо, что они с отрядом таких бутылок сегодня не нашли. А хижины, что им показали - из тех, в которые приводят инспекции. Большинство работников, как выяснислось - не спят.

- В смысле... не спят? Не в прямом же? - Оурури перебивать не любила, но сейчас - не удержалась.

- Да нет, в буквальном. Они что-то принимают. Какой-то препарат - экспериментальный.... не знаю, мне это кажется чушью какой-то. - У Оурури, пожалуй, впервые в жизни выпала челюсть. Настолько, что только лишь странный привкус на языке заставил её вспомнить о своём удивлении и закрыть рот.

Целая толпа работников, принимающая препарат для повышения работоспособности сомнительного происхождения?

- Ребята, вы прямо выручили, - докуренная сигарета упала прямо под носок, и Оурури старательно втопатала его в землю, снова чувствуя, что пульс повышается. Но на этот раз скорее от эмоционального возбуждения, чем от волнения. Или это - одно и то же? - Спасибо.

- КАИН! - Синеволосая куноичи врывается в помещение, и замечает, что Кадзари Око до сих пор что-то там пиздит. Не важно. Рури, подбираясь к Каину, хватает его предплетье обеими руками, и подносит своё лицо ближе к его уху, прошептав: - Мне надо показать тебе кое-какую заначку.

Скажи Каин что-нибудь другое, и Сэкки без раздумий бы бросился в атаку, несмотря ни на что. Даже не так: скажи напарник что угодно, но просто другим тоном, и подозрения мальчика бы укрепились достаточно, чтобы записать группу синоби во враги. Но вместо этого Каин завязал беседу; было даже похоже, что он узнал этих людей по прошлой ночи.
«Их костры? Какое-то оцепление? Они наняли кого-то ещё?» — С одной стороны мальчик был рад принять, что это какая-то иная группа, выполняющая ту же задачу, что они, и просто Сэккэй, в отличие от старших, об этом не в курсе. С другой стороны, вариант, что это всё наигранная сцена, он тоже из головы не выпускал. Он всё ещё в душе не знал, кто такой Кадзари: в его задании этого имени точно не было, а свитка с приказом медиков он не видел.
Потому он сделал самое простое из оставшегося: выполнял прямые поручения, помогая связывать и подлатывать пострадавших гражданских, попутно приводя в порядок и себя после стычки, лишь краем уха слушая продолжение беседы о ядах и противоядиях, когда неожиданных посетителей уже и след простыл.
— Уловка? — Лишь после этого полуслышно уточнил Сэкки у Каина и второго синоби Камня, участвовавшего в представлении. Полученный ответ его полностью удовлетворил.
***
Разобравшись с тем, что же было первопричиной помешательства и обеспечив надлежащую транспортировку, отряд уже через несколько часов вернулся в изначальную точку, обменявшись новостями и заперев больных. Заказчик возвращению своих трудовых ресурсов был, несомненно, очень рад, и, уточнив, могут ли медики из Скрытого Камня помочь в исцелении, пусть и с колебанием, но предоставил территорию завода под поиски проблемы.
Медики своё дело знали, и источник, тем более благодаря наводке Оурури, вскоре нашёлся. Старший ирьёнин отправился вести переговоры об остановке производства, а Сэккэй, Оурури и Каин остались в ожидании на отдалении от прочих синоби. Судя по словам старшего напарника, шансов, что производство остановят, было немного, и тот в свойственной себе манере предлагал всё взять в свои руки. Однако, прежде чем это предложение нарушить закон пошло дальше, Сэкки не выдержал и вывалил ворох вопросов, скопившихся за день:
— Я тупой, помогите... Получается, тот дядька-улыбака на самом деле чертилла? Держит их практически в рабстве? — Уже одного этого факта было достаточно для Сэкки, чтобы из заказчика тот человек превратился в самого главного преступника. Мальчик понимал, как много зла и несправедливости в этом мире, но мириться с их проявлением в такой гнусной форме прямо на своих глазах было сложно.
— Почему мы не можем просто взять и отметелить его… — Вопрос, разумеется, риторический, и несерьёзный. Впрочем, как и предложение о саботаже огромного цеха. Или нет? Мальчик знал, что синоби не могут прийти на задание и избить заказчика, потому что подслушали какие-то сплетни на перекуре рабочих, но вдруг… Кстати, о заказе:
— Он пичкает их каким-то средством, — мальчик загибал пальцы, — они сходят с ума от усталости или передозировки, и он нанимает нас… то есть вас… чтобы выяснить, что это за средство… Но ведь оно его же? У меня ничерта не сходится!
Обычно немногословный, сейчас он очень хотел разобраться, что происходит. Пусть в глазах напарников он и был бы неумным — Каин уже и так это знал, а Рури пора начинать привыкать.
— И… Погодите, он же не Кадзари? — Имени заказчика Сэкки не помнил, но точно мог ручаться, что заместитель предприятия представился не так. А вот люди в лесу точно говорили о Кадзари. Это всё заставляло только лишь схватиться за голову.
— Они говорили что-то о том, кто автор чудо-средства? — В отчаянной попытке что-то понять, он обратился к напарнице, что и напала на след.

В каком-то смысле, с Сэккэем куноичи работать было проще - хотя бы потому, что в отличие от Масааки и Каина, он умел говорить слова "я тупой, помогите." Себя саму Рури считать умной тоже не привыкла. И прекрасно понимала, что узнала она и о препарате, и о всей заначке, она совершенно случайно. Повезло, вне сомнения. Но насколько?

С Кадзари пусть разбирается Каин - Рури это решила достаточно давно, и точно не из-за уверенности в собственной тупости. Просто от одного даже предложения о том, чтобы заставить всё производство встать, у Рури просветлело лицо. Саботаж - то самое редкое дело, которое у неё получалось хорошо. Практически повод вспомнить детство.

Пространственное обращение Каина "вникуда" куноичи приняла лично на свой счёт, и давно позабытые шестерёнки начали проворачиваться в  голове настолько быстро, будто бы никогда и не переставали.

- Сэккэй, пошли со мной, - громко прошептала она горячими губами, и схватила напарника за руку, потянув его за собой, - поможешь.

У Оурури столько страхов, что впору заходиться в истерическом хохоте от одного лишь осознания: это с ней уже настолько давно, что стало в какой-то степени привычным. Она боится постоянно, даже тогда, тогда окутывающее её благополучие кажется незыблемым, ведь Оурури знает, в какой точке мир встаёт с ног на голову и утягивает её за собой, заставляя желудок подскочить к горлу.

Оставлять Каина за собой в одиночестве - страшно. Разделяться с Сэккэем во время этой мсиссии - тоже страшно. Думать о том, сколько работников сейчас могло находиться под воздействием этого препарата - страшно. Понимать то, что кто-то сделал это всё специально, было ещё страшнее.

Рури понимала мало, боялась - много, хоть и не показывала этого. Хотя руку Сэккэя она сжимала, пожалуй, слишком сильно.

Они достаточно отделились и от группы, и от остальных людей - лишь мерный стук продукции сливался с биением тёплого сердца. Она всё придумала.

- Сможешь устроить диверсию? Нам нужно отвлечь работникв настолько, чтобы я смогла испортить их производительность. - Её синие глаза перебирались от машины до машины, скользя от одного места к другому. Пока, наконец, не наткнулись на то, что она и искала. - Видишь машину, там? На которой табличка "опасно"? Можешь устроить на ней небольшой взрыв? Или пожар? Или какие-нибудь искры элетрические? - Сэккэй должен был её понять - не мог не понеять мысли, правда же?

Рури демостративно поджимает губы и хлопает напарника по его огромному плечу - словно бы передавая ему, что он справится. А сама, и правда подобно обезьяне, хватается ладонью за одну из труб над головой, и подпрыгивает вверх, исчезая где-то над огромными баками. Сливаясь с тенями пролегающих сверху конструкций.

Убедившись, что её никто не видит, Оурури спроыгивает на землю на другом краю цеха - где никто не видел её передвижения. И, сложив печати, она превращается в среднестатического сотрудника отдела. С такими же пятнами на своей униформе. Как только Сэккэй совершит свой манёвр, она сможет под шум саботировать производство.

Лёгких ответов не последовало, а мальчика уже рванули за руку и утянули в авантюру по остановке работы цеха.
— Эй! — Так же шёпотом возмутился Сэкки. Скорее для проформы, не вырываясь и послушно следуя за напарницей. Раз уж двое из их маленькой кучки были однозначно за саботаж, то значит саботаж. Сэкки был не то чтобы категорически против: разнести это рабское место хотелось, аж кулаки чесались.
У девочки был план, что Сэкки послушно принял. Пожар? Искры? Ха! Оурури ведь прекрасно знала, на что намекала, разве же нет?
— Небольшой не обещаю, — в глазах заплясали недобрые огоньки. Конечно, на деле он не будет делать опрометчивых детонаций со штуками, на которых написано «ОПАСНО». Но он чувствовал, что сейчас нужно прозвучать максимально уверенно. Ведь хоть кто-то из них двоих должен быть уверен.
Тайком прокрасться к дальнему уголку агрегата, лёгким движением руки прикрепить клочок бумажки снизу к поддону устройства, и беззаботно насвистывая вернуться обратно к остальным, всем своим видом показывая, что ничего не затевается, а он тут самый безобидный маленький мальчик.
БУМ!
Суматоха, крики вокруг машины, а следом и внезапно полностью остановившееся производство. Сэккэй не видел среди взволнованных лиц и мельтешащих людей Каина, а значит тот был занят препаратом и всё прошло успешно. Кажется, мальчик несколько раз видел того занудного учёного, Кадзари. Интересно, если бы он сейчас подошёл и задал ему все вопросы в лицо, то напарники ему бы потом сильно надрали задницу. Он воздержался.
Незаметно дав пять ладонью об ладонь вернувшейся напарнице, гэнин продолжил участвовать в устранении собственноручно устроенных проблем на производстве.
***
Холодная капля пробежала по спине, когда отряду из Ивагакурэ предложили расследовать происшествие — никто, кроме Каина, в отряде медиков, разумеется, в известность не был поставлен. К счастью, юлить не пришлось, и Сэкки возрадовался отказу продолжать это дело. Пора возвращаться домой.
Тем же маршрутом, но с уже гораздо более весёлым настроем. Причины выяснены, люди спасены, лекарство изобретено — никакого зомби-апокалипсиса, только уже непривычно ясное небо и дорога, залитая солнцем.
Оптимистичный настрой сбил Каин, вводя ребят в курс скрытых от их глаз событий. Было похоже, что в основном информация была для девушки.
«Извращенец? Кто-то приставал? Ей же четырнадцать!» — Мальчик забыл, что ему и самому столько же, и готов бы был оторвать кое-что мужику, полезшему к напарнице, укажи сейчас на человека Каин. Хотя чего уж там, Сэккэй был удивлён, что после подобных попыток у извращенца в принципе руки были всё ещё на месте, уж зная Оурури-то.
А девушка, кажется, новой информацией не была потрясена прям до глубины души. Оттого и Сэккэй начал-таки процессировать вторую часть сказанного.
Обязан присматривать за ней, значит? Взгляд из яростного стал просто грустным. Кажется, он понимал, о чём и почему идёт речь. Каин протянул ему какую-то книжку со словами о фуиндзюцу, словно бы забывая, насколько безграмотным был Сэкки, когда речь шла о тонких материях. На автомате следуя словам напарника, мальчик открыл помеченные закладкой страницы и повернул так, чтобы девочке тоже было видно.
— Эта … штука… — Взгляд сразу зацепился за слово «демонический». Зелёный взгляд поймал синий. Где-то на дне зелёных глаз был страх, но он тонул в искреннем желании помочь разобраться. А может и просто помочь.
— Смогу ли? — Такой обыденный вопрос. Без бравады. Без ложных надежд. Не пытаясь соскочить на берегу. Он правда не знал, сможет ли хоть когда-то. Но если сама Оурури однажды попросит, то он будет всеми силами стараться суметь. В этом он готов был дать своё по-детски непосредственное обещание.

миссия завершена