Нужно было успевать — они успели. Минута в минуту, можно даже сказать. Наложив гэндзюцу сна на контрабандиста и оставив его позади, отряд подобрался к утёсу как раз к моменту, как с горизонта приблизился уже знакомый корабль с белыми парусами. С него слетела птица: то ли для обзора, то ли для того, чтобы передать сигнал вглубь материка. Но и Сэккэй, и два его случайных напарника уже были настороже и подготовлены.
Сколько человек на борту они не знали, но рассчитывали, что едва ли враги заслали большой отряд на чужую территорию. Трое уже были уничтожены, один ранен — сколько осталось? На берег сошло четверо. Один нёс на плече связанное тело. Это все ресурсы, которыми располагали противники? В любом случае план уже давно был готов. Разделяй и властвуй.
Преступники не ожидали такой скоро подготовленной засады, а дежурная разведка их подвела. Появление на импровизированной пристани отряда из пятёрки синоби в форме тюнинов Ивагакурэ застало врасплох, не давая времени продумывать план.
— Замели! — Женщина, что была главной, первой заметила приближающуюся опасность.
— Иэясу, со мной. Остальные задержите сколько сможете, — несмотря на ранение Иэясу она была согласна на более медленный отрыв, нежели на то, чтобы оставить его позади. Был ли этот член вражеского отряда ключевым? Это предстояло выяснять уже второй команде Ивагакурэ: женщина, перенявшая связанного Масааки у одного из подручных, и раненный мужчина поспешили скрыться, направляясь к своему лагерю. Птица не била тревогу. Враг надеялся, что всё ещё под контролем и в лесу его ждёт подкрепление.
Сэккэй держался сзади их «пятёрки», как ему и было велено, и восхищался тем, как сработал план старших соратников. У них изначально не было численного преимущества, но техника земляных клонов и простое превращение создали видимость серьёзного отряда. Надолго этого обмана не хватило, но первичный блеф удался и вражьи силы удалось разделить — в противном случае противники могли решить сначала разобраться с этим отрядом.
Мальчику приказали держать обманку на себе как можно дольше, и ловить момент, чтобы действовать наверняка. Он этим и занимался, наблюдая, как умелые бойцы сталкиваются друг с другом. Рукопашный бой, ниндзюцу, уловки и скорость — когда-нибудь и сам Сэккэй достигнет такого же мастерства. Обе стороны действовали крайне осторожно, даже оттягивая время. Ведь подставишься, и не только сам погибнешь зазря, но и подведёшь под угрозу вторую часть своей команды.
Внезапно раздался крик, и крупная птица с неба пикировала вниз, заставляя синоби Ивы ослабить натиск и перегруппироваться.
— Это ловушка! К лагерю, быстрее! — С корабля соскочил ещё один враг, до этого укрывавшийся, и птица немедленно отправилась к нему, усевшись на плечо.
«Один прятался!.. Вторая команда сейчас вступила в бой? Они раскрыли себя или им удалось устроить засаду?.. Сколько врагов было в лагере на подкреплении?.. Что с Масааки?..»
Сэккэй пытался успевать за происходящим и анализировать поступающую информацию.
«Теперь у них преимущество! Я должен вмешаться?»
Окрик разведчика навёл суматохи и в намерениях противников. Не будучи сработанной командой, они замешкались: отступать или продолжать бой? Разведчик и один из пары попятились назад, второй ещё не решился, и этим воспользовались.
— Не пущу! — Серия печатей, и ожившая земля схлопнулась, преграждая путь к отступлению и раня открывшихся врагов.
«Быстро!»
Судьба замешкавшегося и отделившегося от союзников тоже оказалась незавидной: в две пары рук его жизнь окончили в мгновение ока. Сэкки даже не успел понять, как всё перетекло из размеренного прощупывания ситуации в численное преимущество на стороне врага, а затем также внезапно в победу Ивагакурэ.
«Бой синоби длится лишь несколько минут», — припомнил мальчик старую присказку.
Но первое, что он спросил, едва с врагами было покончено, было вовсе не рефлексией боя. Его волновало только одно: они должны немедленно отправиться на выручку второй команде!
— Нет, — оборвал его стремление старший, — запрячем тела, обыщем корабль и направимся на место встречи.
— Но!.. — Сэкки начал было возмущение, но тюнин прервал его попытку жестом ладони. Субординация не терпела возражений. И всё же мужчина сжалился над горячей головой мальчика, и коротко пояснил:
— Если всё пошло по плану, то они тоже идут на место. Если всё обернулось плохо, то мы не успеем на помощь. А бездумно бросившись на территорию врага неизменно попадём в плачевную ситуацию. На патрульном пункте поднимем тревогу, запросим подкрепление и прочешем всё без зазора.
Настоящий синоби должен думать головой, а не сердцем, не правда ли?
Тем временем второй закончил обыск тел и жестом позвал на корабль. Сэккэй не знал, что бы они могли там найти, но послушно последовал следом с поникшей головой.

Каин сначала услышал звук сопротивления воздуха из-за чего-то очень большого, а потом уже приближение источников чакры к логову. Он едва заметно кивнул головой, давая знак остальным готовиться к атаке. Перед входом в подземную часть убежища Каин увидел женщину с луком, которая тащила Масааки на своем плече. Маса был жив, Каин это чувствовал. Каин так же понял, что куноичи была очень сильна, раз её шаг был таким прыгуче-легким с весом "медвежонка", которого она удерживала одной рукой без видимых усилий.

Заметив товарища, незнакомка внезапно бросила свою ношу, вскинув лук, не дождавшись приветственной фразы-пароля. Стрелы засвистели в воздухе, воткнувшись в бревно. С хлопком перекрыв куноичи путь отхода к огромной птице, Каин недооценил невербальных сигналов женщины и ее призывного существа: создание схватило шиноби когтистыми лапами, вонзив острый изогнутый клюв в плоть через трапециевидную мышцу. Зашипев от боли, генин потерял маскировку сразу же.

Всё произошло так быстро, что напарники по команде не успели блокировать маневр куноичи, решившей устроить проверку ценой жизни своего охранника. То ли у женщины был острый нюх, то ли у её существа - но засада оказалась разоблаченной.
Ниндзя Камня пытались приблизиться к женщине, но та не позволяла сократить расстояние, успешно отбиваясь с помощью стрел. Одна из таких насквозь пробила Каину бок. Он ощутил знакомое покалывание в области солнечного сплетения и судорогу парализации в дыхательных путях.

"Я знаю этот яд..." - Каин решил притвориться что он парализован, из-под ресниц наблюдая за тем, чтобы атаки ниндзя Камня вдруг не задели Масааки случайно, но товарищи так же были внимательны и действовали с максимальной осторожностью. Повиснув безвольной куклой в когтях пернатого существа, Каин собрался дождаться удобного момента. Незнакомка прыгнула на орла, не забыв подхватить бессознательного Масааки. Кажется, она собралась менять позицию.
Высоко в небе Каин, сложив печати, подтянулся ногами в воздухе, использовав сальто для того, чтобы укрепиться стопами на голове птицы, лезвия чакры воткнув орлу в ушные раковины. Сразу за ушными раковинами у птиц располагаются глаза. Кажется, для женщины это оказался крайне неожиданный сюрприз: её второй ценный пленник, оказывается, не парализован!

- Что ты делаешь! - закричала она, пытаясь удержаться на накренившемся, отчаянно кричащем существе. Обездвижив куноичи ударом молнии, Каин бросился за Масааки, сползающим по оперению в сторону. Очередной рывок сквозь боль, обхват, полет, приземление.
Прошла едва ли четверть часа. Убедившись, что Масааки цел, Каин обернулся к телам призывного существа и женщины, грузно свалившихся в стороне друг от друга. Напарники, сами раненые стрелами и ядом, с трудом добрались до него. 

Пока Каин залечивал полученные в ходе столкновения с опытным противником ранения, ниндзя, получив порцию противоядия и силы Мистической ладони, запечатали в свитки все улики - не только тела, но и все документы, обнаруженные в подземелье. Им нужно было торопиться, чтобы перебраться через границу вовремя. С помощью сенсорных способностей Каина им удалось избежать ненужной компании.

Всю дорогу до пограничного пункта Каин ждал, когда Масааки очнется и, всерьез забеспокоившись, когда этого не произошло и на точке сбора, принялся более внимательно осматривать его тело. Следы игл на локтевых сгибах вызвали вздох сочувствия. Бедный парень... Сначала смерть друзей, теперь похищение. Что с ним сделали? Каин надеялся, что ничего противоестественного.
"Сонный яд", - заключил Каин, проконтролировав частоту пульса своего друга, консистенцию его слюны.
- Пусть спит, - строго решил генин, сосредоточившись на технике сенсорики. Им оставалось только ждать второй группы. Несмотря на то, что Масааки был рядом, чувство незавершенности и беспокойства Каина не отпускало. Где-то там, в стране Водопада, теперь пропадал Сэккей. Каин терял фокус зрения, но не сознание, с помощью запаса в чакропилюлях упорно оставаясь на своих двоих рядом с укрытием, где отлеживался сын Седьмого.
Что ему делать, если к назначенному сроку вторая группа не явится на место?

19.06, утро

Из полудрёмы Сэккэя вырвал поднявшийся в дозорном пункте шум. Что-то происходило, все суетились и куда-то мельтешили сначала в сторону выхода, а потом обратно. Тревоги гэнин не слышал, оттого, с восприятием, помноженным на усталость, мало что понимал. Нехотя поднявшись на ноги, мальчик побрёл куда-то в сторону лестницы вниз. Он всё ещё стеснялся приставать к незнакомым патрульным и задавать вопросы. И надеялся понять суть из происходящего.
— Эй! — Внезапно окликнули именно его, — Тебя вызывают к господину Цутикагэ…
«Справедливо», — пронеслась в голове первая мысль. Седьмой лично выдавал ему миссию; Седьмой доверял ему быть в команде со своим сыном. Потому неудивительно, что именно с него, Сэккэя, Седьмому и следовало было содрать шкуру в первую очередь. Гэнин даже не пытался убеждать себя в том, что от него ничего не зависело: он прекрасно знал это без всяких убеждений. Но ни в коем случае беспомощность не отменяла его вины. Может даже и отягощала. Он был недостаточно силён, недостаточно умён и недостаточно опытен, чтобы иметь возможность на что-то влиять. И это уже была его серьёзная вина.
Понимание заставляло взгляд тухнуть, а голос осипнуть. Но ничего. За время дороги до Ивагакурэ у него будет достаточно времени, чтобы справиться собой и принять свой позор, гнев господина Цутикагэ и справедливое наказание достойно.
— … он на нижнем ярусе.
«Господин Цутикагэ… здесь?! — Последняя краска сползла с лица гэнина окончательно. — Боже, нет!»
Он был не готов к этой встрече сейчас! Он ещё не успел стократно пережить у себя в голове события последних дней. Не успел успокоить мысли, чтобы встать перед лицом Седьмого. Не успел осознать и прочувствовать весь груз вины, за которую должен бы был получить наказание.
Не рациональный страх, но боязнь наивысшего авторитета сковывала мысли. Руки не дрожали, не проступал пот – то был страх иного сорта. Именно в таком состоянии Каин и уцепил Сэкки вместе с собой в импровизированный кабинет господина.
Мальчишка лишь несколько раз в жизни видел Седьмого. И никогда прежде — в таком настроении. Была ли это давяще-бушующая энергия самого Цутикагэ, или же Сэккэй сам себе всё выдумывал, но теперь, стоило лишь на миг осмелиться взглянуть в глаза правителя, и жизнь словно  замерла окончательно.
Каин взял слово первым. Однако Сэкки не чувствовал себя легче. Куда бы не утыкал глаза он сам, куда бы не смотрел Цутикагэ — а всё равно мальчик чувствовал пронзительный синий взгляд. И в памяти снова и снова всплывали фрагменты всей лажи последних дней. Проклятый Сэйхин, чертовская дорога в никуда, обрыв и лицо Масааки, падающего на собственный нож.
Становилось невыносимо. Сэкки даже не мог дать себе погрузиться в собственные мысли, чтобы унять гложущее чувство. Уж лучше бы первым делом Цутикагэ слушал не старшего, а наорал на Сэккэя, на слабака, избил, отправил в карцер, разжаловал и изгнал, да хоть бы и даже подорвал на месте — всё это было бы лучше, чем находиться под давящим ожиданием всё дольше и дольше с каждой секундой речи Каина.
И потому, когда в возникшую паузу взгляд правителя вновь коснулся мальчишки, тот не выдержал:
— Господин Цутикагэ! — Гэнин упал на одно колено, — Прошу Вашего прощения!
Он не уточнял, за что. В его глазах это читалось без пояснений. И он готов был принять всю мощь справедливого гнева.

Паук? Какого..? Генин не был жертвой арахнофобии, тем более таких паучков видел не впервые. Каин дернул рукой, собираясь убрать глиняную игрушку Ооки от себя. Вот это неожиданное ребячество! Будь ситуация хоть немного менее грозной для всего скрытого Камня, генин бы рассмеялся. Ооки было не до веселья, а как только паук сдетонировал (Каин так и не смог его убрать), вспышка перед глазами молодого шиноби опрокинула его к ногам Анбу. Это не взрыв, а всего лишь предупреждение, пощечина, но в этой вспышке, ослепившей его подобно световой бомбе Шоё на арене, ирьёнин видел лица, тела и слышал крики. Он боялся спать, не хотел становиться пленником образов, преследующих его. Они не дождались и пришли наяву. Каина, с обескровленными губами, смотрящего в пустоту широко открытыми глазами и едва борющегося с мелкой дрожью, поставили на колени по примеру Сэккея. Лишь Тысячерукий знал, что видел сын Кадафи в этот момент.

Ответа Сэккея генин, потерявший маскировку техники превращения, не слышал. Одежда его была в дырах от стрелы, удара огромных когтей, клюва, в грязи и в крови. Сосед по полу, кстати, выглядел не намного лучше, просто вовремя получил лечение. Медицинская "чепуха" помогала ему чувствовать себя удовлетворительно. Эти же техники помогли отряду, сопроводившему Масааки до патрульного пункта, иначе бы все до сих пор вповалку лежали на поляне там, в стране Водопада, дожидаясь своей участи.

От притихшего Каина всего можно было ожидать, когда он, вернув фокус зрения, склонил голову - будто покоряясь решению Тсучикаге. Разрешение на выезд в страну Снега не одобрено? А занимался ли вообще Ооки таким вопросом? Может, лидер селения всего лишь воспользовался удобно подвернувшимся моментом, маскируя своё бессилие и отсутствие интереса для подобных дипломатических дел. Каин понимал, что он всего лишь генин, мелкая сошка, и ради интересов одного человека никто не будет тратить время, которого итак мало. После своих шуток и реакции Ооки на них Каин бы не удивился, если бы Седьмой решил, что отныне практика медицинских ниндзюцу в Иве под запретом. Сработает ли это ограничение? Окажут ли слова Ооки влияние на поведение генина? О, он будет как шелковый, послушный пес, работящий, исполнительный и верный.

А в голове все равно будет зреть план. Уже созрел.
"Если Тсучикаге не отпустит меня в страну Снега - я отправлюсь туда сам", - Каин, из-за ярости в сердце, мыслил не хладнокровно, думая только о себе, а не о том, как скажется подобное действие на скрытом Камне. Он шел к своей цели и сейчас ему было наплевать на то, какую цену придется за эти знания заплатить. Есть ли в мире человек, способный его понять? Каин подумал о рисунке журавля, который ему подарил Куротомару.