Те два дня, что прошли с момента возвращения в деревню после похода на юго-восток Страны Земли, Сэккэй провёл исключительно в формате непрерывной работы над собой. У Тато, его наставника по управлению собственной необычной силой, вновь выдалось несколько свободных дней, и оттого насыщенность этих двух дней покрыла, пожалуй, норму нескольких недель вперёд. Но Сэкки не жаловался: напротив, сейчас он ощущал моральный подъём и прилив сил для развития. И пока снова не накатил отливом цикл раздумий и сомнений, следовало моментом пользоваться.
Оттого нет ничего удивительного в том, что утро нынешнего дня Сэкки встретил не то чтобы полностью восстановившимся и бодрым после тренировочных дней. Тато снова отлучался на неопределённый срок, оставив подопечному «домашнее задание» и попутно поручив не отлынивать и от наработки опыта по выполнению миссий в роли синоби. Совмещать приятное с полезным Сэкки и планировал. Заблаговременно договорившись с бывшими сокомандниками о том, чтобы вместе выпросить нечто относительно простое, но в то же время интересное в резиденции, мальчик прибыл вместе с друзьями в штаб. Токари-сэнсэй тоже отсутствовал, так что почему бы и не присоединиться к сколоченной группе гэнинов?
Вообще удивительным было то, как складывались отношения Сэкки с его товарищами. С одной стороны, было неясно, когда они успели образовать хоть какие-то узы, пробыв вместе от силы лишь пару дней полгода назад. С другой стороны, было удивительно и то, что пусть и Сэккэй, и его товарищи были частями уже новых команд, время от времени пересечения всё равно происходили. В этом обществе Сэкки был как будто бы немного другим, и в нём периодически нуждался.
Отчитавшись о прибытии и ожидая своей очереди, ребята вели совершенно дежурный, житейский диалог. В какой-то момент Сэкки, задумавшись, отстранился от ребят, как вдруг почувствовал лёгкий толчок по плечу:
— А?.. — Мальчик обернулся и практически лицом к лицу оказался перед Каином — Сэмпай?
Своего недавнего напарника он, разумеется, узнал тут же, хотя и был удивлён этой встречей. Фактом, что тот его отыскал и выцепил в толпе. Причина, впрочем, выяснилась довольно быстро. Поначалу Сэкки не понял, о чём говорит старший, но спустя короткое время и разъяснения самого Каина, ситуация стала понятной.
«Выходит, они изначально планировали отправить меня на это задание с сэмпаем? Или же когда мы отметились о прибытии для получения приказов, они уже определили подходящую миссию? Интересно, а что если бы мы с ребятами отметились изначально как команда, желая идти вместе? Так вообще можно?»
Мысль, что его просто предложили Каину в напарники, а тот согласился, Сэккэю в голову не пришла — он всё ещё был уверен, что на прошлой миссии был скорее балластом, и потому по умолчанию не считал, что Каин мог бы добровольно вписаться Сэккэем вновь в одно дело. Но, так или иначе, он был рад, что у него появится новая возможность проявить себя.
Обрисовав детали, Каин приказал отправляться немедленно, а это означало, что никаких дополнительных припасов Сэкки просто физически не мог с собой взять. Если Каин, похоже, был готов к длительному заданию, то вот младший на такой поворот дел не рассчитывал. Что ж, в следующий раз будет предусмотрительней. А пока, видимо, Каин предусмотрел все возможные проблемы с припасами. Благо хоть удалось переброситься парой слов с товарищами, которых приходилось так внезапно покинуть.
***
— Вы там бывали? — Уточнил мальчик у Каина после предостережений о крутых скалах и непривычном климате. Ему границы Страны Земли представлялись помесью крепостных стен и неприступных гор, испещрённых бойницами. Он отдавал себе отчёт в том, что это было не так, но в то же время не мог отделаться от этих забавных представлений.
— Выходит, они отправляют в патруль двух гэнинов на пятеро суток посменно? — Спустя какое-то время, когда дуэт уже выдвинулся за пределы селения, вновь задал вопрос Сэкки. Было похоже, что до этого он что-то обдумывал и теперь хотел получить подтверждение или опровержения своим мыслям.
— Мы ни с кем сейчас не воюем, но… — он запнулся, подбирая правильные слова, — разве этого не мало? Если будет нападение, мы можем даже не успеть предупредить, прежде чем нас сомнут... А за пятеро суток враг пройдёт далеко вглубь и застанет врасплох основные силы!
Он действительно слабо себе представлял, как устроена патрульная система Страны Земли. Но в том виде, в каком она виделась ему сейчас, ему было беспокойно и страшно.

Сэкки с любопытством выслушал пояснения старшего по поводу того, как организована патрульная смена на границе Страны. Он усвоил идею нескольких присутствующих команд, сменяющих друг друга не последовательно, а в перекрёстном формате. Теперь, правда, ему было интересно, а сколько всего дежурных команд сосредоточено вдоль периметра всей необъятной Страны Земли. Несомненно, какие-то точки наверняка были стратегически более уязвимыми или являлись крупной артерией для путешественников — там сил должно явно было сосредоточено больше. Но как покрыть всё оставшееся? Каин упомянул о том, что в этом активно помогают компетенции синоби, специализирующихся на техниках барьеров, на установлении ловушек и на сенсорных навыках.
К слову о последних: Каин напомнил товарищу о том, что как раз и является одним из таковых. Было ли это причиной, что его отправили сюда или же просто совпадением? На какое-то время Сэкки задумался, каково это быть сенсором? Ему, с его воображением, представить подобное шестое чувство было очень сложно. Он слышал, что иногда на подобное способны даже обычные синоби, если встречаются с невероятно сильным или очень уж необычным источником чакры, но самому ему никогда подобное не приходилось испытывать. И оттого невозможным представлялось, что к обычным зрению, обонянию, слуху — что бы из этого ни было наиболее близко — добавляется некоторое мистическое чувство жизненной энергии в окружающих.
Но спрашивать и удовлетворять своё любопытство Сэкки не стал. Он не был самым наблюдательным человеком на свете, но спустя полдня пребывания с Каином даже он заметил, что напарник ведёт себя несколько иначе, чем в прошлый раз. Сэккэй описал бы свои наблюдения как «заторможенность», но не был уверен в том, что это не его собственная усталость накладывается на восприятие других людей. Возможно, и Каин тоже был уставшим? Может, только что вернулся с прошлой миссии, а может провёл несколько бессонных ночей в тренировках или другой работе. О репутации Каина в деревне Сэкки, будучи молодым и не очень общительным, ничего не знал, а потому предположение о похмелье было отсечено. В любом случае, Сэкки твёрдо для себя решил, что не станет переутомлять в этот раз напарника, а даже и вовсе попытается облегчить тому задачу настолько, насколько это возможно.
Совершенно внезапно зарядил ливень — характерная переменчивость погоды этих мест давала о себе знать. Предложенный напарником плащ едва ли мог сильно помочь. Ткань быстро промокла, как и одежда под ней.
«Сандали влагой напитались...».
Но это не было бедой: тёплая вода не грозила простудой, а тренированный боец не капризничал от подобного неудобства. Тем более что дождь такой силы всегда был столь же короток, сколь и интенсивен, и уже спустя десяток минут ослабел, а затем и вовсе перестал, сменившись жарой.
— Ух, парилка. Как в бане. — Не удержался от комментария мальчик. Но благо до караульного дозора оставалось совсем немного, да и вечер был уже тут как тут.
***
Добравшись до поста, представлявшего собой каменное сооружение на самой высокой из ближайших скал, Сэккэй и Каин доложили о прибытии старшему по смене и обменялись коротким приветствием, а также дежурной, ни к чему не обязывающей беседой с двумя синоби, что пост покидали, возвращаясь в Ивагакурэ. А вот вечерний перекус, собравший за столом всех находившихся в этот момент в дозорной вышке, пришёлся как нельзя кстати: за день Сэкки успел проголодаться, а добывать еду во влажной ночи ему бы не хотелось. Сладковатый же травяной отвар и вовсе лёг на душу, немного восстанавливая потраченные за день непрерывной ходьбы по скользким каньонам и ущельям силы.Но то был лишь получасовой перерыв с дороги. Затем же начальник смены совершил развод небольшой группы своих подчинённых, отправляя в ночной караул. Сэкки с Каином предстояло идти на запад: туда, откуда пришла команда, что они сменили. Переждать ночь на одном из высоких останцев, на котором идеально просматривалась вся округа и потому была сооружена времянка, часто пользующаяся популярностью у патрульных. Далее же предстояло двинуться ещё западнее, к лесам и выходу на одну из центральных дорог Страны, где и держать её несколько дней под присмотром.     
Звучало предельно понятно; за несколько часов преодолев половину пути, синоби достигли одинокой скалы, высоко и почти отвесно возвышавшейся над округой. Здесь и предстояло разбить лагерь. Дождь, то прекращавшийся, то снова начинавшийся, наконец, окончательно уступил место ясному небу и в свете луны на много миль вокруг было всё видно из этого природного наблюдательного пункта.
— Сэмпай, — обратился Сэккэй к напарнику, — сегодня моя очередь дежурить. Отсюда в ясную ночь всё видно прекрасно, я справлюсь. 

Отредактировано Sekkei (09.12.2023 18:49)

Да здравствует графомания!
Несмотря на спокойствие лунной ночи, Каин всё равно не дал своему напарнику быть чересчур расслабленным — пускай обзор и прекрасен, а стычек не предвидится, но на установке ловушек старший всё равно настоял. Сэккэй на долю мгновения почувствовал себя уязвлённым, что профукал самые основы действий синоби, но не стал никак это комментировать, принимаясь за работу.
Пещера была удобным местом для отдыха — лучшим из того, что можно было найти, во всяком случае. И потому в случае потенциальной опасности именно это место в первую очередь и было бы атаковано. И, если Сэкки правильно понял, Каин использовал этот факт в качестве приманки, очерчивая ловушками своеобразный периметр вблизи импровизированного лагеря. Это предположение Сэкки подтверждала и сама фраза старшего о том, что предполагаемых противников следует подпустить поближе. Что ж, Сэккэю действительно было бы на руку, если бы противники были вблизи. Импровизированный урок от Каина, как воспринял ситуацию мальчик, был усвоен. Интересно было бы, конечно, посмотреть, насколько эффективно такая тактика сработала бы в реальности — но куда лучше если бы проверять её сегодня не пришлось.
Завершающим штрихом перед заступлением на дежурство стала отданная напарником пилюля. Сэкки задумчиво покрутил её в руке, опять же надеясь, что она ему не понадобится. Ещё в академии он пробовал на уроках подобные препараты и помнил прилив сил, сопутствующий поеданию тёмных шариков. Помнил он так же и рассказ сэнсэя о том, что некоторые синоби настолько привыкали к действию пилюль, что уже не могли существовать без них, убивая собственное тело. Мальчику было очень сложно поверить в зависимость от этих штук: он слишком хорошо помнил их тошнотворный вкус и жуткий отходняк после того, как действие сходило на нет. Потому он спрятал подарок Каина в поясную сумку, надеясь, что есть его не придётся — дорога сюда не была приятной, но измотала скорее физически, да и краткая передышка в дозорной башне была полезна.
Каин скрылся в тени пещеры, и для Сэккэя начиналось его дежурство.
***
Ночи здесь на юге не были прохладными, но после июльского дня всё равно дарили приятные ощущения. Над скалой, не скрытое ничем от взора мальчишки, простиралось бескрайнее небо в россыпи звёзд, а луна освещала равнину, серебря землю и травы. В этой тишине отчётливо слышался каждый шорох: даже то, как посвистывал небыстрый ветерок, загибаясь вокруг одиноко стоящего посреди равнины возвышения.
Было интересно, откуда здесь такое чудо природы. Высокий каменный монолит, практически отвесный со всех сторон. На взгляд мальчика он состоял как будто бы из отдельных гигантских блоков, слепленных друг с другом. Словно бы гигантская рука вылила густой расплавленный камень на это место так, что скала застывала стекающими вниз потоками. Могло ли это быть рукотворным? Несмотря на всю грандиозность останца в несколько сотен метров, Сэкки всё равно верилось больше в то, что кто-то из легендарных синоби прошлого сделал такое, нежели в вероятность того, что природа умудрилась вытолкнуть монолит из себя сама.
Спустя первый час своего дежурства Сэкки поднялся на несколько десятков метров выше от подножья, усаживаясь на единственную террасу перед практически вертикальной стеной камня. Отсюда ему был виден подъём, у которого лежала пещера, но также как на ладони лежала вся местность впереди на многие версты. Где-то там лежала граница Страны Земли. В какой-то момент мальчик задумался, смотрит ли с той стороны в ответ кто-то точно так же патрулирующий окраины своей территории. Эта мысль заставила поёжиться. Он слабо представлял себе, что такое Страна Травы, ещё слабее представлялись ему синоби тех земель и их численность. Но хотелось верить, что там, у холмов почти на горизонте, сейчас никого нет.
Вдоволь осмотревшись и убедившись, что сможет с этого места засечь любое движение, а сам остаётся максимально скрыт от случайных глаз, Сэкки приготовился к долгому ожиданию. Обычно погружённый в собственные мысли, сейчас он полностью оставался в реальности — в голову ничего не шло кроме совершенно пустых рассуждений. Но вскоре он вспомнил, что было одно дело, которому надо было уделить внимание.
Их тренировки с наставником Тато раз из раза заходили в тупик. Сэккэй рос как боец и физически, и эмоционально, ему всё лучше давалось понимание того, как работает его врождённая сила, он уже мог даже предсказывать, сколько сил нужно затратить, чтобы создать тот или иной по масштабности выброс энергии. Но в то же самое время контроль этой силы всё ещё давался ему крайне плохо. Ожоги на руках ныне были не столь ужасны как по первости, не говоря уже о случае, благодаря которому Сэкки попал над длительный срок в больницу, но всё ещё сопровождали каждую тренировку с наставником. О том, чтобы перейти на следующий уровень владения своей стихией, не могло быть и речи: Тато опасался, что в таком случае его подопечный сильно себе навредит.
В последнюю их встречу, не далее как вчера, между Тато и Сэкки состоялся серьёзный разговор. Наставник мог подсказывать и корректировать движения своего ученика, но вот его ощущения и контроль собственных сил — это было уникальным, и советы он тут давать не мог. Лишь широким мазком: «Тебе нужно следить за тем, что ты делаешь, контролируя процесс с самого его начала».
Даже для большинства гэнинов управление чакрой было уже чем-то подсознательным, на уровне инстинктов. Точно так же, как ребёнок учится ходить, так же и синоби первым делом учится контролировать свою чакру. И, как сказал Тато, тут уже был вопрос врождённого таланта и случайности приобретения привычки: так, как начало получаться однажды, так синоби и будет привыкать использовать свой внутренний ресурс. В Академии не тратят и не могут тратить внимание на корректировку контроля чакры каждого отдельного синоби, и оттого на выходе у кого-то получается контролировать токи энергии в своём теле с хирургической точностью, а у кого-то — на уровне инстинктов, главное, чтобы получался сам результат. И Сэккэй был именно последним случаем. Что для его новой силы было категорически противопоказано, если он хочет держать её под контролем для своей же собственной безопасности. А значит, следовало буквально учиться заново «ходить».
На пару минут Сэккэй закрыл глаза, сосредотачиваясь на собственных ощущениях. Если делать это вот так, полностью уйдя от внешних раздражителей, будучи погружённым в себя, то проблем не было. Сэккэй мог контролировать ток чакры, что шёл от его сердца к стопам и ладоням. Чуть свыкшись с ощущениями, он мог даже сказать, что отчётливо чувствует, как может усилить или ослабить этот поток. Как может сконцентрировать чакру в руке, как и сколько может выпустить её из ладони.
Но стоило открыть глаза и вновь сосредоточить взгляд на равнине внизу, как это чувство бесследно пропадало. Он всё ещё знал, как работает его тело и чакра, но той филигранности, того «взгляда изнутри» не было и в помине. Именно это, должно быть, и имел в виду учитель Тато — Сэккэю предстояло не задумываться о подобных тонкостях, а понимать свою внутреннюю энергию досконально.
Сказать по правде, Сэкки уже и забыл, каково это — действительно осознавать, что именно ты делаешь, когда вливаешь чакру в ноги, чтобы идти вверх по скале или испускаешь её, чтобы оттолкнуться от водной поверхности. Да и задумывался ли он когда-то или пользовался тем, что оно как-то изначально само получалось? Оттого всю ночь мальчик совмещал наблюдение за окрестностями с изучением вопросов в стиле «а что будет, если я сделаю так?». Тато мог бы порадоваться за ученика, столь прилежно выполнявшего домашнее задание.
***
Под утро вновь зачастил дождь, но это было уже чем-то ожидаемым и привычным. Пелена воды, пускай это и не было ливнем, ухудшала обзор, но, к счастью, уже светало, и оттого особой проблемой дождь для Сэкки не стал. Завидев, что Каин пробудился и вышел из убежища, мальчик спустился к напарнику. Бессонная ночь, ещё и полная упражнений, изрядно утомила его, однако настроение было отличным. Каин предложил организовать завтрак, но Сэккэй позволил себе отказаться от предложения, сославшись на то, что не голоден, и лучше подкрепится перед отправлением:
— Нам здесь быть до сумерек, верно? А затем в путь, к дороге? — На всякий случай уточнил он у старшего, допуская, что приказ капитана мог воспринять неверно.
Меж тем Каин отправил Сэккэя отдыхать, заступая на свою очередь дежурства, но уже почти перед тем, как мальчик скрылся в пещере, вдруг задал неожиданный вопрос, заставивший того вздрогнуть.
— Откуда у тебя эти шрамы?
— Шрамы? — На автомате повторил Сэкки, глядя на свои руки. Он перво-наперво ассоциировал вопрос именно с ожогами на них, поскольку всю ночь думал именно о том, как избавиться от этой проблемы. И лишь с опозданием понял, что Каин вероятнее имел в виду не только ладони, но так же и почти зажившие следы на затылке и — пусть этого напарник не видел —вдоль шеи и плеч.
— А… — мальчик неосознанно прикрыл заднюю часть головы рукой и продолжил: — Это несчастный случай.
Ему всё ещё нелегко давались воспоминания о том дне. Особенно с учётом, что он по-прежнему был недостаточно хорош, чтобы избежать случайного повторения той ситуации. Радостный с утра, Сэкки скис буквально на глазах от подобной темы, но вопрос старшего очевидно требовал более распространённого ответа. Тем более что сам Каин до этого всегда удовлетворял любопытство мальчишки.
— Я… не очень хорошо контролирую свои техники. Это не так просто для меня. Первый раз был совсем… катастрофическим. Я работаю над этим. Сейчас уже лучше… надеюсь.
Повисла пауза. Сэккэй не понимал, известна ли Каину природа его техник. В последние недели мальчик общался в основном с теми, кто так или иначе — причём всегда не по воле самого Сэкки —знал об улучшенном геноме мальчишки, и потому привык к этому как к само собой разумеющемуся. Здесь же он просто не понимал: а имеет ли право раскрывать суть своих умений другому человеку, пусть и испытывая к нему только уважение и приятные эмоции?
С другой стороны, догадаться об этой сути, увязав вместе характер увечий мальчика и скользящий подтекст некоторой особенности техник, не то чтобы было сложно, наверное.
— А вы, сэмпай? Всё ли вам даётся легко?

Праздное любопытство Сэкки подарило ему новые мысли для размышления. Для кого-то слова Каина могли показаться чем-то отходящим от того, как должен говорить синоби. Для кого-то — просто стать мотивирующей банальностью, коих можно придумать сотни за час. Придумать не значит понять, как им следовать. Но то для кого-то; для Сэкки же эти слова пока что были просто словами, к которым он прислушался просто потому, что их сказал человек, которого он уважал. Чтобы появились собственные суждения на этот счёт, ему предстоит ещё неоднократно их перекрутить через призму личной морали. Семена для размышлений были посеяны, пускай прямо сейчас тема и не была продолжена.
Засыпая, Сэккэй думал о прошедшей ночи, об утренних словах напарника и о «завтрашнем» дне.
***
Уже ближе к сумеркам два гэнина встретили свою первую необычность на маршруте. Искусственный земляной навал, привлёкший внимание Каина, ни за что бы не был обнаружен самим Сэкки. И потому когда тот остановился у него, рассказывая о природе данного объекта, Сэкки даже недоверчиво прищурился. Недоверчиво оттого, что для него это сооружение выглядело ничем не страннее прочего ландшафта Страны Земли. Хитрость приспособлений синоби поражала.
Но вот изнутри послышался голос, и мысли о ниндзюцу тут же улетучились.
«Ранен? Поблизости враг?» — о том, что пострадавшим был именно соотечественник, Сэккэй задумался не сразу, поскольку напарник, видимо на основе своего чувства чакры, поспешил открыться таинственному незнакомцу.
Мальчик впервые видел технику мистической ладони, будучи в полном сознании и со стороны. Раны синоби в свете чакры Каина выглядели не так страшно, как когда только предстали перед двумя патрульными. Почти на глазах тёмно-алая плоть затягивалась молодой кожей. Но то, судя по всему, была лишь первая помощь — именно так понял это Сэкки из слов напарника. Однако всё равно подобное восхищало. В который раз мальчик ловил себя на мысли, что по-белому завидует чужим навыкам.
— Похоже, он дзёнин из Скрытого Камня. Пытался пересечь границу сначала обманом. Серьёзно ранен, мы думали, что не сможет использовать техники. Стихия ветра и ближний бой. Большего я не знаю. Мой напарник сейчас преследует...
Сэккэю не нравилось это описание. Что значит дзёнин из Скрытого Камня? Шпион, предатель, просто дезертир в поисках лучшей жизни? В систему ценностей мальчика подобное никогда не укладывалось. Он посмотрел в даль, туда, как предполагал, и скрылся враг и преследующий его синоби.
«Сэмпай не обнаруживал никого пока мы шли сюда своей техникой. И по словам раненого прошло уже несколько часов. За это время враг уже мог достичь глубин Страны Травы? Но за это время и его напарник должен был вернуться. Или нет?»
— Сэмпай, — осторожно обратился мальчик к напарнику, боясь отвлечь того от лечения, но в то же время и не до конца понимая, что следует предпринять: — Должны ли мы преследовать беглеца?
Если бы мальчику пришлось принимать решение самостоятельно, он бы… не стал. Во-первых, слишком много было переменных. Враг сейчас мог сражаться с союзником, которому нужна была помощь, но как искать следы Сэккэй всё равно не знал. К тому же враг мог от преследования уже оторваться или и вовсе одолеть преследователя. И теперь скрыться на чужой территории слишком далеко. Или затаиться, чтобы зализать раны, в любом возможном месте. В конце концов, и миссией Каина с Сэккэем не было преследовать тех, кто уже покинул Страну.
Как хорошо, что принимал решения здесь не он, а более старший и опытный человек, на которого с ожиданием теперь смотрел и Сэккэй, и раненый синоби Камня.
— Кстати, — будто бы между прочим, но на всякий случай, уточнил Сэкки у раненого, — как к вам обращаться? Из какой вы смены?
У мальчика внутри снова шевелилось нехорошее предчувствие. Хоть бы это был тот случай, когда оно его обманывало, хоть бы это был именно тот случай…

«Значит, Боха из западной смены?» — Имя ни о чём мальчику не сказало. Он спрашивал скорее интуитивно, предполагая, что при случае сможет уточнить в караульной. Как минимум, человек назвался без запинки.
Но внезапный удар сшиб мальчика с ног, прежде чем он смог ответить что-либо ещё. Каин буквально оттащил Сэкки на несколько метров. И прежде, чем тот успел хоть как-то отреагировать на ситуацию, пояснил происходящее. Практически моментально после того, как Каин его отпустил, Сэкки встрепенулся и принял боевую стойку. Его взгляд, до этого бывший скорее задумчивым, сейчас прояснился и не сулил ничего хорошего тому, кого разоблачил напарник.
«Взрывные печати?»
Уж с чем с чем, а с этим оружием синоби Сэккэй был знаком не понаслышке. Установил ли их враг там для того, чтобы в случае обнаружения забрать обнаруживших на тот свет вместе с собой? Варианты крутились в голове за доли мгновения. Выходит, если бы Каин не обладал лечебными техниками и самоназванный Боха не понадеялся обдурить двоих патрульных себе на руку, то всё могло бы кончиться гораздо хуже? Забавно, как излишняя беспечность сыграла сейчас в пользу, а не во вред.
Каин тем временем сформулировал нечто, похожее на приказ. Вытащить из небольшой будки синоби, пока тот не оклемался — Сэкки лишь коротко кивнул. Основную опасность представляли как раз взрывные печати. Однако они не взорвались в тот миг, когда Каин впервые вошёл под свод импровизированного убежища. А значит, враг должен был активировать их самостоятельно; и пока у него этой возможности, судя по всему, не было. Мальчик не знал, что за технику применил его напарник, но ему хватило пары секунд наблюдения за конвульсиями самозванца, чтобы понять, что тот сейчас не представляет угрозы и едва ли может двигаться самостоятельно. Сообщников в округе у него тоже не было, иначе ченсор бы наверняка уже сообщил.
Практически молниеносно проникнув внутрь убежища, первым делом Сэкки оттянул и выкрутил руки беспомощного противника, переворачивая того на живот, а затем рывком ставя на колени лицом ко входу. Двум взрослым мужчинам в этом тесном месте было бы столько резко двигаться неудобно, но Сэкки пользовался своей пока ещё некрупной комплекцией.
«Нет верёвки, чтобы обездвижить» — ещё одна короткая мысль. Спрашивать о верёвке у Каина? Мальчик понимал, что счёт времени может идти буквально на секунды — если противник сумеет сложить короткую печать активации, то быть беде. А значит…
Два молниеносных движения, отчётливый хруст. Сэккэй исполнил единственное решение, пришедшее ему в голову, и, пользуясь тем, что мужчина не мог противодействовать, сломал ему указательный и средний палец на обеих руках. Затем, отпустив левую руку врага, нанёс сильный удар, целясь в локоть вытянутой правой руки, буквально выбивая сустав из нужной позиции.
— Готов. Принимайте, — пинком ноги мальчик отправил всё ещё обездвиженного врага наружу, полагая, что Каин тут же должным образом окончательно обездвижит самозванца, а далее начнёт процедуру допроса. Сам Сэккэй покинул опасную зону буквально следом за предателем, и, лишь оказавшись снаружи, перевёл дух.
Он поймал взгляд парализованного синоби. Взгляд, полный боли и ненависти. Всё так же тот не говорил ни слова — быть может, техника Каина сводила с ума и челюстные мышцы тоже? Это бы объяснило и то, почему враг не кричал от множества переломов, с аккуратностью которых Сэккэй совершенно не церемонился.
С опозданием мальчик осознал, насколько быстро, решительно и, главное, жестоко он действовал последние секунды. Как холодно думал о потенциальной опасности. Как без колебаний наносил увечья незнакомому человеку не под властью эмоций, а от необходимости. Осознание заставило его ещё раз шумно выдохнуть и, невольно отступив ещё два шага назад, провести ладонью по лбу и глазам, стирая внезапно проступившие капли холодного пота.
События последних недель изрядно его изменили. А чувство опасности, преследовавшее ранее, комком подступило к горлу запоздалой реакцией.

Напарник достал шприц и, судя по всему, ничем хорошим для предателя это окончиться не могло. Намекнув на суть содержимого, Каин ввёл его в тело обездвиженного врага — Сэккэй наблюдал за происходящим завороженно, не в силах отвести взгляд. Не потому что ему это нравилось, не потому что было интересно; скорее это было настолько странно, что вводило в некое подобие транса. Наблюдать, как глаза другого человека наполняются болью. Как союзник намеренно эту боль усиливает, добиваясь признания.
Сэккэй не был уверен в том, что хотел бы присутствовать при этой процедуре, однако старший дал понять, что его нахождение здесь необходимо. Как минимум для того, чтобы прикрыть самого Каина, чьи руки были заняты.
И всё же, как бы Сэкки не пытался внимательно следить за округой, его взгляд всё равно возвращался к самозванцу, когда тому задавался новый вопрос. Чего хотел от жизни этот человек, на что рассчитывал, ступив на тропу предательства? Мальчик этого не мог даже предположить. Он уже сталкивался с синоби-отступниками, но ни одной достойной причины всё равно не находил. Лёгкие деньги наёмника — это ли вершина того, к чему может стремиться человек в этом мире? Смотря в глаза, наливавшиеся кровью, Сэкки внезапно почувствовал некую жгучую удовлетворённость в груди. Нет, он не испытывал ненависти к этому человеку, это была не она. То была справедливость. А может быть и воздаяние.
Тот, кто даёт клятву верности, а затем её нарушает, должен сполна отплатить за своё предательство, так ведь? И пускай сама картина пыток была отвратительна, как и вид искалеченного, отягощённого чужой техникой тела, пускай порой по собственному телу пробегали мурашки, но Сэккэй понимал: так надо. Сам бы он вряд ли смог исполнить подобный приказ, даже имей необходимые знания. Но принимал необходимость того, что есть те, кто от лица Ивагакурэ подобные приказы и исполняет.
Мальчик сам не заметил, как мысль за мыслью погрузился в размышления, на происходящее в реальности реагируя лишь на автомате. Среди всех тех вопросов, что всегда были рады всплыть в его голове, сейчас на сцену выходил самый главный. Каково предназначение синоби в этом мире? Не всех, вместе взятых, а одного конкретного. Например, родившегося неприметным мальчишкой в Ивагакурэ. Что двигало этим мальчишкой? За что и почему он так любил своё отечество и чувствовал неприязнь к предателю, что лично ему ничего плохого не сделал?
Хотел ли Сэкки просто отдать своей родине долг или за этим стояло нечто большее? Мальчик чувствовал, что запутывается в своих суждениях всё больше и больше. Тряхнув головой, он «очнулся» почти что к моменту окончания допроса. Благо, Каину помощь не требовалась. 
***
— Прошёл уже не один час. Вы думаете, развязка могла всё ещё не наступить?
Выпытав у ложного Бохи направление, в котором удалились его сообщник и настоящий патрульный, Каин с Сэкки стремительно последовали за ними. На протяжении всего проделанного на настоящий момент пути сенсорные способности Каина молчали, равно как и не было видать в потёмках ни единого следа, ни единой зацепки, что могли бы помочь узнать судьбу преследователя и преследуемого.
И вот, сейчас, наступал момент определения дальнейших действий и маршрута. Прямо по курсу, уже совсем недалеко, лежал западный дозорный пункт у торгового тракта. Справа же, вглубь в Страну Земли, постепенно начиналось прилесье, на горизонте сливавшееся с полноценной стеной древесных крон.
— Доложим начальнику смены? Или прежде попытаемся отыскать следы? — Голос мальчика был сух и деловит. Состояние и настрой Сэкки довольно быстро пришли в норму, и он вновь был полностью собран и сосредоточен.
— Среди травы предателю было не скрыться. Идти прямиком к дороге, полной других синоби, было бы ошибкой. Скорее всего, он попытался скрыться и оторваться от преследования в лесу, — мальчик осмелился в этот раз высказать свои предположения вперёд сэмпая, и, спустя короткую паузу, продолжил: — Я бы на его месте сделал именно так.

Чёткого ответа Сэкки от Каина не получил, и потому продолжил следовать за напарником молча, чтобы не отвлекать того от возможных раздумий. Сам он в любом случае мало понимал в происходящем — опыта выбрать правильный вариант развития событий не было.
Но вот Каин остановил его безмолвным движением и указал куда-то недалеко от себя. Мальчик проследовал взглядом за рукой напарника, однако, как бы ни пытался что-то понять, всё равно в ночном мраке не видел того, что привлекло внимание товарища. На всякий случай собравшись и подготовившись к возможным неприятностям, Сэкки уже хотел было языком жестов спросить, в чём же дело, но тут буквально из ниоткуда возник синоби в форме Ивагакурэ.
Сэкки моментально принял боевую стойку, но ничего предпринять не успел. Каин взял полностью всю инициативу взаимодействия на себя, прикрывая младшего собой. На какую-то долю мгновения мальчик даже почувствовал себя немного уязвлённым, но это чувство тут же исчезло, едва иллюзия развеялась и для него, открывая взору импровизированный лагерь западной патрульной команды. Здесь было несколько людей, и, выходит, несмотря на это, Сэкки до последнего в упор не видел в этом месте ничего, кроме ночного пейзажа? Нет, пожалуй, всё-таки хорошо, что Каин понимает глубину тупости своего напарника и предвосхищает возможные проблемы в зародыше.
«Выходит, этот с перевязанной рукой — тот, кто должен был идти нам навстречу, но схватился с врагом? А почему здесь так много других людей? Двое или трое, должно быть с новой смены патруля. А кто два оставшихся, кто стоит поодаль? Тоже патрульные?».
Но опять не успел Сэккэй хоть как-то разобраться и вклиниться в протекающую беседу, чтобы получить объяснения, как один из патрульных воскликнул: «Поймали!». Кого поймали? Где? Уставившись в темноту вместе со всеми, мальчик далеко не сразу заметил силуэты двух приближавшихся синоби. Один, поникши, нехотя переставлял ноги, а второй…
«Он летит? Он, чёрт возьми, летит!»
Мальчик с неподдельным восхищением смотрел на то, как подплывал к ним этот человек. И как-то невольно, само собой, он понял, что именно он тут самый главный, и именно его слушаются все остальные. И именно он схватил скрывшегося ото всех остальных преступника. Новоприбывший отдал короткие указания и один из тех двоих «особенных» патрульных моментально принял команду к исполнению, словно ради неё здесь и был. Были ли эти двое изначально скорее вместе с летающим ниндзя, а не с западной сиеной? Сэкки мог только предполагать. А вот где предположения были абсолютно бессмысленны, так это в интерпретации слов главного. Кто такой Гари, мальчик не знал и не мог даже догадываться.
Вдруг спонтанный объект восхищения Сэкки обратил внимание на него самого, поинтересовавшись об имени.
— Сэккэй, господин, — слегка неуверенно ответил мальчишка под тяжёлым взглядом дзёнина. Тот как будто бы ждал какого-то продолжения, не отводя глаз, и мальчику пришлось продолжить: — Просто Сэккэй. У меня нет семьи, господин.
На этом интерес к его персоне как будто бы был утрачен. Зато до слуха мальчика донёсся обрывок фразы одного из патрульных. Он знал, кого называли достопочтенным сыном. И отлично понял, о каком случае идёт речь, будучи его непосредственным участником. Воспоминания непроизвольно заставили кулаки сжаться. Но причём тут и это он также решительно не понимал.
Летающий синоби — прозвище само родилось в голове — жестом велел Сэкки и Каину отправляться следом за ним. В то время как остальным, вероятно, предстояло продолжать патруль?
Перед самым отправлением один из «особенных» патрульных коротко уточнил у начальника:
— Не хотите отправить его вместе с нами до Ивы? — О ком шла речь? О раненом? О Каине с его медицинскими навыками? О… Сэкки?
Бросив ещё один оценивающий взгляд на мальчишку, летающий отрицательно покачал головой, и на этом двое синоби отправились вместе с пленным на север, часть осталась на патруле, а Сэкки с Каином двинулись в обратную сторону, чуть поодаль следуя за позвавшим их за собой человеком.
— Сэмпай, вы понимаете, что происходит? Почему они так странно себя ведут? Произошло что-то особенное? — Спустя какое-то время пути всё же не выдержал и тихо спросил напарника Сэкки, надеясь, что суровый синоби впереди не услышит его вопроса.

Ответы на вопросы всё ещё получить не удавалось. И потому Сэкки решил просто принять слова Каина о том, что странности в поведении ему показались, и молча следовать за напарником и летающим человеком.
«Новая возможность проявить себя, — с иронией вспоминал он своё отношение к миссии в самом начале, — ну как, получилось?»
С того момента, как они с Каином (как гордо звучит: «они!») обнаружили самозванца, выдававшего себя за патрульного, Сэккэй просто перестал понимать, что здесь происходит и следовал за старшими. Он чувствовал себя всё таким же мелким и незначительным, далёким от больших дел. Благо, сегодня ему пока удавлось отгонять усевшиеся, было, на плечо разлагающие самого себя мысли.
По возвращении на место стычки с врагом Каин с дзёнином завязали разговор, объясняющий, почему патрульные поступили так, а не иначе. Сэкки, утомившийся за день, слушал лишь вполуха. Но вдруг в ладонях старшего синоби что-то вспыхнуло — рассмотреть мальчик не успел — и то место, где только что возвышалась землянка, срезало вровень с землёй. Изумлению Сэкки не было предела и, кажется, он даже ойкнул вслух, но быстро спохватился и взял себя в руки. Таинственный незнакомец, по праву сильного не представившийся мальчику, не переставал поражать и восхищать. Сэккэй не верил, что подобное могло быть иллюзией. Летающий человек буквально заставил камень просто исчезнуть.
«А мог ли бы я измельчить до пепла это укрытие?» — посетила непрошенная мысль молодую голову. Что-то подсказывало ему, что теоретически да, пусть это было бы и не так эффектно. Но на практике он слабо представлял, как именно мог бы это реализовать. Особенно чтобы не погибнуть при этом самому.
— … Сначала ты. Ты слишком много знаешь, — зловещая двусмысленность этой фразы вывела мальчика из раздумий над техниками, и заметил протянутую руку он чуть ли не в тот момент, когда она уже легла ему на макушку. В этот момент Сэкки был уже готов попрощаться с жизнью точно как тот камень, просто исчезая из реальности.
Поняв, что убивать немедленно его летающий человек не собирается, он лёгкого головокружения и слабости на этом фоне даже и не заметил. Зато внимательно вслушался в слова объяснений, сопровождавших данное действо. Какие такие тайны знал Сэкки? Какой такой процесс уже не остановить? Хотелось попросить разъяснений; но он побоялся. И без того он теперь этого дзёнина боялся чуть ли не до дрожи в коленях.
***
Получив указания продолжать свою караульную смену и попрощавшись с летающим человеком, гэнины разбили лагерь на том же месте, откуда начинали сегодня утром, у той же выбоины в одиноко стоящей громадине. В процессе организации ловушек — про которые Сэккэй на этот раз не забыл! — напарник вдруг задал неожиданный вопрос.
«Действительно, знаю ли я что-то о них? Преступно мало. Почему я никогда не интересовался, не пытался хоть что-то узнать?»
— Нет, увы, совсем ничего, — почти что отстранённо ответил мальчик. Эта тема не заставила его душу метаться, но подцепила и сковырнула корочку на хронической язве. Причём уже дважды за день; сказать по правде, Сэкки даже позабыл это чувство, когда ты вспоминаешь, как потерял родителей. Пытаешься припомнить размытые памятью лица и голоса. Узнал бы он их сейчас, внезапно повстречай даже на улице?
Тем временем, едва только гэнины задумались о разогреве и употреблении пищи, вновь зарядил дождь. Не тот ливень, что в этих краях набегал и исчезал спустя десяток-другой минут, а самый обычный, обещавший пролиться вплоть до самого утра. Небольшой прикрытый костёр решено было разводить внутри пещеры — скрывать своё присутствие здесь смысла всё равно не имело, поскольку скала была известным дозорным пунктом; здесь часто кто-то бывал.
После насыщенного дня даже вчерашняя еда показалась достаточно вкусной и, закончив трапезу, гэнины сели наблюдать сквозь неплотную пелену дождя, что происходит на равнине, подкрепляя уверенность в своей наблюдательности за счёт сенсорных способностей Каина. Прохладный ветерок задувал внутрь пещеры вместе с каплями дождя, холодя кожу Сэкки, сидевшего ближе к выходу из их с Каином пристанища.
— Их звали Мари и Хиро. Это всё, что я знаю. — Неожиданно, как будто и для себя самого вдруг вернулся он к теме, которую сам же совсем недавно и зарубил.
— Мы жили на юго-востоке. Там, где цеха сталеваров. Раньше это был жилой квартал. Наш дом был небольшой, но нам с папой и мамой места хватало… Я очень плохо их помню, почти всё позабыл.
— Больше никого, — спустя небольшую паузу продолжил мальчишка свой спонтанный откровенный рассказ, — в детдоме мне всегда говорили, что они были синоби, променявшие покой на долг родине. Я помню, что, когда папы и мамы не было дома, со мною сидела соседка.
Сэкки снова сделал паузу. Он пытался вспомнить, что это была за соседка. Но куда уж там: если он едва помнил своё жилище и родителей, то от случайной женщины в памяти и вовсе остался лишь образ. Он задался вопросом: а почему он никогда не пытался отыскать эту женщину из своего раннего детства? Чтобы от неё хоть что-то узнать о себе? Ответ нашёлся в голове очень быстро, и Сэкки его озвучил:
— Когда она мне сказала, что они больше не вернутся, я всё понял не сразу. А когда понял, то ещё дольше не мог поверить… Я помню, что бился в истерике, когда меня забирали из нашего дома. Наверное, мне было очень тяжело первые месяцы. Может быть годы. Этот промежуток я не помню совсем. Мне кажется, я постарался забыть как можно больше о своём детстве. Забыть папу. Забыть маму. Забыть дом. Память о них не делала меня счастливым.
Уголёк в догорающем костре, на который попала капля дождя, зашипел неожиданным звуком, покачнувшись, и тем самым вывел Сэккэя из транса воспоминаний. Он никогда не вспоминал вот так целенаправленно о своём раннем детстве. Тем более для кого-то. Слишком маленькой частью его жизни сумели побыть его родители; и всё равно эта тема была какой-то сакральной. Как минимум, достаточно сакральной, чтобы теперь мальчик хотел побыть наедине со своими мыслями и даже не стал задавать напарнику ни один из множества вопросов, что копились в нём за сегодняшний день.
Тряхнув головой, Сэкки поднялся на ноги:
— Сэмпай, полагаю, ночное дежурство снова за мной?
Да, он был уставшим, но справедливо считал, что с подобной задачей всё равно справится. К тому же и Каин наверняка чувствовал себя не лучше, несколько раз за день применив свои чудодейственные техники исцеления и постоянно сканируя местность.

Отредактировано Sekkei (17.12.2023 21:00)

Заступая на предутреннее дежурство, Сэкки думал о словах напарника, сказанных перед сном. События последнего дня давали понять, что окружающим родословная Сэкки отчего-то была гораздо интереснее, чем ему самому. Некоторым из окружающих так точно. И Сэкки не был настолько глуп, чтобы не догадываться о причинах. Едва ли его родители закопали в Ивагакурэ драгоценный клад — а вот в их сыне однажды пробудилась необычная сила. Это и было объяснением? Если и так, то волновало ли оно мальчика? Хотел ли он найти своё предназначение в жизни сам? Была ли мысль побеспокоить призраков давно умерших людей более соблазнительной?
Близился утренний час, а Сэккэй всё сидел и размышлял. Он выполнил просьбу Каина, и в этот раз не стал отходить от лагеря на возвышенность. Под проливным дождём видимость едва ли стала бы лучше, а мокнуть просто так не было смысла. Потому он просто сидел, вслушиваясь в звуки дождя, высматривая что-либо подозрительное поодаль.
Растревоженные чужими силами воспоминания всё никак не хотели утихнуть. Это не дождь сопровождал грустные мысли, а грустные мысли порождались его мерным шелестом. Грустные от тоски по неизвестному чувству. Сэккэй не помнил, каково это — быть чьим-то сыном. Оттого ассоциации его были утрированы, упрощены, но ещё более приятны и обидны. Именно поэтому он и не любил думать о раннем детстве. Не чуждый зависти в глубине души, он слишком болезненно воспринимал то, что никогда не сможет испытать ответной любви родителей, даже если заставит себя полюбить те немногие воспоминания о них, что имелись. И потому любовь к семье он подменял на более абстрактную любовь к родному селению. Для него семьёй являлись все жители Ивагакурэ. Гораздо более большой семьёй. И оттого гораздо менее сакральной — эти чувства не были слишком уж яркими.
В какой-то момент, утомившись пережёвывать одно и то же у себя в голове, Сэкки повёл плечами, отгоняя воображаемых мух, и перешёл к мыслям насущным. За день он немного устал, но впереди ждал сон и отдых, а потому он позволил себе вновь сосредоточиться над заданием от своего сэнсэя по контролю над чакрой. Этой ночью, правда, упражнения дались ему хуже — то ли от большей усталости, то ли от меньшей сосредоточенности.
Едва забрезжил рассвет, Сэкки, утомлённый сидением в одной позе, поднялся на ноги, чтобы размяться.   
***
Кунай вонзился у самых ног мальчишки, и тот лишь краем глаза успел зафиксировать резкое движение, но даже этого хватило, чтобы распознать знакомые символы на обёрнутом вокруг оружия клочке бумаги.
«Взрывной свиток?» — Везучий, что уже был на ногах, Сэккэй отпрыгнул в сторону от входа в пещеру, пытаясь сгруппироваться в прыжке и принять как меньше урона от уже заискрившейся в активации печати.
Вспышка, грохот — мальчишку отбросило на несколько метров прочь, распластав по скале. Ужасающе знакомое чувство обжигающего жара залилось за шиворот, ударная волна выбила воздух из лёгких.
«Живой…» — Уже оказавшись на земле, осознавал Сэкки себя и свои ощущения сквозь лёгкую контузию. Раздирающая боль по рукам и плечам давала понять, куда пришлась основная сила взрыва.
«Повезло, что успел отреагировать…» — В трясущемся сознании мысли были очень коротки и сиюминутны. Мальчишка даже не задумывался о том, кто, как и зачем его атаковал. Мозг автоматически адаптировался и наиболее важным вопросом стояло собственное выживание.
«Могу двигаться…» — Мальчик тихонько пошевелил пальцами и приоткрыл глаза в прищуре. В свете восходящего солнца он смутно видел два силуэта у входа в пещеру. Один смотрел в сторону лежачего гэнина, второй выбирался из-под земли. Оба в чём-то похожем на форму Ивагакурэ.
Всё ещё приходя в себя и сквозь боль осознавая каждую клеточку тела, Сэккэй едва ли мог двигаться, и в мозгу засела мысль: «Не рыпайся».
— Какого хера ты это сделал? Нам нужно повязать их живыми!
— Я не собирался взрывать! Но он начал двига…
— Придурок, шум наверняка разбудил и второго. Теперь он готов, в засаде.
«Они выслеживали нас? Мы нужны им живыми?..»
— Проверь этого. Я займусь пещерой, — два силуэта разделились; тот, что был ближе к Сэккэю, направился к кажущемуся без сознания мальчику. Второго из виду прикрытых глаз Сэккэй упустил.
«Сэмпай!» — Он понимал, куда направился один из врагов, будучи уверенным в своём превосходстве над спящим или только что разбуженным Каином. Только сделать Сэкки, увы, ничего не мог. Между ним и пещерой находился ещё один противник, приближаясь с каждым шагом.
Ещё немного, и его игра в потерявшего сознание станет разоблачена, до врага оставалось совсем ничего. Собирая всю боль от удара и ожога, Сэкки попытался заглушить её мотивацией к движению и рванул из собранного лежачего состояния прямиком к противнику. На ходу выхватил кунай, чтобы проткнуть им ногу столь самоуверенно приблизившегося врага.
Железо вонзилось в землю — противник успел среагировать на внезапный удар, отпрыгивая в сторону так же, как до этого увернулся от атаки и сам Сэкки.
— Ублюдок, — почти что дежурно, не давая волю эмоциям, выругался мужчина, и тут же устремился на мальчишку.
Удар увесистым кулаком Сэккэй принял в наспех поставленный блок. Что не позволило ему вовремя уклониться от пинка ногой. Вновь отправляясь в полёт, мальчик сумел удержать равновесие при приземлении в полуприпаде и опять ринулся на врага, намереваясь за счёт своей юркости и малого роста попасть по какой-либо уязвимой точке.
«Я не могу дать ему себя схватить», — Мысль быстрее молнии промелькнула в голове.
Рослый враг отшатнулся в сторону, ударом локтя по спине вновь сбивая мальчика с ног и норовя ухватить.
«Не могу», — Проскользнув под руками врага, Сэкки зашёл за спину и ударил по коленям сзади, выбивая противника из равновесия.
Припав на мгновение к земле, враг не дал мальчику реализовать полученное преимущество, и в момент приближения в лицо Сэкки прилетел кулак, лишь в последний момент снова встречаемый болком.
«Не дам!» — На адреналине он устоял на ногах и отскочил прочь от опасного захвата, чтобы затем закружиться вокруг медлительного мужчины и попытаться атаковать.
Наёмника утомляла эта беготня за юрким пацаном, и он стал серьёзнее. Удар, блок, пинок, попытка захвата, уворот — в какой-то момент с земли оказался поднят брошенный Сэкки кунай и отправлен в него же на развороте.
«Нет!» — Боль пронзила правую руку в плече и сразу же Сэкки почувствовал, что уже не сможет так же эффективно на неё опираться. В отчаянной попытке последнего шанса он вновь рванул вперёд, запутывая врага выпадом с ноги, чтобы после нанести удар кулаком прямо в шею.
Отчасти замысел удался и, уходя от одного из ударов по корпусу, наёмник слишком поздно разгадал движения мальчика. Увернуться от кулака уже не успевал.
— Хорош уже! — Кулак Сэкки встретился не с телом врага, а с камнем, которым покрылась ладонь громилы. Каменные пальцы стремились тут же сжать руки гэнина; их хозяин не видел способа, чтобы мальчишка выбрался из его захвата.
«Я не могу дать ему себя схватить» — Застрявшая в мозге мысль дала решение за доли мгновения, чакра хлестнула в руку. Глухой удар кулака о камень, хват, усмешка врага, обхитрившего юркого мальчика, и …
Вспышка, грохот — мужчину отбросило прочь и проволокло по земле. Не полностью, но сформировавшаяся на руке каменная броня защитила его. Не дала взрыву разворотить верхнюю часть туловища полностью, но теперь то, что было рукой, представляло собой жалкое зрелище.
«Я. Не могу. Дать. Себя. Схватить» — Держась за эту мысль как за соломинку, Сэккэй даже не сразу зафиксировал у себя в голове, что в экстренной ситуации смог реализовать технику, обычно дававшуюся лишь с большим трудом. На этой же мысли он всё ещё вообще держался на ногах, несмотря на измотанность и ранения. Он действительно не мог дать себя схватить. По очень дурацкой причине: к этой жизни у него оставалось ещё слишком много вопросов, чтобы прекращать её прямо сейчас.
«Где второй?» — Словно током пронзило разум Сэкки, едва он перевёл дух. В этот же миг землю под его ногами тряхнуло, и, не удержав равновесия, он припал на колено. Это действительно была тряска, как от какой-то техники? Или же просто нагрузка на тело давала о себе знать? Как бы то ни было, он с силой вернулся на ноги и бросился в сторону пещеры, в которой всё ещё оставался Каин и, вероятно, ещё один враг.
Врага в пещере, вот только, не оказалось. А напарник словно бы даже и не просыпался.
***
В сердце мальчика разливалась паника. Он не понимал, что ему делать. Не понимал, почему вообще всё идёт настолько неправильно. Как он мог допустить, что оказался в такой ситуации?
Прошло уже несколько часов, а паника и непонимание только усиливались. Каин — сэмпай, выручавший делом и опытом Сэкки до этого — не спал. Он был без сознания. Сэккэй не прекращал попыток разбудить напарника, но к результату это не приводило. От отчаяния его спасало только то, что он видел, как тот дышит. Ему казалось, что он ощущал и жар у лба юноши, но гарантировать этого не мог. Он не был медиком, он вообще ничего не понимал в здоровье человека кроме ситуаций, как оказать первую помощь при физическом повреждении. Но что было с внешне нетронутым напарником он не знал. Неужели тот, второй из врагов, сумел каким-то образом на Каина повлиять?!
К слову о враге. Никаких следов его присутствия или схватки с ним Сэкки так и не обнаружил. Тот словно сквозь землю провалился. И памятуя, что из-под земли в своё время он и появилося, Сэккэй поговорку воспринимал буквально. Решил ли враг сбежать, видя судьбу товарища? Или же затаился, чтобы застать двоих синоби врасплох, подгадав самый удачный момент? Сэккэй этого не знал. Он жалел, что не может так же, как Каин, чувствовать чужое присутствие на расстоянии.
И оттого находился в постоянном напряжении, ожидая атаки. Кажется, он уже на ощупь знал каждый камешек в их пристанище, чуть ли не без света угадывал очертания грота, и вздрагивал от каждого шороха, что до него доносился.
Ситуация казалось ему почти что безвыходной. Он должен был сообщить на караульный пост, что встретился с врагами и одного из них упустил. Но в то же время не мог бросить напарника здесь без сознания, не зная, что с ним. Вдруг тому понадобится помощь? Мысли о том, что какого рода помощь и как её можно оказать, он слыхом не слыхивал, Сэкки старался гнать прочь из головы. Тем более что куда более реальным представлялся сюжет, при котором в его отсутствии напарника просто может прикончить тот неизвестный. Или кто-либо ещё.
Взвалить Каина на себя и оттащить в караульный пост вместе с собой? Тоже не вариант. Даже будь он уверен, что ему хватит сил транспортировать бессознательное тело на такое расстояние, в пути он бы открылся и подставил себя и Каина под всю ту же возможную атаку. Да и изувеченный взрывом громила, что всё ещё не пришёл в себя, был ценным заложником, которого не хотелось упускать.
Держа в голове, что его могут хотеть взять измором, Сэккэй не мог ни отключиться на несколько минут, ни отлучиться, чтобы даже добыть пропитания. Солнце клонилось к закату, но мальчик всё так же напряжённо вглядывался в каждую тень, время от времени проверяя, как умел, состояние напарника. Единственное, на что за всё это время он отвлёкся, это на кустарную попытку остановить кровотечение из раны в плече. Уголь от наспех разожжённого вновь костра помог прижечь рану. Сэккэй помнил ещё с Академии, что подобный способ — опасен и в дальнейшем приведёт к более тяжёлым последствиям, но иначе остановить кровь импровизированными повязками из лоскутов разорванной одежды ему не удавалось.
Солнце зашло, и свет костра всё ярче освещал пещеру. Он не боялся подать сигнал потенциальному врагу — потенциальный враг, в паранойи мальчишки следивший за ним из каждого угла, и так уже знал, где они. А с пламенем был больше шанс заметить движение и отреагировать. Хотя «отреагировать», вероятно, было слишком громким словом — Сэкки держался на ногах из последних сил, и, похоже, и сам не отдавал себе отчёта в том, насколько плохую защиту сейчас собой представлял. Единственной надеждой для него оставалась мысль, что к ночи на посту их должна была сменить новая патрульная группа.
***
— Отставить. Свои, — Первое, на что наткнулись двое патрульных Ивагакурэ, войдя в круг света костра, это наставленный на них кунай и полумутный взгляд потрёпанного синоби. Сэкки надеялся, что эти двое не враги, а те, кто действительно мог бы помочь. Не ему — а Каину. И разрешить, наконец, зловещую ситуацию. Но даже сквозь надежду он не спешил доверять. Только лишь после того, как прибывшие назвали кодовое слово, сообщённое Каину с Сэккэем в начале дежурства, мальчишка выдохнул и опустил оружие. Оставался ли всё ещё риск? Возможно. Но он устал бояться.
Пока один из патрульных осматривал Каина, Сэкки обрывисто описал второму патрульному происходившее с ними в ходе их смены.
— … Один из врагов всё ещё может быть неподалёку. Я его упустил. Он владеет…
«… техниками Стихии Земли и может скрываться под землёй», — он и сам не заметил, как продолжил свою последнюю фразу уже молча, исчезая в своих мыслях. Два дня без сна, день без еды, тяжело раненный, истративший большое количество чакры и находившийся в постоянном напряжении, Сэккэй наконец упал без сознания, исчерпав ресурсы тела.
Он сделал всё, что мог сделать, и свою миссию выполнил.

Тело мальчика бросало то в жар, то в холод, на короткие секунды вырывая в сознание и затем вновь погружая в беспамятство. Восстановление давалось ему тяжело, но главным было то, что сквозь сон он чувствовал, что напряжённый день позади. Он был в безопасности, его напарник был в безопасности — и потому в конце концов дыхание мальчика выровнялось, и он провалился туда, где не было места даже вездесущим мыслям.
Проснулся Сэккэй уже глубоко за полночь. Счёт времени был потерян, а болезненная дрёма очень нехотя выпускала из своих объятий. С запозданием осознав предназначение протягиваемой ему фляги, гэнин кое-как открутил пробку и припал к горлышку, утоляя жажду. Постепенно слабость отходила на второй план, а первые две ложки супа до конца вернули понимание того, где он, и воспоминания о вчерашнем дне.
Он не стал вскакивать и спрашивать, как себя чувствует Каин. Не стал вопрошать об опасности, исходившей от наёмников. Лишь покосился, не отрываясь от бобов, на напарника, убеждаясь, что тот выглядит так же, как и всегда. Значит, всё было в порядке и поводов для волнения больше нет. Быть может, спокойствию Сэкки было причиной и то, что сквозь дрёму он слышал какие-то обрывки разговоров патрульных, и в голове оно всё равно отложилось. Не хотелось ничего спрашивать, не хотелось ни о чём думать, хотелось лишь скорее домой и забыться. Рана в плече давала о себе знать, сковывая движения — о том, что его подлатали, пока он был в отключке, Сэкки тоже догадался достаточно быстро. Но как ранее сказал Каин, а Сэкки запомнил: это меры лишь временные.
Тем временем Каин заговорил, извиняясь за… Сэккэй не сразу понял, за что. То, что один товарищ не оставил другого, пока тот был в беде — это было естественно, в беду может попасть каждый. За то, что просчитался с «экспериментом» и тем самым подставился? Бывает в жизни всякое, любой может ошибиться; тем более что напарник в значительной степени сам же проблему и решил.
Как заворожённый мальчик смотрел на следы от многочисленных инъекций на руке напарника. Что это были за следы, о каком эксперименте тот говорил? У Сэкки не было ни малейшего представления. Разве что постепенно всплывало в памяти, что в эти дни напарник вёл себя местами не так, как раньше. Был ли Каин болен? Или были ли это… наркотики? Чего хотел добиться этот человек, какие опыты над собой проводил? Внутри разгорелось любопытство, хотелось расспросить юношу как можно подробнее, что же всё это означает. Сэккэй даже открыл рот, чтобы утолить информационный голод. Но затем, словно по щелчку пальцев, вдруг передумал.
— Если никому лучше об этом не знать, то и мне не стоит уточнять. Я понимаю, что у вас наверняка были причины не говорить никому, включая меня. И надеюсь, что бы это ни было, что вы всё делаете правильно.
Сэкки выдержал небольшую паузу. Он наконец понял, какого рода извинения мог иметь в виду Каин, и какого рода извинения он действительно готов был принять:
— Но могу я попросить лишь кое о чём? Пожалуйста, доверяйте. Если чувствуете, что что-то не так, если ставите себя под угрозу — доверьтесь, сообщите, предупредите.
Вскоре окончилась очередная ночь, а за ней и день. Ближе к вечеру, возвестившемуся возвращением патрульного с границы, Каин с Сэкки вновь собрались в дорогу. Сильно отклонившееся от изначальных маршрута и сроков они, наконец, их настигали. Смена шла к концу, и к следующему утру они должны были вернуться в дозорный пункт, из которого выдвинулись почти пять суток назад.
Обратный путь Сэкки запомнил как в тумане. Тело ещё не пришло в норму, пускай и двигалось гораздо охотнее, чем в момент пробуждения. Оттого привалы были длинней, чем могли быть, а общение — более вялым. Добравшись до скалистого дозора, гэнины отчитались в подробностях о случившемся с ними за прошедшие дни, пускай эта информация командиру дозора в основном и была уже известна. Доводить смену до конца не пришлось: вместо караула до конца пятого дня, командир отпустил утомлённых подчинённых с рапортом в Ивагакурэ, посчитав их миссию выполненной.
Вечером двадцать четвёртого числа Каин с Сэккэем пересекли границы родного селения. Мальчик выпросил у напарника разрешения отправиться прямиком домой, оставляя честь отчитаться в резиденции на Каина, и пообещав, что завтра обязательно обратится в больницу для полного устранения травм.
Ничего особенного, впрочем, доклад о завершении миссии дежурному за собой не понёс. Особенности странных нападений на границе уже обсуждали на гораздо более высоком уровне.