Пока руководство "крайне учтиво", в очередной раз, хотя было достаточно и одного, первого раза, напоминало о том, за что дуэт был отстранён от миссий и лишён команды, Рю неспешно, с чувством дела, прошёлся незаинтересованным взглядом по обстановке помещения, оценил стоящего перед собой Джонина и прикинул примерное расстояние от себя до него, рассчитывая свои возможности, в случае если бы секретарь вдруг, здесь и сейчас, оказался врагом для Рыжего. Эта маленькая привычка - рассматривать каждого встречного в качестве противника, привитая дядюшкой Ичи, порой спасала юношу от скуки, хотя по сути своей была тренировкой умения анализировать любого оппонента и поле битвы с первых секунд столкновения. Но, несмотря на мысли Хозуки, на лице его сохранялась лукавая улыбочка, а тело было максимально расслаблено. Переминаясь с ноги на ногу, невпопад хихикая, глуповато, размашистым движением кивая на некоторые утверждения Джонина, Шум всем своим видом кричал о том, что от него не может исходить никакой угрозы. Поведение генина раздражало взрослого Шиноби, но положение, видимо, обязывало, и Секретарь лишь повышал голос, усиливая назидательную нотку в общем тоне речи. Ах, если бы он только знал, что это не действовало ни на Рюгетсу, ни на Сатоши.
— Да ты чё, оху...Ох какой нехороший человек, — без тени стеснения выпалил Рю, как только выслушал содержание задания, — мы генины, мы шиноби, а не ассенизаторы, что там за затор такой, которым должны заниматься подобные нам?! Признавайся, ты как-то в этом замешан, а сам разгребать не хочешь? Даже в качестве наказания - это уже перебор, мужик!
Рю ещё очень многое и многое сказал в качестве аргументации своего мнения, ещё большее он хотел сказать, но понимал, что после такого им придётся заниматься подобной "грязной работой" ещё долгие-долгие. К тому же, выражение лица Секретаря уже и без того было достаточно красноречивым, чтобы сообразить - номер стоит заканчивать, иначе проблем будет не разгрести. В миг собравшись с мыслями, Рыжий на выдохе остыл, демонстративно отряхнул свою куртку, поправил цепь и самым уверенным и выразительным шагом, что был в арсенале походок, вывалился вслед за Юки из резиденции, мысленно рассыпаясь проклятиями в сторону Джонина.
— Лун, нас здесь не любят, там нас тоже не любят, нас вообще как-то нигде не хотят...Может, это задание с секретом, мол, там на самом деле огромный, с собаку, крысы, или нукенины-бомжи, тайный склад амуниции какого-нибудь Короля нищих...Хоть что-нибудь, только не то, что там обычно бывает! — красноволосый явно пытался найти причины спускаться в стоки, которая бы была достойнее, чем засор, но даже без комментариев Сато всё было ясно как дважды два - это самое настоящие наказание.
"Позорная миссия, недостойная даже D ранга. И теперь мы идём разгребать эту дерьмовую, во всех смыслах, ситуацию. А мы даже ничего ведь не сделали. Просто блеск. И это мой шаг к Цели? Скорее, три назад". Мысли, роящиеся в голове, конечно же не соответствовали внешнему выражению Хозуки, который отпускал по дороге туалетные КАЛомбуры и во весь голос с них смеялся.
— Давай называть это ассенизаторством, звучит благородно, непонятно, всяко лучше, чем говночисты, никто даже не догадается — ответил юноша другу, попутно засучивая таки рукава повыше, — нам инструменты то хоть дадут? 

— Ну, я так и сказал, ассинтезацией, — ответил на замечание друга Рюгетсу, следуя за ним на крышу, откуда открывался достаточно широкий обзор для обнаружения места назначения. О географическом кретинизме Юки, из-за которого дуэту в очередной раз пришлось совершать дополнительные телодвижения, Хозуки тактично промолчал, хоть и был полностью уверен в том, что Тоши бы не обиделся на подобную колкость, высказанную даже в самой грубой форме. Помимо возможности выстроить маршрут, вид с высокой точки дал возможность для Рыжего как следует рассмотреть виды родной деревни. Да, похорошела Киригакуре при Хошигаке Ритсуко. По затуманенным улицам сновали люди, неприветливые на вид, но спокойные, никуда не спешащие, размеренные в своей жизнедеятельности, уверенные в том, что им ничто сейчас не угрожает в стенах Какурезато Страны Воды. Рядом с высокими фигурами взрослых игрались и шумели дети, куда более улыбчивые и активные, нежели их родители, но столь же выражающие всем своим видом, что нынешняя власть Кири подарила людям шанс на мирное существование, возможность жить и строить семьи, растить детей, воспитывая поколение новых, свободных от ужасов войны, людей. Глубоко вдохнув прохладный свежий воздух, Шум отвёл взгляд от картины счастливой жизни и прикрыл глаза, позволив себе на миг убрать с лица ухмылку. "Спокойные, стабильные времена порождают слабый, не готовый к жестокой реальности и новым испытаниям народ, да, дядя?" Когда глаза юноши вновь раскрылись, взору его предстал кошмар во-плоти, рождённый, благо, не действительностью, а силой воображения Рю: каждый отдельные прохожий, семейства, дети и старики, мужчины и женщины, все, от мала до велика, изнывали от боли, кричали и плакали, скованные страхом, изувеченные, принявшие предсмертные, неестественные позы, раненные или уже убитые. Встряхнув головой, дабы вытряхнуть из черепной коробки навязчивые мысли, Хозуки в последний раз окинул взглядом заволочённое туманом поселение и продолжил нежеланное путешествие к месту начала неблагодарной работёнки.
Вооружившись резиновыми перчатками, — ну, хоть лак не попорчу, —  и, взяв ответственность за ношение пакетов и фонаря на себя, Рыжий оставил драгоценную, нарядную куртку на сохранение рабочим, пообещав, что в случае пропажи сделает из их зубов себе ожерелье, а из скальпов понаделает кошельков. Конечно же в шутку. Об этом сигнализировал тон и добродушная улыбка, хотя у работящих мужиков подобный юмор явно в душе не отозвался, поэтому генин поспешил отсалютовать и с многозначительным видом уставиться в бездну, в которую залип бедняга Лунатик, глаза которого были непривычно широко раскрыты сейчас, видимо, из-за шока от предстоящего столкновения с далеко не благоухающими лабиринтами канализации.
Спустившись вслед за другом Рюгетсу во второй раз в жизни пожалел, что должен дышать, хотя в сравнении со смрадом разлагающейся крысятины, вонь была не такой страшной. Но у неё была иная природа, которая волновала Шума сейчас даже сильнее, чем неприятный запах. — Мне нравится, конечно, быть ведущим и всё такое, — начал мысль Рю, осторожно, стараясь не думать о том, что находится под ногами, вышагивая и освещая горе-напарникам путь, — но как мы поймём, что нашли засор, это во-первых? Во вторых, я понимаю, что ты стараешься чаще выдыхать и реже вдыхать, но если мы весь путь проведём в тишине, то умрём от скуки раньше, чем от удушения, так что ты либо прямо сейчас со мной болтаешь по-душам в этой душной атмосфере, либо я начинаю петь.   

Безнадежность положения генинов росла с каждым шагом. Рюгетсу тщетно перебирал в голове тот набор направлений, которые ему выдал Лунатик, и теперь боялся, что лишний пролёт или поворот не туда заведёт их в тупик или сделает пленниками этих бесконечных подземных смрадных путей. Зловоние пробиралось в каждую клеточку организма, от него кружилась голова и слегка мутнело в глазах, щипало ноздри. Хозуки пообещал себе просидеть в бочке с водой весь следующий день или даже отправиться на горячие источники, чтобы как следует отмокнуть и смыть с себя запах и грязь этого забытого богами места. Пение Сатоши резало музыкальный слух Рыжего, но он терпел и даже подпевал, стараясь попасть в ноты оригинальной мелодии и тональность товарища одновременно, периодически замолкая для того, чтобы сосредоточиться на пути, или прерываясь на сдавленный смех, когда безголосый Юки в очередной раз мазал на квинту или сексту, превращая песню в набор несходящихся друг с другом звуков, одним словом, какофонию. И даже это было всяко веселее и лучше, чем идти в глухой тишине, которую разгоняли лишь звуки бега маленьких крысиных лапок или потоков журчащей жидкости - водой это что-то называть почему-то не поворачивался язык.
—Тебе не кажется, если я правильно шёл, — кривя нос и тяжело сглатывая подкативший комок тошноты ответил Шум, высматривая ту самую трубу, которая была виновницей их сегодняшних несчастий, — а да, вон она, падлюка железная, смотри! Широкая, забитая каким-то месивом из непонятно чего, в котором с трудом можно было бы разглядеть отдельные составляющие, истекающая струйками серо-буро-зелёного цвета жидкостью труба, казалось, вот-вот то ли лопнет от того давления, что оказывал на неё собравшийся сор, то ли извергнет из себя всё собравшееся, завалив друзей тошнотворной лавиной из органических и не очень отходов. Но Рыжего, который увидел последнее, что разделяло его и свежий воздух, в нетерпеливом движении ринулся к "источнику зла" вцепившись обеими руками в самый центр мусорной пробки. На удивление, хотя, возможно, это было и не удивительно, затор явно не хотел покидать трубу. Более того, шокированному Рю показалось, что труба затягивает его в себя.
— Лун, оно меня сейчас сожрёт, Лун! Тащи свой зад сюда!

Мусорная пробка, резко вылетевшая из трубы, ошарашила Хозуки не меньше, чем, собственно, вид этой самой пробки. И тут стоило бы Рю обрадоваться, что кошмар вот-вот закончится, но волна помоев, что копилась по ту сторону засора, в ожидании своего часа, хлынула на упавших на пол мальчишек, усердно заливая тех всем своим содержимым. Когда волна наконец стихла, шокированный Шум ещё несколько секунд провёл в полном молчании, жмуря глаза и стараясь не дышать вообще. Но нахлынувшие эмоции сделали своё дело и вот, взбешённый, разгневанный Рыжий, обильно отплёвываясь и посылая проклятия сквозь плевки в сторону всех тех, кто мог бы быть причастен к тому, что он с Сато оказался сегодня здесь, заметался по склизким плитам канализационной площадки, обильно дёргаясь из стороны в сторону, словно стараясь сбросить с себя вонь и грязь. Юношу переполняла ярость и отвращение, которые должны были найти выход, но срываться было не на кого, поэтому Рюгетсу оставалось лишь бегать взад-вперёд. Но вдруг, словно по щелчку, юноша остановился, выражение злости на лице сменилось на премерзкую ухмылку. Хозуки взглянул на Сатоши. Больше слов им было и не нужно.
Покидав лишний и особо крупный мусор по мешкам, друзья в хорошем, на удивление, расположении духа направились в сторону выхода из канализации. Оба что-то напевали, шутили и обменивались периодическими смешками в сопровождении всё тех же лукавых улыбок на лице. Выбравшись наружу через спасительное отверстие люка, которое из глубин тьмы казалось спасительным проходом в бесконечное небо, Рю вернул инвентарь рабочим, поблагодарил тех за ожидании и попросил отнести куртку по адресу - сейчас накидывать на себя свою прекрасную чистейшую одёжу, будучи покрытым с ног до головы смрадными канализационными отходами, в планы Хозуки явно не входило, хотя по общей радости, которая сочилась буквально из каждой клеточки генина, можно было бы подумать, что он счастлив быть столь грязным. Дальнейший путь до резиденции прошёл незаметно. Юки и Хозуки не обращали внимания на комментарии прохожих насчёт внешнего вида, неторопливо шагая вдоль стройных улиц до главного здания Деревни.
Ускорились Шиноби только когда достигли своего знакомого Джонина, местного секретаря. Но не сдача миссии волновала дуэт. Им нужно было нечто иное. Положив свиток на стол и отчитавшись о проделанной работе, генины, ещё разок переглянувшись, синхронно обступили секретаря, не давая тому возможности улизнуть. — Спасибо, дяденька, что помогли нам встать на путь истинный и дали возможность исправить своё положение, вы такой хороший, можно я вас обниму? — заголосил Рю, мгновенно обхватывая Джонина, прижимаясь к нему как можно сильнее, обхватывая практически всем телом. Его примеру последовал и молчаливый Лунатик. Их вымокшая в канализационных шлаках одежда мгновенно начала "делиться" влагой с одеждой старшего Шиноби, вонь била ему в нос, заставляя слезиться глаза, но мальчики не разжимали крепких объятий, как следует "благодаря" своего "благодетеля". На этом миссию действительно можно было считать законченной.