Гендзюро проснулся с рассветом. Была у него такая привычка, сохранившаяся ещё со старых времён, когда он выполнял миссии в составе своей первой генинской команды. Несколько секунд он приходил в себя, вспоминая, где находится и как его сюда занесло.
Ему выделили комнату в общежитии. Ничего выдающегося, пять на шесть метров, шкаф в углу для одежды, столик для письма и еды, пара стульев и низенькая кровать. Но главным преимуществом перед клоповниками, в которых ему ранее приходилось ночевать, было наличие совмещённого санузла. Индивидуального, то есть, ни с кем не придётся делиться душевой кабиной и унитазом. Вполне сносные условия, ещё и бесплатные – аренду помещения оплачивало какурезато по социальной программе.
Молодой Узумаки мог жить в доме деда, но, поскольку там несколько лет никто не жил, жилище обветшало и нуждалось в ремонте. Кроме того, он не хотел туда идти из-за воспоминаний, душивших, словно удавка наёмного убийцы из Страны Рек.
Поднявшись, он походил по комнате, зашёл в ванную справить нужду и умыться, потом сделал зарядку, постоял под душем, смывая пот, и, наконец, оделся. В животе урчало, но пока Гендзюро забил на голод болт, озабоченный отсутствием денег.
В резиденции он прошёл первым делом в бухгалтерию за положенной зарплатой. Уж как минимум за одну вчерашнюю миссию ему должны перечислить вознаграждение. И действительно, женщина за окошком, проверив записи, выдала ему десять тысяч рё. Рыжий сгрёб купюры и сунул в складки одежды, поближе к сердцу. Маловато, конечно, но это только начало! Потом пойдут миссии выше рангом и лучше оплачиваемые.
Затем Узумаки поднялся на второй этаж, к выдающему миссии секретарю. Открыв дверь, он недоверчиво поглядел на парня за письменным столом, едва ли не младше него, и на табличку на двери, чтобы удостовериться, что попал куда надо.
– Хм, – вошёл он, – вчера здесь сидела симпатичная женщина, а теперь ты. Ты, кстати, кто такой?
– Сакурай Мори, – представился секретарь. – Полагаю, Гендзюро Узумаки? – Рыжий кивнул. – Вами отныне буду заниматься я.
– Хм, ладно, – без энтузиазма обронил Гендзюро. – Давай миссию, Сакурай-чан.
– Ознакомьтесь, – на стол легли бумаги с описанием предстоящего задания.
По мере прочтения рыжий становился всё мрачнее. Ему, здоровому лбу, снова поручали миссию D ранга, совершенно безопасную! Тем не менее, подавив ярость, он выдавил сквозь сжатые зубы:
– А получше ничего нет? С дедом нянчиться могут и малолетки.
– Полагаю, от ловли кошек вы откажетесь? Ну, вот. Что есть, то есть.
Фыркнув, Узумаки поставил подпись на документе о получении миссии и собирался было уходить, но секретарь его остановил, окликнув.
– Подождите немного. Вы идёте не один.
– Да? – искренне удивился Гендзюро. Он и забыл, что на низкоранговые задания могут отправить несколько генинов. – И кто же составит мне компанию?
– Скоро сами увидите. А вот, кстати, и ваш напарник.
В кабинет вошёл, извинившись за опоздание, низкорослый коротко стриженый парень, одетый как обычный человек, не имеющий отношения к ремеслу синоби. Белые волосы опускались до самых глаз, немного сонный взгляд выдавал в нём человека скорее ленивого, чем деятельного, о чём свидетельствовала и лёгкая щетина на подбородке, и зевота. В остальном он был… средним, вот, именно это определение максимально подходит к описанию телосложения и черт лица. Такого встретишь в толпе и сразу забудешь. «Неплохой из него шпион», – подумалось Гендзюро.
– Знакомьтесь – Баромаро Кагуя, генин. А это Гендзюро Узумаки, тоже генин, как несложно понять. Отныне будете работать вместе.
– Рад знакомству, – сказал Кагуя.
«Где-то я уже слышал это имя. А, точно! Кто-то из первой Пятёрки Звука так звали. Если так, то этот беляш из известной семьи ниндзя».
– Ага, взаимно. То есть, мы команда? – уточнил рыжий.
– Можно и так сказать. Третьего подберём как-нибудь потом, если найдём подходящую кандидатуру. Ваша миссия на сегодня, – секретарь протянул беловолосому лист с описанием задания.
— А дети и внуки куда делись то? – спросил Кагуя, а услышав о том, что старика попросту забыли, осуждающе поцокал языком.
– Ублюдки, – поддержал напарника Гендзюро, укоризненно покачав головой.
Вскоре они покинули кабинет, и Баромаро, дабы завязать разговор, с широкой дружелюбной улыбкой подметил:
— А ты высоким родился, или РОСТовую кашу съел?
Мимо по коридору как раз шёл огромный шиноби в каратэги, где-то на голову выше Гендзюро. Узумаки проводил его потрясённым взглядом и, улыбнувшись беловолосому, ответил с намёком на прошедшего гиганта:
– Высоким, говоришь? – Спустя пару шагов, после урчания в животе, он предложил: – Ты не завтракал? Пойдём в здешнюю столовую, поедим. Тут она для ниндзя Звука бесплатная. Заодно пообщаемся. Кто ты, откуда?

«Семья из двух отцов и матери, надо же».
Пошлое воображение Узумаки заработало на всю катушку, производя образы одно другого извращённее. Причём он не прилагал ни малейших усилий, видения возникали сами собой, вереницами лезли в голову, в связи с чем на лице парня отразилось негодование. Он прикрылся ладонью и потёр пальцами переносицу, отгоняя наваждение.
– Они же не жили настоящей семьёй, – сказал Гендзюро. – Так что ничего такого нет. Или жили? Я чуток запутался.
Имя Иссина показалось рыжему знакомым. Где-то и когда-то он его уже слышал. Стоило напрячь память, и ответ отыскался – Кагую упоминал в разговорах с шиноби дед. Говорили тогда о военном потенциале селения и о том, что Иссин, дескать, поступает опрометчиво, стараясь привлечь в Звук женщину из Листа. По большому счёту, ничего не значащая информация.
Баромаро был зациклен на костях. Гендзюро понял это по тому, как напарник выделял это слово, как пытался шутить, вставляя обороты, в которых присутствовали кости. «Хм… Странноватый он. Не встречал таких раньше», – подумал рыжий.
Как и предполагалось, беловолосый был ленивым донельзя. Спать, есть и лежать – этим, по словам белого парня, и ограничивались его интересы. Но этого не могло быть!
– Серьёзно? Только дрыхнуть и жрать? А… ну, не знаю… девушки? Алкоголь? Что ты любишь делать, когда не спишь?
Спросив, Узумаки принялся за принесённую еду – рис, мисо-суп, омлет тамагояки и жареную рыбу. Большому телу требуется много еды! К тому же, поесть он всё же любил, как и молодой Кагуя. Покончив с супом, он чуть откинулся на скамье, блаженно вздохнул, наслаждаясь послевкусием, и заговорил:
– Отец с матерью погибли в войне Альянса против Песка и Дождя, и вырастил меня дед. Он же научил владению мечом. Во многом благодаря ему я такой крепкий, гонял он меня на тренировках будь здоров, и на каникулах, бывало, когда приезжал из академии, тоже спуску не давал. Говорил, пригодится в жизни. – Вспоминая о родственниках, Гендзюро сник. Голос его стал печальным, а в глазах можно было заметить тоску. Впрочем, он скоро улыбнулся, правда, и улыбка получилась какой-то грустной. – Сам-то я из Отогакурэ, здесь родился и вырос. Дом деда стоит на окраине селения. Надо будет туда наведаться, кстати… Что мне нравится? Да много чего. Драться вот люблю, тайдзюцу обожаю. А ещё пить, курить и всячески сокращать себе жизнь!

– Правильно. Не надо напрягаться, надо радоваться, – улыбнулся на сей раз без тени грусти Гендзюро. – Как говорил мой дед, во всём надо находить хорошее, особенно если ты человек поживший. С работы уволили – так это же прекрасная возможность начать что-то новое, более успешное! Денег нет – тоже хорошо, не надо думать, куда их тратить или где хранить. А то многие боятся, чтобы их не украли. Потенция пропала – так это же отлично, можешь сосредоточиться на любимом деле, не отвлекаясь на плотские желания! – Узумаки рассмеялся. – Главное, быть живым. Потому что мёртвым уже вряд ли чему-то порадуешься.
Рыжий сделал глоток терпкого горячего чая, обжёгшего губы. Напарник ему явно достался верующий. К религиозным людям Гендзюро относился терпимо. Ну, есть и есть. Лишь бы не лезли в душу проповедями и не мешали внезапными молитвами в разгар трудного боя.
– Так у вас в монастыре были фанатики? Со взором горящим и так далее, – уточнил Узумаки, попивая несладкий чай. С едой он быстро покончил и теперь всецело отдался размышлениям о новом знакомом. Относительная безопасность вызывала расслабленность, а та, в свою очередь, настраивала на философский лад.
– То, что мы любим, обычно сокращает нам жизнь. Медики говорят, надо заниматься спортом для здоровья. Но зачастую занятия спортом приводят к травмам, иногда к гибели. И вообще, знавал я многих людей, посвятивших жизнь физическому совершенствованию. Они хотели стать сильнее, быть здоровыми, прожить долгую, полнокровную жизнь. И знаешь, что? Погибали от какой-то ерунды. Кому то в драке проломили голову ломом, кто-то схватил инсульт и откинул копыта, перенапрягшись на тренировке. Вот и думай. А кто-то из-за этих самых занятий спортом в старости вовсе развалюха. Любишь поесть? Так любовь к еде приводит к неправильному питанию. А оно тоже наносит вред организму. Любишь трахаться? Так женщины выносят мозг так, как ничто на свете. Хоть в петлю лезь! И вообще, любить кого-то тоже вредно. Вот и выходит, что бы ни делал, вся наша жизненная активность в итоге работает на сокращение жизни. Это как, знаешь, продать душу демонам. Какое-то время тебе хорошо, а потом приходит рогатый, и приходится расплачиваться с ним. В итоге он забирает тебя в преисподнюю. Тогда зачем стараться сохранить и приумножить то, что всё равно потеряешь раньше или позже? Человек, увы, не властен над своей судьбой.
Допив чашку чая, Гендзюро аккуратно вытер салфеткой губы и встал из-за стола.
– Идём, – согласился он с Баромаро. – Да, жаль, мы не встретились в академии. Могли бы позависать где-нибудь. Сколько тебе лет, кстати? На вид примерно моего возраста.
***
Сингэн Такэда жил в крошечной квартирке в старом пятиэтажном здании, потрескавшемся от времени и годящемся скорее под снос, чем для жилья. Поднявшись по лестнице на четвёртый этаж, Гендзюро легонько толкнул чуть приоткрытую дверь. Та едва слышно скрипнула. Маленькая прихожая перетекала в комнатушку чуть ли не меньше той, в которую поселили молодого Узумаки. Пахло лекарствами и… старостью. В воздухе витал эдакий специфический запах, свойственный залежалым ветхим вещам. У окна, за столиком сидел сгорбленный и похожий на филина старик, размерами ничуть не уступающий рыжему. В молодости, наверное, он был ещё крупнее, настоящим великаном, но возраст согнул его, вытянул силу из одряхлевшего тела. Невероятно худой, словно скелет, на который надели кожаный костюм, пожилой ветеран выглядел измождённым. Несмотря на летнюю жару, он сидел в тёплой шерстяной накидке, по фактуре напоминающей перья. Старик повернул голову на звук. Гендзюро заметил белесые пятна на его зрачках. Вряд ли Сингэн что-то видел.

– Господин Такэда? – вырвалось у молодого Узумаки. Иначе он не мог обратиться к этому человеку, повидавшему в своей жизни столько, сколько вряд ли доведётся испытать кому либо из ниндзя Отогакурэ. – Мы пришли помочь вам.
– Шиноби, – утвердительно произнёс ветеран и кивнул своим мыслям. – Молодцы, что не забыли. Как вас зовут?
– Узумаки Гендзиро, господин.
Выслушав, Сингэн снял из-за спины огромный меч-одати в деревянных ножнах и, опершись о него как о посох, поднялся на ноги.
– Сегодня особый для меня день, и он быстро закончится. Так не будем же терять время. Для начала, отведите меня на кладбище. Хочу проведать друзей.

Отредактировано Uzumaki Genjuro (08.10.2023 22:53)

Было видно, что Сингэн знал расположение могил друзей и уверенно двигался к ним, опираясь о меч-посох и Баромаро, державшего его под руку. Подходя к каждому могильному камню, старик опускался, проводил кончиками пальцев по выбитым или выпуклым именам и что-то шептал так тихо и неразборчиво, что Гендзюро не мог услышать. Да и незачем ему, молодому шиноби, знать, что говорит павшим товарищам пожилой ветеран. Подолгу он стоял на колене, затем переходил к следующей могиле, и действия, похожие на обряд, повторялись. Закончил он у гранитного кенотафа, расположенного в центре кладбища. На стенках изображались эмблемы кланов и семей Отогакурэ, а лежащие внизу чёрные блестящие плиты испещряли списки имён погибших ниндзя. Памятник посвящался шиноби и куноичи, павшим за интересы Звука в многочисленных тайных операциях и международных конфликтах. Сотни, нет, тысячи имён запечатлели здесь мастера. Опустившийся на колено перед памятником Сингэн коснулся пальцами выбитых в камне иероглифов, нежно, точно дотрагивался до чего-то невероятного хрупкого. Губы его беззвучно шевелились. Он вспоминал павших…
– Я знал многих из них, – произнёс он, закончив перечислять имена. – С некоторыми был дружен. Жаль, не могу в последний раз сыграть им на флейте. Они любили мои мелодии…
Кагуя вызвался помочь, и дальнейшее поразило Узумаки. Беловолосый парень снял футболку, а затем из его плеча, пробив мышцы и кожу, высунулся обломок кости – белесый, в кровавых потёках, скользкий на вид. Взявшись за неё, Баромаро вынул её из тела, точно лишнюю, и протянул старику, после чего надел футболку. Кость, кстати говоря, по форме напоминала флейту.
«Он умеет выращивать из собственной костной ткани предметы! – понял Гендзюро. Лицо его оставалось бесстрастным, но в глазах сторонний наблюдатель мог прочесть изумление и заинтересованность. – А оружие у него тоже получится вот так создать? Бля, уникальная способность! Это ею владел его предок, возглавлявший Пятёрку Звука?»
Сингэн недоверчиво взял костяную флейту, отметив её необычный материал изготовления.
— Да нет, она из моей кости. Вы попробуйте сыграть на ней, должно неплохо получиться, надеюсь, – с ленцой в голосе сказал Баромаро.
Тщательно ощупав инструмент, ветеран поднёс его к губам и заиграл. Над кладбищем полилась печальная и выразительная мелодия. Чем дольше слушал Узумаки, тем больше проникался. Флейта словно разговаривала со слушателями, рассказывая историю старого шиноби, чья молодость давно ушла. Дни славы миновали, друзья отправились в страну забвения, сила покинула некогда могучие мускулы. Что осталось? Только доживать свой век, вспоминая ушедших друзей и забытые другими приключения. В мелодии было столько одиночества, что Гендзюро невольно ощутил, как спазм сжал ему горло. Старик был поистине искусным музыкантом и умел передавать смысл произведения удивительно тонко, внушая слушателям нужные эмоции. В какой-то миг Узумаки предположил, что не обошлось без гендзюцу. За много лет он впервые так остро ощутил музыкальное произведение. Стоило закрыть глаза, и он видел деда – старенького, источенного болезнями, но во взгляде его ощущалась несгибаемая воля. Воспоминания о проведённом с дедом времени полились рекой. Осознание утраты вновь душило мечника.
– Хватит, – выдавил он.
Сингэн прервался. На щеках его блестели две дорожки, идущие от глаз и теряющиеся в бороде.
– Пожалуй, ты прав. Я слишком увлёкся, – согласился старик. – Я знал одну Узумаки, красноволосую бестию, преданную слугу Орочимару-ками. Ты, верно, её потомок? От неё пошли все Узумаки в Отогакурэ, насколько мне известно.
– Раз и так известно, зачем спрашивать? – Допущенная на людях слабость вызвала в рыжем волну агрессии, однако, он подавил её, умолкнув.
– А вдруг твои корни из Скрытого Дождя? Или Конохагакурэ? Там тоже есть Узумаки. Впрочем, прости моё любопытство. Помоги мне встать, юный Кагуя, – спрятав флейту в складки одежды, пожилой ветеран с трудом поднялся, опираясь о меч в ножнах. – Благодарю тебя, потомок славного Кимимаро. Хотя ты и ленив, сила твоей крови приведёт тебя к успеху. А сейчас… пойдёмте в какое-нибудь тихое, спокойное место, где можно поесть, выпить саке и просто отдохнуть за беседой.

Предложенное Баромаро место было тихим и спокойным, как того и хотел старик. Кагуя же помог ему дойти, поддерживая. Гендзюро шёл рядом с недовольной физиономией, как никогда желая покурить. Сосущая пустота первых дней после гибели деда вернулась к нему, воспоминания продолжали сыпаться на него. Словно плотину прорвало… Удивляясь своей чувствительности, он старался отвлечься, представляя, как рубит врагов мечом, но почти каждый приём вызывал у него ассоциации с дедушкой, ведь большинству техник кендзюцу обучил его именно дед.
Выпить саке было хорошей идеей. Тем более, Сингэн заказал дайгиндзё – самое дорогое саке, имевшееся в заведении, причём, к сожалению, была здесь всего одна бутылка для самых дорогих посетителей. Ветеран не экономил. Оно и понятно – сто лет раз в жизни исполняется. Принесли и разные закуски, тоже не из дешёвых. Казалось, Такэда хотел не столько сам отметить, сколько оставить о себе хорошие впечатления парням, ему помогающим.
Гендзюро выпил сакэ залпом и, не закусывая, потянулся за бутылкой, чтобы снова наполнить стеклянное саказуки. По пищеводу будто огонь потёк – давненько он не пил, ещё до попадания в больницу. Сколько, полгода с тех пор прошло, год? Казалось, целая жизнь. Парень опять выпил, почувствовав лёгкий шум в голове, точь-в-точь далёкий морской прибой. После третьей притормозил. Наконец, воспоминания ушли. Шумно выдохнув, Узумаки криво ухмыльнулся отсутствию мыслей.
Сингэн вкушал дайгиндзё как положено – пил маленькими глоточками, смакуя и обильно закусывая после каждого.
– Пейте, ешьте, всё за мой счёт, – сказал он. – Баромаро-кун, пожалуйста, опиши, кто сидит вокруг, есть ли здесь окна и что за ними? Слышу пение птиц. Они действительно рядом или мне кажется?
Порядочно выпив – он опустошил чуть ли не половину большой, примерно на литр, бутылки, – Гендзюро слушал ветерана вполуха. Да и окружающее перестало иметь для него значение. Чувство самосохранения притупилось, он обводил зал осоловелым взором, останавливая глаз на симпатичных девушках. Сейчас в кафе было не очень многолюдно, будний день, время рабочее. Вечером придёт больше людей.
– Эй, Баромаро, – обнажив меч, рыжий воткнул клинок в пол подле себя. – У тебя есть девушка? Господин Такэда, вы не против, если к нам подсядет одна симпатичная особа?
– Хм. Это даже интересно, – по старческому лицу прошла тень улыбки.
– Вот и отличненько. – Гендзюро одним движением поднялся на ноги, положил меч на плечо тупой стороной и подошёл к одиноко сидевшей ближе к центру зала девушке с пепельного цвета волосами, и впрямь весьма недурной собой. – Приветствую, прекрасная тян! – Девушка обратила на него светло-карие глаза, необычайно глубокие и выразительные. В них читалось лёгкое недоумение. – Мой друг за вон тем столиком справляет день рождения. Увы, так уж получилось, что компания у нас собралась чисто мужская. Прошу, украсьте наш скромный праздник вашим присутствием!
– Я не одна, – попыталась выкрутиться девушка. – Скоро придёт Фуджита…
– Не знаю, кто такая Фуджита, но она наверняка будет рада, что вы в надёжных руках! Позвольте нам немного развлечь вас до прихода сей таинственной – для нас – особы.
– Фуджита не подруга… И он вряд ли будет рад увидеть меня в компании мужчин, – покраснев, сказала девушка.
– О, наоборот, он лишь обрадуется! – горячо запротестовал Узумаки. – Ведь мы оградим вас от поползновений всяких ловеласов! Как вас зовут, милая девушка?
– Йоко…
– Пройдёмте же! Мы вас угостим лучшим сакэ и самыми вкусными закусками во всём Отогакурэ, Йоко-тян!
Гендзюро взял девушку за руку и потянул за собой. Йоко-чан, возможно, и не пошла бы, но внушающая трепет внешность Узумаки, а главное, обнажённый меч у него на плече действовали лучше всяких уговоров. Бросая полные непонимания и смятения взгляды на обслугу, девушка последовала за мечником. Узумаки представил её, усадил на циновку рядом с Баромаро и примостился напротив, светясь от удовольствия.
– Великолепное сакэ, верные помощники, красивая девушка – чего ещё желать на день рождения? – задал он риторический вопрос.
Сингэн беззвучно засмеялся. Похоже, ситуация его веселила.
– Угощайтесь, – сказал он.
– Это мой наниматель – господин Сингэн Такэда, забавный старик, обворожительно умеющий играть на флейте. –Девушка отвесила учтивый полупоклон. – Ему сегодня стукнуло сто лет! Так что поздравь его, Йоко-тян, и выпей за его здоровье! А тот ленивый белый хер… херой! Герой, то есть, возле тебя, мой товарищ Баромаро. Просто хороший парень, хотя и жутко ленивый. А ещё он из хорошей семьи, у него папа учёный, да. И сам он не дурак! Наверное. Меня же зовут Гендзюро, и я тоже отличный парень!
Узумаки заказал четвёртое саказуки – для Йоко – и тут же наполнил его сакэ.

Гендзюро был доволен. Неплохое сакэ, приятная компания – что ещё нужно для отдыха? Немного зелья и курительная трубка, а ещё – хорошая драка! Если о первом пришлось забыть, то второе намечалось в недалёком будущем. Пока же все отдыхали. Даже девушка, сначала зажатая, под влиянием алкоголя и расслабляющей атмосферы стала вести себя раскованнее – культурно смеялась в кулачок над шутками Баромаро, поздравляла старика. Так мог пройти целый день, если бы не Фуджита – парень Йоко-тян. Он появился, весь из себя расфуфыренный, в цветастом праздничном кимоно. Ну, точно же, на свидание прихорошился. Вон, и ногти накрасил ярко-красным, со стразиками, дабы продемонстрировать внешнее богатство. Войдя, он направился к столику отовских шиноби с наглой улыбкой на холёной физиономии.
– Йоко-тян! – окликнул он, приближаясь. – Почему ты не на месте?
Девушка обернулась к нему, ответив смущённой улыбкой.
– Привет, Фуджита! Меня пригласили эти достойные люди. Познакомься… это господин Такэда, шиноби-ветеран, у него сегодня праздник… А это Баромаро и Гендзюро.
– Привет, парни, – процедил Фуджита, окинув настороженным взглядом отовских шиноби и взял девушку за руку, потащив из-за стола. – Пойдём, нам нужно поскорее к Мицунари. И так опаздываем, а они этого не любят.
– Постой-ка, – приподнялся Узумаки. – Ты вот так заявляешься, заставив девушку ждать, и без извинений хватаешь и тащишь её куда-то? Ты невежда или просто идиот, Фуджита-кун?
Парень набычился. К конфронтации он явно не был готов, и обвинения застали его врасплох. Сделав вид, что не услышал оскорбительных слов, он потянул Йоко-тян за собой.
– Э, нет, так не пойдёт. Так ты ещё и глухой? – Рука Гендзюро легла ему на плечо. Фуджита попытался её сбросить, но пальцы мечника вцепились в него стальной хваткой.
– Тебе чего надо? – рявкнул парень Йоко-тян.
– Очевидно же – раз до тебя не доходит, как себя надо вести в обществе, то научить манерам.
– Пошёл на хер! – Фуджита ударил ладонью по руке Узумаки, но тот лишь ухмыльнулся. И тут в конфликт вмешалась девушка. Побледневшая, она протиснулась между мужчинами, стараясь их разнять.
– Пожалуйста, не надо! – попросила она. – Успокойтесь, прошу!
Нехотя Гендзюро выпустил незадачливого парня. Оставалось ещё немног7о надавить, и тот бы кинулся в драку.
– Ладно. Только ради тебя, Йоко-тян. Не хочу расстраивать такую хорошую девочку. Вообще, бросай этого хуесоса, он тебя недостоин.
Фуджита взорвался. Оттолкнув девушку, он замахнулся на Узумаки кулаком, целил в челюсть. Однако, мечник отклонился назад, пропустив его кулак мимо себя, и влепил смачную пощёчину, от которой парня Йоко повело, и он еле устоял на ногах. Придя через пару секунд в себя, он, выругавшись, выхватил из-за пояса вакидзаси. Девушка кинулась было к нему, стараясь оградить, и получила удар ладонью уже от парня, заставивший её шлёпнуться на пол.
– Ах так?! – взревел Узумаки возмущённо и вместе с тем обрадовано, вынимая кунай. – Женщин бить вздумал?!
– Позаботься о Йоко-тян, – сказал Такэда Баромаро. Старик слышал звук рухнувшего тела, фразу рыжего и понял, что к чему.
Надо признать, Фуджита вполне сносно владел коротким мечом. Его движения не отличались плавностью как у противника, и всё же, были быстрыми, резкими и уверенными. Зазвенела сталь столкнувшихся клинков, один, другой раз, а на третий Гендзюро впечатал свою широкую ладонь в физиономию парня с такой силой, что Фуджита отлетел, сбивая стулья и переворачивая соседний столик. Затем рыжий наступил на его руку, сжимавшую вакидзаси, заставив отпустить рукоять, и другой ногой отшвырнул меч подальше. Постанывая, в крови из разбитого лица, Фуджита поднялся. Продолжать драку ему почему-то перехотелось.
– Давай-давай, вали отсюда, – надвинулся на него мечник.
Сплюнув окровавленную слюну, Фуджита развернулся и поковылял к выходу. Видно, повредил ногу при падении.
Гендзюро обернулся к старику. Такэда довольно улыбался в бороду, точно кот, освоивший крынку сметаны и успешно скрывшийся с места преступления.
– Понравилось?
– Да уж, давненько я не слышал звона клинков. Этот звук доставляет мне удовольствие. Благодарю, что напомнил мне молодость.
Остаток дня компания провела в этом же заведении. Такэда расплатился за разнесённую мебель, и в целом ему очень понравилось, как прошёл дёнь. Вечером он попросил провести его домой, а прощаясь, поблагодарил шиноби Отогакурэ за прекрасно проведённое время.

Отредактировано Uzumaki Genjuro (25.10.2023 22:14)