Произошло наглое посягательство на блокнот Харуко, в ответ на что она резко подняла свои глаза на незнакомца, что стоял в полу метре от нее. Морща слегка нос от переполнявшего ее возмущения, девочка тут же ощутила неприятное покалывание в груди, когда увидела перед собой мрачное лицо странного типа. Внешне стараясь не проявлять ни испуга, ни легкого удивления, она все еще предпринимала попытки изобразить спокойствие, однако кроме искренних эмоций раздражения и злости у нее ничего не вышло. Ранее она не имела возможности разглядеть лицо пацана настолько близко, и когда тот момент произошел, она задержала на нем свой сердитый взгляд, изучая странную тряпку, обмотанную на половине его лица, а также мешковатую одежду, что была на парне, незначительно старше самой Хару. Как вдруг некто оборвал тишину, заявив о своих предпочтениях, на что Хару слегка изогнула бровь, недоуменно сверля взглядом того, кто так и не представился. Привыкшая к тому, что мальчики первыми называют свои имена, она даже не планировала называть незнакомцу свое, решив потратить время тишины на то, чтобы изучить выделяющийся элемент одежды говорящего. Протектор селения не остался без внимания, и этот факт заставил Узумаки напрячься еще сильнее, вызвав ряд мыслей касательно этого человека. – «Генин? В Академии? Зачем? Почему он здесь?» - и так как пластина находилась на плече, разглядеть замысловатый символ на нем не было никакой возможности, впрочем, задумываться о принадлежности незнакомца к любой другой деревне, кроме Конохи, она не стала, не было повода; раз генин, значит местный.
Рука незнакомца взмыла вверх, приблизившись к лицу Хару, а после пальцы отвесили той щелбан в лоб, тем самым вызвав вздрагивание всего ее тела и последующее негодование. Сиюминутная реакция: миниатюрная Хару резко встала со своего места, незначительно выравниваясь в росте с незваным гостем аудитории, в эту секунду лицо Хару окрасилось в алый, сливаясь с оттенком ее красных волос. От непоправимых действий, которые точно бы последовали, отвлекло заявление этого нахала, вызвавшее поначалу ступор и абсолютное зависание от услышанного. Некто назвал себя сыном Хокаге, и в ответ на это девчонка едва сдержала громкий издевательский смех, издав лишь сдержанное «ха», буквально процедив его сквозь сомкнутые губы. Сменив гнев на снисходительность, цвет лица будущей куноичи выровнился, девочка уже менее походила на спелый помидор, а губы ее тотчас растянулись в скептической ухмылке, красноречиво выражая мысли Хару – «Ну, да, конечно-конечно. Сколько таких, как ты, заявляющих подобное?» - впрочем парнишка держался уверенно, оставаясь таким же мрачным и слегка пугающим.
- Сын Хокаге-сама? А я тогда дочь Узумаки Наруто, - правнучка, но сути это не меняет. Она слегка подалась вперед, выставив руку между парой, укладывая ладонь на поверхность стола, что разделял двоих участников назревающего конфликта. Свободной рукой она предприняла попытку отвесить ответный щелбан по лбу самозванца, а именно так его можно было назвать после сказанного, и полностью уверенная, что ей это удастся и ничего за этой ей не будет, она продолжала улыбаться.

Как и ожидалось за щелбан Хару ничего не было, однако последующий за ним комментарий генина вызвал у нее очередной ступор.
  — Погоди... Ты только что сам... — взгляд отвелся в сторону, девочка недоуменно качнула головой, после чего вновь перевела взгляд на незнакомца, который продолжал поражать Узумаки своей нелогичностью, — Чего? — «В смысле тупо? Он, что, дурак?» — ситуация бы и дальше была такой же неловкой, если бы Некто не соизволил назвать свое селение. Озвученная информация заставила Хару неторопливо наклониться в бок, чтобы разглядеть символ на пластине, и увидев его, девочка поняла, что парень не врёт. Собственно, после этого в голову Узумаки начали закрадываться тревожные мысли, ведь ранее она редко видела чужестранцев, этот пацан был вторым на ее счету. Первым гостем Конохи, которого она видела своими глазами, был взрослый парень из Ивы, который когда-то давно помог будущему генину Конохи выполнить супер важное задание - собрать отпечатки лапок пойманных котов. А этот генин из Суны станет ей помогать в чем-то? Вряд ли. И как истинный шиноби, пусть и будущий, она с недоверием покосилась на паренька, серьезно задумавшись о причинах его прибытия в Коноху. — «Еще и сын Казекаге. Голову мне тут морочит, я поняла» — и пусть сходства с Хокаге у него и были, верить тому на слово ученица академии не торопилась. Скорее всего паренек отбился т своей группы и решил тайком посетить академию ниндзя. В этот вариант верилось куда больше.
— Мм, как интересно, — с явным сомнением в голосе проговорила она, всем своим видом показывая, что не верит ни единому слову так называемого Кенджи - сына Хокаге и Казекаге, который вот-вот назовет свое имя, но до этого стянет маску со всего своего лица, демонстрируя самодовольную ухмылку. Что ж, теперь читать эмоции этого Кенджи стало легче, и, если поведение Узумаки его разозлит, она тут же об этом узнает. Однако больше всего ее впечатлил левый глаз, бедняжка страдал от гетерохромии и наверняка переживал из-за этого, но Хару пока не хватало сдержанности, чтобы не показать виду, что данная особенность внешности Кенджи ее пугает.
И если до этого момента все было плюс минус адекватно, то следующие действия Кенджи вызвали у нее желание незамедлительно покинуть аудиторию, в которой парочка оказалась заперта. Веря во всякую сверхъестественную жуть, Хару действительно списала увиденное на жуткие способности генина Суны, однако желание проверять так оно было или нет у нее не было. Очередной щелбан, внутреннее напряжение росло, а выхода у него не было, потому последующая попытка Кенджи сблизиться вызвал у Хару сиюминутную реакцию: корпус тела девочки слегка выпрямился, создав дистанцию между парой, а рука, что до этого опиралась ладонью о стол, схватила блокнот и со звонким звуком врезалась в щеку Кенджи, отвесив тому хлесткую пощечину.
— Отойди! — вновь покраснев то ли от смущения, то ли от возмущения, она принялась глазами искать свои вещи, планируя бросить их в сумку и покинуть аудиторию.

Кенджи получил заслуженную оплеуху, однако отступать был не намерен, это стало ясно в тот момент, когда он извинился за свои действия и сказал, что не хотел обидеть своим поступком. Собрав все свои вещи, она с важным видом взглянула на генина из Суны, пытаясь в этот момент понять, что на самом деле задумал этот парень. Видела его Хару впервые, доверять ему не было никакой причины, однако был он незначительно старше самой Узумаки, и это была единственная причина, по которой она могла бы не напрягаться, однако был один момент, который не давал ей покоя:
- Ты до этого говорил, что мои щелбаны, это тупо, - на лице ее замерла эмоция недоумения и раздражения, - Теперь ты предлагаешь мне прогуляться, - она очень не любила, когда кто-то пытается ее разыграть, предлагая познакомиться поближе, а на деле лишь шутит, потому тут же отнеслась к предложению с недоверием. Ситуация как раз походила на какую-то нелепую шутку, - Ты странный, - оценивающим взглядом она прошлась от стоп до макушки парня, в итоге задержав свой взгляд на его лице, которое стало чуть добрее, чем несколькими минутами ранее. – «Могу согласиться погулять, потом просто сбегу» - понятное дело, что Хару не воспринимала нового знакомого всерьез, он и сам сказал, что через пару дней покинет Коноху, а значит ни о какой крепкой дружбе между парой не может идти и речи. Скорее всего пацану было скучно, и он нашел абы кого, чтобы скрасить свое пребывание в Конохе.
Ранее воспользовавшись переполохом, парень перелистал несколько страниц работы Харуко, прочитал ее имя на странице содержания, и явно довольный собой, дал свою оценку увиденному. В этот момент она резко сократила расстояние, вцепилась пятерней в обложку своего блокнота и потянула тот на себя, вырвав тот из рук Кенджи. Торопливо убрав блокнот в сумку, Хару немного растерянно оглянулась, бегающими глазами ища что-то, после чего робко посмотрела в глаза ожидающего ответ Кенджи. Настойчивость этого человека поражала, однако давать тому ответ Узумаки не торопилась, аккуратно обходя того стороной, своим молчанием сохраняя интригу. Спускаясь по небольшой лестнице, что вела в самый центр аудитории, Харуко бросила взгляд на Кенджи, таким образом убеждаясь в том, что он следует за ней, после чего отправилась в сторону выхода из помещения, однако прибыв к самой двери и одернув ручку, Хару поняла, что дверь не поддается, будто застряв. Ранее сильный удар заставил заесть механизм, который держит саму дверь, ко всему прочему рельса, на которой крепилась деревянная дверь, пришла в негодность, искривившись ближе к середине. Впрочем, поломка была достаточно распространённой, особенно для такого типа дверей, и быть может особой вины Кенджи в этом и не было, однако это не отменяло того факта, что оба теперь были заперты в помещении. Впрочем, всегда можно было сигануть через окно, но этот вариант Хару пока не рассматривала.
- Ты сломал дверь, теперь чини, - поставив руки в боки, командирским тоном проговорила Узумаки, разворачиваясь лицом к Кенджи, который вероятно не ожидал такого поворота событий. Считая того виноватым в происшедшем, она и позабыла, что он генин, а она малявка из академии. Да, перепады настроения были одной из черт молодой особы, и она не собиралась ничего менять, ее все устраивало.

Как вдруг горизонт будто рухнул, перед глазами все поплыло, а боль от удара еще не дошла до головы. Подозрительная и неприятная легкость вызвала слабость в ногах, однако совсем скоро сработали рефлексы Хару, не дав той упасть на пол. И все бы ничего, если бы Кенджи не схватил девчушку за волосы, не дав той возможности выпрямиться. В такие моменты ты понимаешь, что произошло, эта мысль молнией пролетает в твоей голове, и остается лишь действовать, также быстро. Услышав слова молодого человека, Хару почувствовала, как горло ее спирает от злости, а губы растягиваются в злом оскале. Не желая мириться с ролью пойманной жертвы, игнорируя боль у корней волос, она со всей дури врезает кулаком в челюсть Кенджи, завершая таким образом его крайнюю реплику. Воспользовавшись временным замешательством генина, она с присущей ей свирепостью набросилась на своего обидчика, отлетая вместе с ним в сторону стола сенсея с кучей бумаг и какого-то хлама.
- Да как ты смеешь! – волосы, что ранее были аккуратно уложены, вдруг поднялись у корней словно хвосты, миловидная девочка теперь была похожа на одичавшего кота, распушившего свой хвост, - Ах ты! – вынудив Кенджи удариться об этот самый стол, возможно даже больно, она, явно не сдерживая себя, принялась бить ладонями по лицу генина, делая это пусть и не умело, но достаточно сильно, чтобы вызвать у того ответную реакцию. Сцепившись в неравной схватке, двое подростков и не заметили, как свалили книги со стола и разбили вазу с цветами. Емкость разбилась вдребезги, вызывая сиюминутное оцепенение двух дерущихся. Взглянув сначала на осколки, а потом на друг друга, оба принялись обмениваться ругательствами:
- Это все ты виноват, теперь нам обоим влетит от сенсея! ИДИОТ! – своими пальцами она словно крючок схватилась за щеку Кенджи, оттягивая его уголок рта, - КРЕТИН! – на звук криков и разбитой вазы сбежались люди, и это стало очевидно в момент, когда кто-то попытался открыть сломанную дверь, но у него ничего не вышло.

Было ясно, что ни Хару, ни Кенджи не собирались идти на попятную, во всяком случае речь шла о каком бы то ни было примирении, но, как говорится: «никогда не говори «никогда»», ведь совсем скоро пришлось объединиться против общей опасности – взрослого, который уже более настойчиво принялся биться в сломанную дверь. Кенджи в этот момент уложил ладонь на рот Харуко, беззвучно попросив ее вести себя тихо. Подобная реакция вызвала неподдельный интерес, ведь ранее пацан был готов выбить всю дурь из девчушки, а теперь вдруг решил вытащить ту из передряги, в которую ввязались оба. Хару обескураженная внезапными переменами Кенджи решила согласиться, молча качнув головой в знак согласия, после чего оба буквально пулей покинули помещение, сиганув через открытое окно. Пусть и ученица академии, но она старалась не замедлять темп бега генина, молча следуя за ним. Путь обоих беглецов привел их к берегу реки, оба запыхавшись, начали поддаваться приступу истеричного смеха, едва успевая вдохнуть. Голова слегка кружилась от волнения и ощущения спирания в грудной клетке от громкого смеха, и прооравшись вдоволь, парочка начала потихоньку приходить в чувства. Оглядываясь по сторонам, Хару взглядом прошлась по местности, в которой оба оказались, это было отдаленное от академии место, живописное, даже в какой-то степени казалось Хару романтичным.
Первым заговорил Кенджи, переводя дух после долгого бега, на что Хару молча повернулась лицом к говорящему, замечая в этот момент приятную улыбку на лице парня. Когда он улыбался, его лицо преобразовывалось, и уже не было никакого дела до разного цвета глаз, пропадала нарочитая надменность Кенджи, парень превращался в симпатичного молодого человека, который в будущем наверняка завоюет сердца девчонок. Поток мыслей хлынул в детскую голову Хару, и смутившись им в ответ, она смущенно покраснела в щеках, не обрывая зрительного контакта с говорящим. – «Это точно тот самый кретин?» - однако суть сказанного Кенджи начала потихоньку укладываться в голове девочки, Хару изрядно напряглась и осмотрелась, в надежде не заметить темный силуэт, что часто преследует ее и редко подходит, чтобы увести девочку домой. Да, за парой следят, и наверняка о случившимся уже донесли Хокаге.
Вернув голову в исходное положение, девочка в полголоса добавила:
- Да, а кому-то, быть может, влетит и сегодня, - Хару подозревала, что действия двоих зачинщиков драки не останутся незамеченными и девочке сделают выговор уже сегодня. Что ж, еще одна причина попрятаться от родителей, повременив с возвращением домой. Это было немного безответственно с ее стороны, но речь шла о ребенке, буйном и своенравном. В ответ на слова о том, что побег того стоил, Хару решила напомнить Кенджи с чего все началось, - Часто дерешься с девчонками? – решила его уколоть девочка, не убирая с лица легкой улыбки.
Следующая реплика также не осталась без внимания, устремив свой мечтающий взгляд в сторону горизонта, Кенджи начал делиться своими впечатлениями, открываясь для Хару с новой стороны. Она прекрасно понимала его, однако находилась по другую сторону, запертая в Конохе всю свою жизнь. Она мысленно завидовала возможности Кенджи путешествовать, и даже та крупица впечатлений, которая у него останется после путешествия, будет греть его душу, а у Харуко даже таких воспоминаний нет.
- А я бы очень хотела увидеть твою родину, - мечтательно добавила она, представляя в голове жизнь за пределами Конохи.
- Прям ничего нет? Ну, что-то же там все-таки есть, - настаивала она, желая услышать подробности.
- Расскажи, пожалуйста, - в этот момент она последовала примеру Кенджи и села рядом с ним на траву, слегка поджав сжатые в коленях ноги, обхватив те руками. Подбородок ее улёгся на руки, а голова слегка наклонилась в бок, позволяя Узумаки смотреть в лицо генина Скрытого Песка.

Кенджи неохотно рассказывал о родной деревне, было понятно, что он не скучал ни по родине, ни по родным. Парень был зол на весь мир за то, что не родился именно в Конохе, что его родители распорядились судьбой ребенка, не дав тому право на выбор, однако это было сложной вещью для понимания, ведь речь идет о ребенке, которая с трудом понимает собственные эмоции. Тем не менее внутри она чувствовала, что понимает злость Кенджи, ведь сама была заперта в деревне. Никакой свободы, никакой радости, лишь постоянный надзор и ощущение, что за тобой все время кто-то следует. Интересно, было ли Кенджи знакомо это чувство? Ведь если он не врет и правда является ребенком двух Каге, то за ним также есть кому присмотреть. Два занятых государственными делами родителя не смогут дать ребенку должное количество внимания, тогда паренек должен быть окружен всякого рода няньками, наставниками, и прочими темными личностями, скрывающимися в тени. Но ни о чем подобном Кенджи пока не обмолвился, потому это были лишь догадки самой Хару.
- Ухты, тебя даже ночью отпускают погулять, - с толикой зависти в голосе проговорила Хару, сильнее врезавшись пальцами в свои колени, испытывая уже знакомое ей чувство, неприятное, будто остальным снова дозволено больше, чем ей – «Если я хотя бы попробую выйти на улицу во время отбоя, придет отец и начнет на меня ругаться» - Хару не была битым ребенком, но порой, когда отец начинал читать нотации длинною в два часа, хотелось просто получить оплеуху, лишь бы не слышать его нудных речей. Потому сейчас, после драки в классе ее наверняка ждет очередной выговор с напоминанием о том, как нужно себя вести в обществе, что делать, когда кто-то поднимает на тебя руку и так далее. Но Хару не планировала сдаваться, и как только появится возможность пойти наперекор родителям, она ею воспользуется, как сделала это в этот раз. Вся накопленная агрессия была буквально выплеснута в момент драки, и если бы не эти редкие возможности сбросить напряжение, то Узумаки бы просто сошла с ума. Потому она была мысленно благодарна Кенджи за то, что не придал значение тому, что она девочка, и попытался вправить той мозги. Но если вы думаете, что это что-то изменит, сменит ее командирский тон, сгладит углы ее непростого характера, то спешу вас огорчить, это не так. Она останется такой же невыносимой для большинства.
Слушая внимательно рассказ Кенджи, она старалась не упускать ни единой детали, ведь когда ей еще выдастся возможность встретить шиноби Суны и расспросить его о родной деревне? Да и сам Кенджи чувствовал момент скорого расставания, от чего становился грустнее, на это время позволив себе не быть генином своей деревни, а просто ребенком, который тоже может грустить, переживать, а быть может даже и плакать. Хару чувствовала, как разговор по душам раскрепощал собеседника, он даже позволил себе занять чуть больше места, располагаясь чуть удобнее. Резкое прикосновение к оголенной части кожи вызвало у Хару легкое вздрагивание, однако отсаживаться она не стала, решив остаться на своем месте. Она не придала этой детали должного внимания, да и вряд ли вспомнит о нем в будущем, ведь думала в этот момент только о том, что рассказал ей генин из Суны. – «А пустят ли меня когда-то в Страну Ветра?» - этот вопрос пока не имел ответа, но быть может в будущем наша героиня станет настолько самостоятельной и сильной, что сможет сама решить, куда и когда ей нужно идти, а пока она была заперта в деревне, без возможности выйти за ее пределы.
Кенджи отвел голову в сторону, в конце своего рассказа извинившись за что-то. Не до конца понимая сути сказанного слова, девочка с озадаченным выражением лица посмотрела на говорящего, подавшись слегка вперед, чтобы увидеть лицо Кенджи, скрытое в попытке отвернуться. Узумаки совершенно не видела причин для извинений, если, конечно, причина не в той потасовке в аудитории, однако сердцем она чувствовала, что речь все же шла о чем-то другом, более личном. Понимая, что паренек не хочет показывать свое лицо, она надула губы и щеки, сердито смотря на белый затылок с несколькими алыми прядями на макушке, пока не села в исходное положение, бросив взгляд в сторону крон деревьев на втором берегу реки.
- Когда-нибудь я отправлюсь в долгое путешествие и увижу весь мир, - мечтательным голосом ответила она, поднимая в этот момент свои глаза на небо, по которому медленно плыли кучевые облачка. Небесная синева сливалась с салатовым цветом глаз девочки, зрачки сузились, от чего зеленый оттенок радужки казался еще более ярким, - И в Суне погощу, если согласишься показать мне ночную деревню, – вот так прямо, без сомнений в голосе проговорила Хару, рассчитывая на положительный ответ. Отказ примет за попытку обидеть, да-да. И чтобы хоть как-то взбодрить нового знакомого и не дать тому погрузиться в пучину переживаний, она, совершенно не боясь непредсказуемой реакции Кенджи, взяла того под руку и начала тянуть наверх, чтобы он встал со своего места, обратив внимание на Узумаки.
- Ты говорил, что у тебя есть еще пара дней преед возвращением в Суну, - констатировала она, после чего добавила, - Столько всего можно сделать за два дня! – и пока Кенджи не успел возразить, она взяла свою сумку и тут же потянула гостя Конохи за собой, ведя его в сторону самого высокого дерева в Конохе. – «Он говорил, что любит смотреть на деревню с высоты, значит нужно показать ему то самое тайное место» - конечно, дерево не шло ни в какое сравнение с ликами Хокаге, но оно было достаточно высоким, чтобы увидеть макушки деревьев близлежащего парка. Потратив на путь минуты три, оба прибыли на место, это было вековое дерево, которое наверняка застало еще Второго Хокаге, быть может оно было творением самого Хаширамы Сенджу, все возможно. Задрав головы, оба подростка оценили масштабы предстоящей работы, и чтобы залезть на это дерево потребуется немало усилий, но они будут стоить того. Хару, решив оставить свои вещи у одного из кустов, принялась взбираться на дерево, обучившись в академии одним из способов: отталкиваясь от веток и вытягивая руки, девочка хваталась за ветку выше, и используя силу прыжка, буквально запрыгивала все выше и выше. Не владела она пока техникой восхождения на дерево, потому приходилось довольствоваться малым.

Взобравшись на самый верх дерева, в лицо тут уже ударил прохладный ветер, вынудивший слегка поморщится и зажмурить девочку свои глаза. Удивительно, сколько всего можно было рассмотреть с такой верхотуры, но это был не предел, птицы летают еще выше. Не боясь высоты и упасть, Харуко бесстрашно смотрела вниз, наблюдая за тем, как мелкие головы людей, словно горошины, скатывались вниз по холму. Им не было никакого дела до двух детей на дереве, они просто не смотрели на верх, а Кенджи смотрел, задирая свою голову, пожалуй, делая это слишком часто. Харуко в какой-то момент придала этому чуть больше значения, чем перепаду настроения шиноби Суны. Его эмоциональный фон был непостоянен, и этим он был очень схож с Харуко, потому вопрос времени, когда эта парочка снова начнет выяснять отношения. А пока этого не произошло, Узумаки наслаждалась компанией нового знакомого, знакомство с которым вопреки названию эпизода все же состоялось. Но этот вздёрнутый вверх нос не давал ей покоя, Узумаки боролась с желанием щелкнуть по нему подушечками своих пальцев, но предугадывая реакцию парня, просто мягко улыбнулась в ответ на благодарность и вопрос «часто ли Хару взбирается на такую высоту?».
- Нет, родители запрещают мне, говорят, что все это глупости, - с легкой досадой в голосе проговорила она, но опускать своих глаз не стала.
- Но это мое любимое место. И если все остальные любят взбираться на лики Хокаге, то я люблю смотреть на деревню от сюда. Тут нет людей, – и не то чтобы Хару была какой-то одиночкой, но порой, когда ей было грустно или плохо, она находила уединенные места вроде  этого дерева, лезть на которое решится разве что бесстрашная девочка из клана Узумаки и ее новый знакомый, генин Скрытого Песка, сын двух Каге. Остальные же не решались, либо Хару хотела так думать. Время от времени она зависала в этом труднодоступном месте, используя его в качестве укрытия, чтобы никакие «люди из теней» не смогли ее найти. И таких укромных уголков у девочки было огромное множество, но дерево было все равно ее самым любимым местом отдыха. И будет всегда.
Ранее заметив интересную способность Кенджи, очередную, Харуко задумчиво посмотрела на генина, ожидая какого-то объяснения увиденному. Комментарий паренька не заставил себя долго ждать, и на слово «херня», она ответила:
- «Херня?», - будучи воспитанной в традициях клана, ей не разрешалось ни сквернословить, ни уподобляться обидчикам, потому такое слово она пусть и слышала, но значения его оставалось для нее загадкой, - Техника так называется? – конечно, она подозревала, что это не так, но все-таки решила озвучить эту реплику, не меняясь в своем лице. Знала бы она обозначение, ее лицо залилось бы пунцовым цветом, но пока этого не произошло, она наивно хлопала глазами, ожидая честного ответа от человека, который десять минут назад был готов выбить из девчонки всю дурь. Но что-то мне подсказывает, что Кенджи решит немного подшутить над своей новой подругой, и в итоге первым взрослым, которому она скажет это слово, будет Хокаге. Так и будет, на вопрос, «Чем занимались?» ответит «Изучали Херню».
И вот парнишка, вытащив кунай, предложил вырезать что-то на коре векового дерева, тем самым действительно увековечив их встречу, однако сам еще перебирал варианты. Харуко охотно согласилась, но как только дело дошло до идей, что же написать, она подвисла, серьезно задумавшись о том, что они могут написать.
- Хм, обычно пишут имена и дату, чтобы спустя время вернуться и вспомнить тот день, - «А еще имена пишут… Парочки» - но озвучивать она это, естественно, не стала, поддавшись вновь смущению в ответ на собственные мысли, которые так и продолжали посещать ее алую макушку. Предательский румянец мог выдать ход мыслей, потому девочка, взяв в руки кунай, с трудом вырвав тот из рук Кенджи, принялась агрессивно и эмоционально вырезать имена двух молодых людей, написав дату, и где-то с боку «Предки отстой», а также попробовав вырезать шутливые портреты друг друга в самом центре композиции. И глаз мальчика не остался без внимания, и его мешковатая одежда, и в целом персонажи были похожи на чиби-версии двух детей, а так как Хару неплохо рисовала, вышел рисунок у нее достаточно хорошо. Изучая результат своего труда, она решила, что добавит еще кое-что, последним штрихом был символ «金», имея прямой перевод – «Золото». Странный и пугающий глаз вызывал ассоциации с этим блестящим и драгоценным металлом, но девочка не знала, как именно отреагирует ее новый знакомый, потому осторожно подняла на него свою голову, ожидая ответа.

Возможно причина доверия Харуко крылась в том, что она чувствовала искренность в действиях и словах Кенджи. Если другие пацаны пытались скрывать раздражение, лишь бы не задеть этим самым самолюбие Харуко, то в этот раз паренек не стал терпеть командирский тон и все-таки вправил девчонке мозги, пусть и лишь временно. Да, вот таким путем выплеска взаимной агрессии эти оба в итоге обрели какую-то больную гармонию, понять которую не способны ввиду своего юного возраста. И пусть Харуко не любила непредсказуемых людей, всегда в них было что-то, что притягивало ее взгляд, какой-то бунтарский дух был в их личностях и небольшая доля ветрености. Она такой быть не могла, родители всячески пытались привить будущей куноичи сдержанность и ценности клана, а ей всегда хотелось быть свободной от всего. Порой она допускала мысли, что хотела изначально родиться сиротой, чтобы никто и ничто не могло сдерживать ее, но стоит ей вспомнить, что она все-таки любит своих родителей, она начинает жалеть, что допустила нехорошие мысли в свою голову.
И тут она видит человека, который может бродить по Конохе, будучи генином Суны, который, как ей кажется, обладал слишком большими привилегиями в сравнении с другими детьми его возраста. От этого становилось завидно, по-настоящему, и стоило Хару понять эти чувства, она снова начала поддаваться раздражению. Как же она хотела хотя бы на день оказаться на его месте и изучить каждый угол Сунагакуре. Она была бы рада поменяться жизнями, если такое было бы возможно, но ей все-таки придется и дальше жить в Конохе. И весь этот ворох спонтанных мыслей просто перегрузил ей голову, а вместе с ней и нервную систему, от чего та стала то краснеть от смущения, то от переполнявшего ее гнева.
Генин назвал свое любимое сочетание цветов, достаточно мрачный, но наводящий Хару на мысль о черном бархате и мелкой золотой пыли, что создает причудливый визуальный эффект чего-то тягучего, черного как смоль с золотым отливом. В целом эта ассоциация наводила Хару на мысль о чем-то шикарном и богатом, как к примеру, набор дорогих тканей госпожи Рангику и Ясуо-сама. И Хару клянется, что сочетание черного и золота она тоже там видела, но отдала большее предпочтение изумрудным цветам, холодным, с акцентом в виде вышитых цветов сакуры. К слову, когда-то в будущем она попросит сделать ей на заказ платье из похожей ткани, если не успеет выклянчить ту самую у лидера клана Сенджу.
- А я люблю зеленый, - скромно добавила она, решив не озвучивать какой именно оттенок, делая из этого небольшую загадку. Цвет ее глаз был салатовым и как раз этот цвет ей не нравился из-за схожести с желтым цветом. Алый цвет ее волос тоже многим казался красивым, но из-за того, что люди постоянно ставили под сомнение природное происхождение данного оттенка, Хару очень невзлюбила свои волосы, потому ни алый, ни красный, ни малиновый ей не нравился. И раз уж мы задели тему цветов и оттенков, то Кенджи сделал небольшой штрих, сделав прямую отсылку к волосам Узумаки и ее постоянной привычке краснеть по поводу и без. Но поняв, что это еще не все, что он хотела сделать, генин вдруг сел на корточки, чтобы дописать еще что-то, как вдруг его рука замерла, кисти крепко сжали рукоять оружия, а предплечье слегка задрожало от напряжения, будто паренек сдерживал себя от чего-то непоправимого. И все равно решается дополнить фразу про предков, вызвав тем самым сдержанный смех Харуко, красноречиво выражая свою солидарность. – «И ничто нам за это не будет, хе-хе» - допустила она эту хитрую мыслишку, прикрывая пальцами свои растянувшиеся в лукавой улыбке губы.
Все-таки без спроса вытянув блокнот из сумки, своим действием Кенджи вынудил Хару сократить с ним дистанцию, в тщетных попытках вернуть свою собственность, однако вместо этого замерла на месте, слыша голос у своего уха. Новое словечко, но по выражению лица и жесту Кенджи, Хару поняла, что оно нехорошее. Кстати, его она слышала от парнишки из академии, который каким-то образом вытащил батькину заначку книжек с содержанием 18+ и журналов с моделями. И дня не прошло, как об этом слове и еще множестве других узнали все ученики академии. Разгорелся огромный скандал, любопытных детей вычислили и сделали выговор их родителям, но что-то Хару подсказывало, что мужская половина администрации ругала детей несерьезно, краснея в лице и пуская кровь из носа. Знаете ли, трудно поверить, что они все говорили от чистого сердца, беспокоясь за порядок в академии, когда сами едва ли сдерживали себя от прочтения похабных книжонок.
И вот встреча двух ярких представителей своих деревень подошла к концу, паренек также внезапно, как и появился в ее жизни, решил и исчезнуть, но лишь на день, пообещав, что их встреча произойдет завтра. Скорость его передвижений казалась Хару просто невероятной, да и техника с нитями была весьма занятной, правда самих нитей она не разглядела, лишь взлетевший вверх блокнот. Ей стало интересно, что за странная способность сейчас, снова, была продемонстрирована, и если до этого Хару могла списать все на сквозняк, то теперь причастность Кенджи к паранормальщине была явной.
- П.. Пока, - не успела она озвучить свою фразу, сказав ее уже после того, как Кенджи покинул их уже не тайное место встречи. Тяжело вздохнув и даже поддавшись грусти, она раздраженно посмотрела вниз, морща нос, видя там джонина деревни, который ждал Харуко. – «Черт, да что вы все лезете то?? Оставьте меня в покое!» - недовольно фыркнув, она собрала остаток вещей, и еще раз взглянув на художества двух людей, как-то грустно вздохнула. –«Иду получать пизды» - спустившись к джонину, она крайне недовольно на него посмотрела, надув и без того круглое детское лицо, но все равно последовала за ним, отправляясь уже до тошноты знакомым маршрутом – к себе домой. Дома ее ждали долгие нотации на тему того, что она еще маленькая, чтобы без разрешения пропадать на несколько часов, а также они не забыли высказать за выходку в классе академии. В общем у Хару было желание провалиться сквозь землю, лишь бы не слышать писклявый голос матери и ор отца.