Характерные черты: Ироничный меланхолик с привычкой "случайно" ронять неудобную правду, мастер провокаций (словесных и боевых), любит играть роль ленивого бездельника, чтобы окружающие недооценивали его, в редкие моменты ярости становится пугающе тихим и точным. Хобби: Вырезание деревянных фигурок (особенно получаются злые кошки и карикатуры на старейшин), собирание необычных камней у реки (утверждает, что ищет "идеальный камень для подставки под чайник"), подкармливание ворон и кошек, наблюдение за облаками (может часами лежать на крыше, придумывая облачным формам обидные названия). Любит: Сладкие данго с зелёным чаем, моменты, когда чьи-то грандиозные планы разваливаются из-за глупости, кошек (единственные существа, которым доверяет) Не любит: Лицемерие "во имя традиций", людей, которые слишком серьёзно себя ведут. Страна/деревня: "Родная помойка, но своя. Да, здесь воняет ложью, зато знаешь все укромные уголки, где можно спрятаться от дождя." — Презирает текущее руководство селения, а также верхушку собственного клана, но не афиширует это открыто; — Считает, что деревня давно живёт прошлыми заслугами; — Тайно надеется, что когда-нибудь всё рухнет — в идеале, при его участии. Ремесло ниндзя: "Если задание идиотское — почему бы не сделать его... творчески?" — Предпочитает задания, где можно проявить хитрость, а не грубую силу; — Считает, что "долг" — это просто слово, которым прикрываются идиоты, неспособные взять личную ответственность; — Избегает бессмысленных смертей, в особенности собственной. Пока ты жив — все можно исправить.
Он напоминает кота, дремлющего на подоконнике — кажется, ему совершенно всё равно до происходящего вокруг, пока внезапно лапа не выстреливает и не сбрасывает вазу со стола. Кейске редко говорит прямо то, что думает. Вместо этого он притворяется рассеянным, по десять минут "не может найти" кунаи прямо у себя на поясе, вздыхает о бренности бытия, когда кто-то требует от него энтузиазма, и вообще создаёт впечатление человека, который вот-вот заснёт прямо во время миссии.
— "О, мы что-то взрываем? — переспрашивает он с фальшивой надеждой. — А, просто патрулируем. Ну хоть помечтать можно..."
Но стоит кому-то расслабиться — и из этой сонной мути появляются острые клыки.
Он обожает дурачить людей. Может "случайно" перепутать печати и вместо огненного шара показать средний палец, с абсолютно серьезным лицом, словно пальцем можно убить. Или вдруг начать говорить с полной серьёзностью, что видел, как Хокаге занимается чем-то непристойным с собаками — "Странно, вам не рассказывал? Думаю, он слишком уж любит этих пёсиков". И самое прекрасное — никто никогда не понимает, шутит он или нет.
Его юмор — странная смесь абсурда и меланхолии.
— "Если бы я был умнее, наверное, злился бы по-настоящему. А так — просто посмеюсь и пойду доедать эти данго." Лишь иногда, очень редко, сквозь эту маску проглядывает что-то опасное. Например, когда после чьей-то фразы о "великом наследии Конохи" он вдруг замирает, и в его обычно ленивых глазах на секунду вспыхивает что-то ледяное:
— "Наследие — это когда от былого величия остаются только могилы. Можно я не буду вступать в наследство?"
А потом сразу же отмахивается, будто только что пошутил, и тянется за очередной палочкой с якитори.
В бою он превращается в другого человека — не яростного, но непредсказуемого. Любит запутывать противника: делает вид, что промахивается, а потом "случайно" задевает ловушку. Притворяется раненым, чтобы заманить в засаду. Или вдруг начинает вслух рассуждать, куда бы ему лучше ударить — и почему-то всегда бьёт совсем в другое место. Его ненависть — как спрятанный клинок: вы не увидите его, пока не почувствуете холод у горла. Большую часть времени Кейске просто посмеивается над всем подряд, но иногда — очень редко — в его голосе появляются опасные нотки:
— "Нет ничего ужасного в том, чтобы ждать, когда тебя предадут. Весь ужас в том, когда предательства не ожидаешь." А потом сразу же добавляет, разгрызая леденец:
— "Наверное, слишком драматично? Или нет. Кто их разберёт, эти серьёзные вещи."
И никто никогда не знает наверняка, где заканчивается шутка и начинается правда. Возможно, даже он сам уже не понимает. |