Опаздывать — не мой стиль... Не мой стиль. Грустная улыбка всего на одно мгновение найдет отражение на моем лице. Всего на мгновение. Потому что не то место, не то время, и уж точно не тот момент, когда я должна себе позволять грустить, растворяться в этом безумном потоке мыслей, которые столько раз посещали мою голову. Я лишь позволю себе ремарку в то мгновение, когда он не смотрит на меня — в последнее время я так часто меняла свой стиль, что даже не была уверена, какой теперь мой, правильный. Наблюдать за собой за стороны, значит вновь и вновь анализировать прошлое, пытаться построить настоящее и обуздать будущее. И иногда эта задача кажется мне утопической. Опускать руки я не стану. Лишь позволять себе грустить одну мгновение в длинный вечер.

— Я все пытаюсь посчитать сколько мне нужно человек рядом, чтобы сделать все, что я планирую, - рассмеюсь, — И на сколько встреч еще придется сходить. Далеко не все из них доставляют такое удовольствие, как эта, — умудрюсь пококетничать за мгновение до того, как Никола поведет меня в сторону деревьев. Я могла бы посмеяться тому, как он тороплив. В конце концов мы не были официальной парой, и еще долго не будем, так что со стороны это могло показаться вызывающим.

  Как будто мы так раньше никогда не делали. Как будто в Оксфорде на нас не бросали испепеляющие взгляды за это. Но я уже тогда не могла остановиться. Никола рассказывал о своих исследованиях, об электричестве или об опытах с кровью, и я внимательно слушала, делая необходимые пометки в своей голове или же в блокноте. Если мне было разрешено только слушать курсы университета, кто сказал, что я должна была ограничиваться лекциями преподавателей...? Я не собиралась этого делать.

  Я буду избегать его здесь за деревьями. Пока он идет чуть впереди, и шагами, и вопросами. Ему все хочется понять, зачем я привела его сюда. Конечно же, он знает, что я здесь не просто так. И я тоже знаю это. Борясь с желаниями рассказать ему сейчас, пока мы прячемся ото всех, но не от самих себя за кронами деревьев, я все же выбираю сначала немного поговорить о нем. Об исследованиях, что сейчас были для него важны. Он не знает, что сейчас я тоже живу в опале. И я не то, чтобы нуждаюсь в его подсказках, советах, к тому же я все равно не умею находиться в тени. Все также встречаюсь с учеными, правда, реже. Общаюсь с Джеймсом, который знает обо мне с первого дня. Мы переписываемся, и, учитывая, что я ни разу не находила писем от самой себя, которых не помню, значит, он их прекрасно прячет. Впрочем, в этом я не сомневалась.

  Выдохну, чуть сжав руку Николу. И таким образом, возвращаясь в реальность. И к вопросам, которые хочу задать.

  — Для меня? - моргну, — Не нужно делать для меня оружие массового уничтожения. Взрыва в Перу было вполне достаточно, спасибо, — улыбнусь, — Мне хватило твоей энергии разрушения до конца дней, поверь мне, — свободную руку приложу к своей груди, и опущу голову вниз, благодаря, — Ты прав, нужно думать о мирном будущем, о том, как сделать наш мир лучше, безопасней, прогрессивней. Помнишь, ты хотел изобрести возможность передавать символы, изображения, кино из одной точки в другую мгновенно с помощью перекодирования данных? Почему бы не поразмышлять в этом русле...?

  Если только задуматься, Никола Тесла был, действительно, тем самым человеком, который изобрел весь двадцатый и половину двадцать первого века в техническом смысле, хотя бы в виде идей, но по тем или иным причинам так ничего и не смог запатентовать. Поэтому в дальнейшем ему оставалось только усмехаться тому, как люди открывают вещи, что были для него очевидными, получают за это нобелевские премии, от которой он был вынужден отказаться. Покачаю головой. Если я начинаю нервничать во время дружеской встречи, значит, она и дружеской никогда не была.

— Ты прав, Никола, - я остановлюсь. И он остановится тоже, сейчас повернется и будет ждать от меня ответов. Которые я, конечно же, ему дам. Ведь как иначе. Ему нравится признавать себя правым, а в чем — он пока не имел никакого понятия. Наверное, это убивало его. Что ж, осталось недолго, — Это не просто встреча двух друзей, — пожимаю плечами, - Не знаю, как тебе удалось меня раскусить: по тому, что я опоздала, или по тому, что взяла отпуск, — задумаюсь, - Я уже давно в отпуске, Никола. Ни год, и даже ни два на самом деле. Но ты ведь знаешь меня — я не умею отдыхать также, как и ты. Так что мой отпуск обернулся огромной авантюрой, про которую я тебе однажды расскажу. Однажды, Никола, не сейчас. И не в ближайшем будущем. Не хочу что-нибудь разрушить в наших временных линиях.

  Я ведь никогда не умела говорить прямо. Ни ему точно. Только если в порыве гнева, праведного или не очень, я могла сказать ему в лицо все, что думаю о нем или об очередной его идее. Но в чем-то признаваться... О, это заведомо была плохая идея. У меня есть еще около шестидесяти лет, чтобы научиться ему признаваться в важных вещах в лицах. Что ж, от сегодняшней "пробы пера" точно был какой-то толк. Я понимаю, что все еще юлю перед ним вместо того, чтобы сказать в лицо. Так все еще проще.

  Молчание необходимо, чтобы и в его голове что-то встало на нужные места, хотя сейчас, наверное, он хочет задать мне миллион вопросов. Думаю, его заинтересовали "временные линии", думаю я пока не настроена говорить ему большего. Ровно до того момента, пока он не задаст свой океан вопросов. Но и тогда я буду аккуратна, ведь я не хочу устроить наш вариант "эффекта бабочки", совсем не хочу. Я уже предложила ему изобрести Интернет, о чем я только думала, ха? Разворачиваться и уходить уже поздно, так что я глубже падаю в кроличью нору. Я ведь здесь в конце концов для этого.

  Слегка дерну наши руки, придвигаясь к нему ближе. Я смотрю в его глаза, и буквально вижу эти вопросы. Их невозможно не увидеть, и не распознать тоже. Что ж, я буду продолжать играть. Ведь чем еще заниматься в Шонбруне весной 1955 года рядом с Николой Теслой, на которого только что был обрушен целый мир? Первый шаг был сделан, так что и отходить назад было уже бессмысленно.

— Я достаточно привлекла твое внимание, Никола? - склоню голову набок, всматриваясь в его взгляд. Кажется, у него вспотели ладони, наверное, он продолжает чего-то ждать от меня. Не так быстро. Я освобожу свою руку из его, и сделаю шаг в сторону, обойду и пойду вперед, скрестив руки позади себя. Я делала так в Оксфорде. Что-то вроде нашего флирта. Который тогда был еще достаточно невинным. Я обернулась, несколько раз моргну, — Теперь мы можем продолжить наше свидание?

  Все еще смотрю на него. Вот только сейчас мне хочется смеяться. Улыбаться, по крайней мере. Так легко, оказывается, было назвать эту встречу в парке "свиданием", и также просто продолжить пользоваться студенческими уловками. Я думаю, что моя идея могла быть и не такой утопичной. Я не ошиблась, придя сюда.

Стивен не запомнил, что ему снилось — будильник ворвался в сознание озорной песней молодого Грэга Юнирверса, побуждая парня поспешить встать с кровати. И все бы ничего, но спал Стивен на самом краю постели, и, в итоге, попросту с нее навернулся, в самую последнюю секунду успев активизировать защитный пузырь, в котором и оказался на полу. Но такая маленькая неприятность совсем не испортила настроение, потому как нельзя расстраиваиться из-за пустяков, когда тебя ждет насыщенный день. Ведь всем известно, что как хорошее настроение, так и плохое имеет свойство передаваться по цепочке всем остальным. И допустить подобного сын Розы никак не мог. Не в его смену. И не в этот день, когда в окно ярко светит солнце.
Стивен своим излюбленным способом скатился с лестницы, избавился от пузыря, сделал несколько физических упражнений, на ходу закусил полезным буррито и помчался на улицу. Телефон упрямо пищал, сообщая о первом пункте из огромного списка повседневных дел, город впереди Юниверса постепенно просыпался и приходил в движение. Пролетая в пузыре мимо снующих Самоцветов, парень приходил к выводу, что всего  два года назад не мог даже помыслить о такой картине. Что люди и пришельцы из далекого космоса будут мирно жить бок о бок, и даже найдут общие занятия. Однако, следовало помочь адаптироваться поврежденным и только заново "родившимся" Самоцветам, которые собирались в мини-Хоумворлде на очередное занятие. К тому же, было бы неплохо проверить, как идет строительство еще одного портала в Родной Мир на другом конце города. Да, еще забежать к Жемчуг, не нужна ли ей помощь.
Стивен едва не врезался в Висмут, которая в самый последний момент поймала розовый пузырь и немного отъехала назад от напора.
— Эй, Стивен, куда так несешься? Где-то потоп или наводнение, а я не в курсе?
Парень рассмеялся. Пузырь лопнул, и Стивен спрыгнул на землю.
— Нет, Висмут, я просто тороплюсь. Если буду нужен, ты найдешь меня у Гранат. Пока!
И снова помчался вперед, стараясь уже более внимательно осматривать дорогу, дабы снова с кем-то не столкнуться.
Пространство превратился в сплошную гонку. Сын Розы успел побывать на пяти объектах, и, когда день перевалил за середину, парень остановился у портала и устало плюхнулся рядом, не в силах бежать дальше. Его действие встревожило Ляпис, от которой Юниверс по-друдески отмахнулся, заверив, что с ним все в порядке, и он просто присел отдохнуть. В желудке противно заворчало, напоминая, что пора бы что-нибудь перекусить, и Стивену пришлось встать. Однако, добраться до пиццерии он не успел — на пути возникла Гранат и утащила друга на очередной семинар-аутотренинг, заставляя парня по пути подумать о том, что в следующий раз будет неплохо взять еду с собой...
Поглощая пиццу с курицей и зеленью, Стивен сверялся с оставшимися заданиями на телефоне. Выходило не так уж и много, потом можно было бы поиграть в видеоигру или почитать новую книгу, которую прислала Конни. Поблагодарив Биксбит, Юниверс поспешил в центр мини-Хоумворлда, намереваясь проверить положение дел. И в тот самый момент, когда он добрался до портала, тот внезапно засветился. Это немного удивило Стивена — гости из Хоумворлда бывали здесь нечасто, а Алмазы обычно прилетали на своих кораблях.
Кто же это мог быть?

Осень, особенно эта, — время для удивлений и странных встреч. У Буна это уже не первое время так происходит. Несколько лет назад родители открыли свою компанию как раз в это время года. И им нравилось отвечать за такой прекрасный, но и не такой частый праздник — свадьба. Но люди любили такие праздники заказывать ближе к лету или началу осени. То и правильно. Погода в это время прекрасная. Куча желтых листьев осенью, а как прекрасна природа летом. И у всех будет шанс сделать огромное количество фотографий и куча воспоминаний. Но были ли у Карлайла воспоминания с этим месяцем или временем? Кажется, нет. Все, как обычно и никак не проявлялось. Жил обычной жизнью, встречался с девушками, с одной начал отношения. Ничего такого. Можно было бы его назвать невезучим? Скоре всего, нет. Всего хватало и был рад многому. Стоит даже учесть, что с работой повезло. Не каждый день можно устроиться на пляж охранником или спасателем. Там столько документации нужно предоставить. Бун еле вообще все собрал и в последний момент смог пробиться. Но удачно ли? Происшествие на яхте может перечеркнуть всю его карьеру. Погибла девушка и она так молода. Пусть парень не понимал, от чего именно она погибла. Укусы слишком непонятные. Таких при акулах точно не было. Если бы они и укусили, то эту бедняжку уже никто не нашел бы. Или только ее откусанную часть. А тут будто пригубили и оставили умирать. Или не оставили?
Осень могла ударить в голову всем этим людям, которым то и дело хотелось помочь всем, чем могли. Но они боялись того, что у них не получится. Хорошо, что выплывающих сразу же откачивались от лишней воды и укрывали их теплыми полотенцами, найденных на причале. А там и спасатели остальные пожаловали. Скорее всего, их просто предупредили о том, что произошло на берегу и воде.
— Осень — не осень? Вы о чем? Скорую уже вызвали очевидцы, как и полицию тоже. Скоро будут здесь, — помощь теперь нужна и этому мужчине, который кричал на всех, что его дама умерла и ее никто вовремя не спас. Незнакомец взялся снова помогать. А Бун тем временем регулировал все, что происходило. И его даже призвали в сторону для разговора.
— Осень — самый удачный период для работы. А вы и тут накосячили, мистер Карлайл. Если еще произойдет подобное, мы с вами распрощаемся. И меня не волнуют последствия, что никого не было рядом, — мужчина постарше уже знал, как отчитывать новеньких. Знал, как на них влиять. Знал, как опозорить при всех. Пусть негромко, но присутствующие были. А потом он подошел к Сальваторе, чтобы помочь тому с мужчиной. Другие спасатели в это время уже уносили тело девушки подальше всеобщего обзора. К сожалению, Бун снова оказался бесполезным. И что он делает? Бросает полотенце на песок и собирается покинуть пляж. Совсем забыл про двойника. Начальник так сильно испортил настроение, что и не думал о чем-то постороннем. Да и мужчину все равно похвалят за то, что помог успокоиться старику. А Бун и так переживет. Дома. В тишине. Без косых глаз в его сторону.

Miia — Dynasty

  прыжок в Маливор, был одной из сотни жертв, что ты принесла ради спасения дорогих тебе людей. миг, когда ты поистине осознала, для чего была рождена на свет. в ту секунду, все было так четко и ясно, как не было никогда в твоей жизни. ты родилась, чтобы умереть спасая мир от его бесславного финала.

  плутая во тьме, из раза в раз осколками тишины наслаждаясь, ты понимала, что поступила правильно. и лишь кусочек обуглившейся души, стремился вернуться обратно. буквально рвался в объятья бессмертного феникса... Лэндона, глупого мальчишки, в сердце которого тебе посчастливилось отвоевать себе место. не выдержала, разорвала все путы забвения и вырвалась на свободу, в мир, где никто тебя даже не вспомнил. просто не мог признать.

  Хоуп Майклсон, была стерта из книги жизни, будто и не было никогда. такова плата за героизм. ты выбрала путь одиночества тогда, ты выбираешь его и сейчас. стоя на перепутье нескольких улиц, там где у мусорного бака кошка скребет канализационный люк, нерадивую мышку пытаясь выхватить за юркий хвост. твои ладони, испещренными линиями любви и жизни, тремором в запястьях отзываются. брошенный взгляд на мелкую дрожь и учащенное дыхание сбитого ритма.

  напуганный, загнанный зверек, как та самая мышка. не такой желала видеть тебя мама, не такой воспитывал отец. однако, это единственный путь, дабы спасти их от самой себя. слишком много ошибок, помноженные на сотни неоправданных ожиданий. огромный груз ответственности и бесчисленные удары судьбы по самым болезненным точкам. Хоуп захлебывается в собственных косяках, словно утопающий, что не в силах ухватиться за протянутую руку спасателя.

  клетками кожи, перемену в воздухе ощущаешь. мелкий пушок на затылке вибрацию хищно челюстями ловит. привычный но давно забытый парфюм, по ноздрям бьет на манер боксерского хука. аквамарин глаз ты на него устремляешь, зрачком точечным вопя: "уходи, Элайджа. оставь меня одну. я не заслужила быть узнанной тобой".

  не столь давний срыв печати вампиризма, шатает нервы. выкручивая тумблер эмоций, на все новые и новые вершины снежного хребта. невротично пальцы с кулачки стискиваешь, вниз опуская. ком в горле размером с торнадо, в глотке застревает. путь к кислороду наглухо отрезает. ты не в порядке. никогда не была и вряд-ли когда либо уже будешь. и только твоя семья способна понять, что ты на самом деле чувствуешь.

  клеймо Майклсона, приходит в наборе с врожденным чувством вины и непомерной ответственностью. Элайджа знал об этом как никто иной. страницы истории твоего дяди, были испещрены багровыми полосами и бисером слез от нескончаемой боли. той боли, что не унять добрым словом и объятьями. именно с таким багажом отчаяния, в фильмах случаются массовые проклятия и геноцид.

  порой тебе даже казалось, что с дядей Элайджей, тебя связывает куда больше, нежели с остальной семьей. он с детства взял на себя ответственность сплотить то, что разбито мелкими осколками. то, что не подлежит починке. ты же, была рождена чтобы объединить то, что не смог он. и вы оба потерпели поражение. вновь и вновь лажая, на поприще семейных трагедий. в то время, как на вас все так сильно надеялись.

  — да, все хорошо — взяв себя в руки, поплачешь когда-нибудь завтра, ты уверенно шагнула прочь, в надежде скрыться от лица старшего Майклсона куда глаза глядят.

  но не тут то было. все ж, видимо родная кровь бьет по вискам и взывает к разбирательствам. на миг прикрыв глаза,  глубоким вдохом углекислый газ сквозь поджатые губы в мир выпуская. преодолевая своего худшего врага, саму себя, ты улыбку фальшивую, как маску на лицо натягиваешь. я женщина, а значит актриса. похуй что хреновая, когда дело касается семьи. он не должен знать, что та, в кого он верил так неистово еще до ее рождения, так сильно облажалась.

  — что? нет! впервые вижу... и вообще, уйди с моей дороги — лучшая защита — это нападение, так учил тебя отец. это знание ты вколачивала в свою голову сквозь призму боли переломанных костей и агонию потерь. посему, прошла мимо дядюшки, специально задевая своим плечом его. с вашей разницей в росте это выглядело весьма потешно со стороны. однако, ты четко обозначила, что его компания тебе не интересна, хоть это было и не так.

  но стоило выйти из проулка, как ты буквально спиной ощутила что дядя следует за тобой по пятам. черт, вот попала. это же надо было в таком большом городе, наткнуться именно на Майклсона. мое везение выходит на какой-то новый уровень краха. спустя пару домов, не выдержав, ты повернулась лицом к Элайдже.

  — ты что, преследуешь меня? я же сказала, мы не знакомы... и я не испытываю никакого желания исправлять сие упущение — речь с английским акцентом, вышла слишком эмоциональной. во всяком случае с точки зрения двух незнакомых людей. а как вишенка на торте, тут же подключилась еще и привычная тебе жестикуляция рук.

  ты инстинктивно прикоснулась к подвеске с буквой "м", но тут же отдернула руку словно обожглась.

  — надеюсь мы разобрались и ты отвяжешься от меня? — тебе на подкорке, хотелось сесть с Элайджей в уличном кафе, заказать по молочному коктейлю и проговорить до заката, а может быть еще чуточку дольше. рассказать все, что горит на кончике языка. поведать о том, что можно было бы изменить_исправить, сделать лучше.

  ты буквально была тетрадкой с надписью "работа над ошибками". но это слишком опасно, что если ты все только хуже сделаешь в итоге. снова накосячишь и это будет уже не исправить. так что, Хоуп, рот на замок и не играй в Лиззи Зальцман, понимаю, вы стали непростительно близки но, дружба дружбой, а одну семью с другой мешать не стоит.

  как Майклсон, ты обязана молчать во благо, и не важно насколько это болезненно. молчи, когда так хочется кричать.

Таких динамичных дней у Дина огромное количество. Особенно, когда стоит кого-то искать или выслеживать. Кажется, совсем недавно он приехал к Сэмми и попросил у него помощи отыскать отца. Но и отлично понимал, что брат живет своей жизнью — университет, Джессика — красавица. Какое дело ему было отца? Они давно в ссоре и не общались. Винчестер переживал за него, когда после очередной важной охоты на духа или демона, Джон пропал, то он изрядно забеспокоился. Никогда отец так внезапно не исчезал. Ну, как не исчезал, без предупреждения. В детстве ему часто приходилось отсиживаться дома с братом и практически никуда не выходить. Сейчас их растащило всех по разным углам. Очень это ему не нравилось. Мечтал ли Дин об идеальной семье? Возможно. Но этому не бывать. Мать убита демоном, отец ловит этого самого демона, а дети уже живут своей жизнью. Или пытаются хотя бы ее устроить или нормализовать.

Музыка на всю мощь, отцовский автомобиль. Дин продолжает свое путешествие в поисках. Пока что никаких результатов это не приносит. Постоянно натыкается на следы Джона, но тот постоянно куда-то ускальзывает. Остаются ли некоторые загадки и непонятные рисунки. Сэм точно бы с такими разобрался. Но тот попросил время, чтобы проведать своих университетских друзей, у которых тоже какое-то сверхъестественное чудо проявилось. И им пришлось на время разделиться. Совсем ненадолго. И Винчестер уже возвращался обратно, как в бардачке загремел телефон. Люди звонили постоянно Дину, так как все вызовы с телефона отца переправлялись ему. Всем нужна была помощь. И как только звонивший оставил голосовое сообщение, то стало понятно, что происходит. В городе Портленд начали происходить исчезновения людей. Сначала дети из неблагополучных семей, а сейчас еще и взрослый пропал. И Дин решил взяться за это дело. Сэма решил оставить на пару дней с друзьями, где он занимался своим делом. Сам же прямой наводкой в другой город. Времени это много не заняло. На своем автомобиле ехал и с музыкой. Вся поездка промчалась так же быстро.
— Дин Винчестер? - спросил его мужчина средних лет в форме полицейского. Кажется, даже у местной полиции слишком все сложно. Но он пока что не стал говорить этого вслух. Проблем ему пока что не хотелось. Да и они же его пригласили.
— Что у вас? - смотрит на мужчину и тот уже ведет его в отдел, рассказывая все тоже самое, но по телефону. Ничего нового больше не произошло. Винчестер же не очень понимал, почему его пригласили. Люди пропали, их нагли мертвыми. Не похоже это на странные события или проказы демонов. Зачем им дети, если есть не менее вкусные взрослые?
Так как в городе было раннее утро, то участок собирался постепенно. И этот полицейский рассказал о том, что дело с пропавшим капитаном вел некий Шон Ренард. Он еще пока не пришел, но Дин может подождать и поговорить с ним. Возможно, этот детектив может знать больше. Ил о чем-то размышлять на тему исчезновения своего капитана. Должна быть причина. К тому же капитан Ньюман мог делиться тем, что чувствует или что переживает. Людям в таком случае сложно свои слова держать под запретом. Могут сказать все, что думают. А раз начальник отклонил помощь своего детектива, то в этом тоже должна быть причина. И эту причину Дин попытается выяснить прямо сейчас, когда детектив Ренард уже подходил к своему рабочему столу.
— Шон, это мистер Винчестер. Он сын одного моего хорошего друга. Я думаю, что он может нам помочь. Он хотел поговорить с тобой по поводу исчезновения капитана. Ты же не против? Я для вас там освободил одну допросную. Отправляйтесь туда.
Дин снова следует туда, куда показывают. Путь был не таким уж длинным. А эти комнаты для допросов иногда являются его любимыми местами, если полицейские его арестовывают. Садясь напротив детектива, он уже думает о том, что спросить его. Сегодня он был по другую сторону допроса. Но никогда не считал себя полицейским.
— Вы замечали что-нибудь странное в поведении капитана Ньюмана? Может он нервничал в те моменты, когда что-то обсуждалось конкретное. Иногда мог бы оставить некие непонятные записи. Что-нибудь, что вызвало лично у вас подозрения. Не все так, как должно быть обычно.
Вопросы он не подготавливал заранее и придумал их только что. Дин понятия не имел, что в этом городе происходит, и какого черта пропадают дети. Понятное дело, если пропал один человек, а там до рождества пропало немало. И у всех одинаковые признаки смерти — суицид. Родители не верят, друзья тоже. А кто-то говорит, что все это возможно с любыми людьми. Даже если они из обычной или богатой семьи.

Снова на этой Земле. В Кардиффе. Так много раз представляла, каким будет это возвращение. И сколько бы вариантов ни проигрывало моё богатое воображение, среди них не было нынешнего. Дочь Доктора, о которой он ни разочка не обмолвился хотя бы между делом, способная найти и пересечь трещину между Вселенными. Которые, к слову, вновь начали появляться? В последний раз ничем хорошим оно не закончилось. Впрочем... Ох. Мне сейчас не до потенциальных новых нападений на Землю всё теми же киберлюдьми или кем-то ещё. Голова и так идёт кругом, от одной только мысли: я дома.

И то не совсем. На дворе две тысячи двадцатый год. Прошло больше десяти лет с того момента, как Розу Тайлер официально объявили погибшей. И я не знаю, что с этим делать. Нашей большой семье было нужно где-то остановиться, и старая пустующая квартира оказалась очень кстати. На первое время, пока ни разберёмся с тем, как снять с себя на пару с отцом статус "мёртв". О, прямо-таки ощущаю напряжение, что витает в воздухе и грозит ударить болезненным разрядом молнии прямо мне по лицу, каждый раз, когда родители поднимают на меня свой хмурый взгляд. Не думаю, что они рады вернуться в эту Вселенную. Здесь всё придётся начинать заново, каждому из нас.

Расформированный ЮНИТ и полупогибший Торчвуд задачу не упрощают. С каждой секундой меркнет моя надежда так легко со всем разобраться, попросить помощи у уже знакомых агентов. Обратиться к правительству напрямую? Нет, наверняка они до сих пор с содроганием [ведь его появление означает приток новых инопланетных проблем] и толикой гордости вспоминают имя Доктора, но с чего бы вдруг стали вникать в проблемы девушки, которая кичится знакомством с Повелителем Времени? Таких, как я, к сожалению, десятки, если ни сотни, тысячи... Уже давно не имею права считать себя особенной. Не после всех этих снов, таких реалистичных и удушающих, не дающих мне высыпаться больше года. Эти сны пропитаны смехом и болью. По ним можно было бы написать целую книгу, даже цикл, и, знаете, вышел бы неплохой способ выжить в мире, где у тебя нет ни паспорта, ни нормальной работы. За спасение планеты, конечно, приятно получать благодарные улыбки и речи, но денег никто не платит, а без них как-то туго. Особенно теперь, в две тысячи двадцатом.

Перенастроенный вихревой манипулятор на моём запястье улавливает всплеск темпоральной активности где-то за Кардиффом. Снова Дженни? Или ТАРДИС? Несколько дней всё было спокойно, в один из таких я даже смогла почти выспаться! Это было приятное сновидение о женщине с короткими русыми волосами, бегающей по консольной комнате за маленькой кудрявой девочкой. Узнавшая в прошлом месяце, что очередная регенерация Доктора — женщина, примерно теперь я представляла, за кем наблюдала во сне. Даже утро встречала с улыбкой и, скорее всего, попробовала бы как-то связаться с Тринадцатой, мне был необходим совет: что делать дальше? Пока что не успела придумать, как её можно "призвать", и, похоже, сегодня на это времени не остаётся.

Родители ещё спят, вымотанные беспокойным маленьким сыном, и я оставляю записку на кухне с просьбой не волноваться. На обратном пути надеюсь забежать в магазин — в холодильнике, кажется, ничего не осталось. А пока, вбив нужные координаты на манипуляторе, отправляюсь на живописное побережье маленькой деревушки. Позже, пожалуй, подумаю о покупке подержанного автомобиля или велосипеда, на худой конец. Ведь это перемещение чуть ни заканчивается моим впечатыванием в широкую стенку накренившегося и просевшего в песчаную глубь космического корабля.

"Вот тебе и несколько лет работы на параллельный Торчвуд", усмехаюсь. Время отругать себя ещё будет. Вот если бы на пару значений координат в сторону... Тряхнув головой, достаю из-за пояса пистолет. Не такой, как носит ФБР или полиция, мой выпускает энергетические заряды — эффективно против инопланетных вторженцев. Держу оружие наготове, пока осторожно прохожу вдоль корабля. Этот не похож на тот, что упал в Темзу в две тысячи пятом. И совершенно непонятно, где здесь дверь, окна, откуда и выпрыгнет ли на меня что-то недружелюбное. Ох, здесь бы не помешали другие штучки с параллельной Земли. Чтобы исследовать этот корабль, а ещё лучше отправить его в штаб, подальше от любопытных глаз обычных зевак.

К слову, о них. Где-то за спиной слышу хруст. Понимаю, что рассекающий небо космический корабль не мог не привлечь внимание деревенских жителей. Наверняка они разделились на две группы: пока одна в ужасе собирает вещи и убегает подальше отсюда, другая хочет посмотреть, что же приземлилось на их пляж. Лишние свидетели. Жертвы, если в корабле и правда очередные внеземные враги.

— Доктор... — шепчу на выдохе. Невозможно не узнать этого мужчину в чёрной кожаной куртке. Он... Всё ещё он? А я, по всей видимости, должна быть сейчас в две тысячи пятом году, дома с матерью или в какой-нибудь забегаловке с Микки. Ведь точно не помню, чтобы мы с Доктором напали на след ещё одного космического корабля.

Он узнаёт меня. Он удивлён видеть меня здесь. Значит, уже спутница, но сегодня не в ТАРДИС. Это хорошо, не хотелось бы создать очередной временной парадокс встречей с самой собой. Впрочем, и его не должно было здесь оказаться. Мне ещё ни разу не снилась ни одна из наших потенциальных встреч. Вроде сегодняшней или той, в норвежской бухте с Тринадцатой. До сих пор не могу собрать воедино пазл, настигающий ночью. Иначе сегодня меня бы здесь не было.

— Я... — что мне сказать? Первым делом хорошо бы опустить пистолет. За пояс не убираю, неизученный корабль всё ещё представляет опасность. А даже если бы из него сейчас кто-то и выпрыгнул, я успею среагировать? Нет, не думаю. Не могу отвести взгляда от Доктора. Не могу подобрать слов, зная, что он всё равно не поверит. — Доктор, спутница и рухнувший инопланетный корабль. Как в старые добрые времена? — усмехаюсь. Кажется, дрожащий голос выдаёт моё волнение. Так много хотелось бы рассказать ему, а больше всего на свете подбежать и обнять как можно крепче, но я разве могу?

Его Роза сейчас в другом времени, в безопасности и окрылённая знакомством с новым инопланетным другом. У неё ещё всё впереди. У них обоих. Грустная улыбка с толикой сожаления застывает на моём лице. Не больше месяца вновь на родной Земле и уже повстречала двух разных Докторов. Одну совершенно чужую и второго. Такого знакомого. Близкого и родного. Глубокий вдох, чтобы удержать себя в руках. Он ведь просто так не уйдёт отсюда, да?