Бабок-кошатниц в Конохе было много. Не каждая вторая, но - много. Одну вот Коусаку ненавидела - она не ухаживала за своими кошками, она просто их собирала. Одну из них, совсем изголодавшую, Коусаку даже выкрала - потом несколько генинов искали Футакучи-онну. Но вечно голодная, будто имевшая два рта кошка уже спокойно орала на кузена, потому что он был...был. Был достаточно отбитым, чтобы пинать кошек - это было причиной того, что Коусаку регулярно говорила "тебе конец" и на весь дом слышалось верещание мстительное и звуки отчаянно топающих и бегающих ног. Они ведь так старательно подошли к вопросу кражи кошки - Коусаку же не одна ее похищала. Это была спланированная операция - смотрела даже в лицо своему напарнику. Сообщнику. В глаза. Не краем глаза. Доверилась, наверное. Или привыкла. На улице стоял январь, пальцам было холодно, а в варежках - неприятно. В перчатках тоже. Привычно греть пальцы в карманах, сидя на корточках - они за домом кошатницы наблюдали тогда какое-то время. Потом было приятно греть руки о кошку - мурчащую тихо и слабо, жалобно. Кошке и самой было не слишком тепло - и Коусаку тогда засунула ее себе под куртку. У ее сообщника щеки от мороза красные. И нос. А еще родинки смешные. И сам он - ну, возможно, смешной. И все еще болтливый. Коусаку на прощание насмешливо фыркает над его шуткой. Смешной, ладно. Засчитано.

Поэтому когда в резиденции Коусаку снова говорят о кошках, она напрягается сначала - что, как и вчера в то кошачье кафе? Но нет, ей говорят - потерялись кошки бабки-кошатницы. Коусаку еще больше напрягается - типа, ей надо будет искать кошку, которую она сама же сперла? Ну, так не найдет. Миссия провалена, пупупу, дизмораль до конца месяца. А потом она идет в гости к потерпевшей - и нет там ни вониздры невозможной, ни тощих, раненных друг дружкой за еду кошек. Есть только уютный запах окономияки и зеленого чая, немного - лотка и мяты. Аккуратная бабушка-божий одуванчик тянет ей свою мозолистую ладонь с узловатыми пальцами и заводит за спину - и у Коусаку нет инстинктивного этого, отработанного желания избежать тактильного контакта с посторонним ей человеком. Она послушно толкается за ладонью в это дышащее уютом убежище.

Эта бабка-кошатница - крутая. Она милая - у нее по стенам портреты ее кошек, все они ухожены и сыты, окружают ее подвижным живым ковром. Она рассказывает про пятерых своих деток - Коусаку уже плевать, что это вопрос помощи чиновнику, блин, да будь она хоть матерью преступника, бабушка такая крутая, что ей просто тупо хочется помочь. Потому что она говорит о своих котятах так трогательно, почти плачет, что Коусаку наполняется жаждой помочь. Каким-то сопереживанием. А с ней такое редко бывало. Она допивает чай и коротко кланяется бабушке, прежде чем выскочить в дверь. И пойти искать кошек. Если с кем-то Коусаку и ладит, так это с ними.

Ей не нужны фотографии - у Коусаку фотографическая память, а бабуля так мило показывала портреты. Самая простая добыча - толстенький и ленивенький Омаеда, черный с белыми лапками и животом. Он толстенький - значит, далеко не могу уйти, у толстеньких котиков в принципе очень мало возможности выжить. Им нужно быть дома и хорошо кушать - и чтобы им чесали пузико. Омаеда - самый добрый из ее котиков и самый домашний. Его надо не найти - его буквально надо спасать. Коусаку думает - обыскивает ближайшие мусорки, но там здоровячка нет, впрочем, Коу не отчаивается - и слышит протяжный мявк через пару кварталов. Приглушенный, но гулкий. Омаеда находится застрявшим в водосточной трубе - глупенькому толстячку повезло, что осадков не было. Коусаку садится рядом с ним - складывает печати, чтобы на ее ладони оказался милый добрячок малыш Хикиханасу. Он движет своими "ушками" и тихо выдыхает, немного мерзляво сжимается - Коусаку просит его покрыть слизью толстячка, Хикиханасу только согласно кивает и приступает. Совместными усилиями они помогают Омаеде выскользнуть - он жмется, под куртку лезет в поисках тепла, тычется холодным носом. Коусаку его первым относит домой - на руки к благодарной бабуле, на руках которой ласковый Омаеда хрипло мурчит и - Коусаку уверена, что ей не кажется, - улыбается.

Второй кот отыскивается на заборе дома в противоположном направлении - бабуля говорила, что его взяла недавно, что это подарок от подруги. Кот - он скорее котенок, едва-едва ставший подростком, сидит на заборе. Его зовут Кагехина, он нежный черный малыш с рыжими подпалинами. В окне на него смотрит две пары глаз - одни принадлежат рыжему коту, вторые - черной кошке. Коусаку опирается на забор, подпирает щеку рукой - мягко спрашивает "родители твои? соскучился?". Кагехина мукает и тычется лбом Коусаку в лоб. Трется боком о щеку и забирается за воротник - понимает все. Коусаку с ним так и идет дальше - он совсем не мешает, потому что Хикиханасу уже давно наслаждается погодой дома, а Кагехина и Коусаку идут искать дальше. Это же его брать и сестры новые? Ну, значит, он начнет себя вести странно, когда услышит кого-то из них. Так и происходит - копошится, выныривает головой из куртки, указывает куда-то в сторону переулка. Там на стене лежит серый, с шрамом на глазу и усеченным вдвое ухом Лорд Шестой. Он смаргивает деловито - и запрыгивает на крышу. За Лордом Шестым приходится погоняться - он прекрасно знает крыши и еще не нагулялся, видимо. Но Коусаку перехватывает и его - Лорд Шестой не пытается вырываться, позволяет взять себя на руки. Где-то на границе зрения пропадает какой-то рыжий с черным кот - родственник Кагехины, что ли? У Лорда Шестого усталый взгляд - они втроем так и доходят домой к Бабуле. Коусаку - и два кота в ее изрядно покрытой изнутри шерстью куртке. Лорд Шестой трется о ее ноги и спокойно уходит куда-то вглубь дома, Кагехина же очень виновато смотрит на Бабулю, прежде чем выпрыгнуть к ней на руки из куртки и уместиться на плече. Коусаку коротко, ласково улыбается - она любит кошек. И бабуле помогать приятно. Она от счастья светится.

Остается еще два.

С ними приходится потрудиться - но в итоге Коусаку везет, она слышит кошачий громкий ор. В подворотне она видит не одно кота, а сразу двух. Один из них, черный, поджарый, изящный, явно похож на Гекко - а кошка, которую он защищает, пшеничная красавица Ада, явно ушла, чтобы его найти. Беременная глупышка. Перед ними стоит здоровенный черный пес - Коусаку оттаскивает его за ошейник, стоит, пока не подбегает обеспокоенный хозяин. Нечего собаку на слабой привязи таскать, если контролировать нет сил, ворчит в ответ на благодарность Коусаку, возвращаясь в подворотню. Гекко сначала шипит, гнет спину, но Коусаку не спешит. Дает ему учуять запах из распахнутой куртки - запах от облепившей шерсти, запах дома. Гекко наклоняет голову в бок и успокаивается, пока Коусаку сидит перед ними двумя на корточках. Гекко думает  а потом отступает в сторону. Подпускаешь к своей королеве, почтенный? Спасибо тебе за доверие. Коу поднимает ее аккуратно - Гекко идет рядом, след в след, периодически выбегая вперед и осматривая дорогу впереди. Эк раздухарился - чего же ты ушел из дома гулять тогда, раз так за нее тревожишься? Дуралей. Они возвращаются вдвоем - Ада беспокойная, начинает помяукивать.

В итоге Коусаку задерживается - ей приходится помогать бабушке принимать котят. Она что-то смыслит в медицине, благо - это помогает. Котята у Ады чудесные - и после того, как пять маленьких комочков засыпают с матерью среди подушек, пахнущих травами, они с бабушкой пьют чай и говорят. На коленках спит, похрапывая, Омаеда - смешной, настолько глубоко спит, что как не пытайся поднять тяжелую его голову, бухнется обратно безвольно. Кошки у бабушки забавные - она говорит, что Коусаку непременно должна еще заходить в гости. Что кошки - они людей чувствуют, а ее деткам она вон как нравится. Коусаку неловко усмехается, приглаживая милого толстячка по пузу. Она не против, пожалуй. Соглашается, что когда котята Ады подрастут - заберет одного. У бабушки здорово. Бабуля - она крутая.

Так очень хочется отчитаться, но это к делу не относится. Отчет о результатах миссии - сухой и сдержанный. Карман греют горячие печенюшки от бабули. Хороший день.

Отредактировано Senju Kousaku (Вчера 02:19)