От одного вида густых и сочных зарослей болотной травы в глазах с непривычки рябило. Таких пейзажей в Стране Молний не видел ни один человек, не считая, вероятно, шиноби, которым доверяли миссии за границей. Куда не посмотри, всюду зелень, высокая, сильная в половину человеческого роста, ковром скрывает всё, что ниже и не ясно, где есть твёрдая почва, а где раскинулось болото. И цветы! Так много, совершенно разнообразных оттенков, дикие, каких не встретишь на прилавках торговец, торгующих одними и теми же сортами.

Сердце беспокойно ухнуло, когда он увидел расходящиеся по зелёному морю волны. Словно что-то большое и сильное расталкивало растительность в глубине стремительно сближаясь со стоящим неподвижно Дайсуке. Он сделал шаг назад, но ноги предательски вязли в тягучей, коричневой массе. Выхватил меч, выставив и его перед собой, но когда наконец нечто показалось, оружие выглядело бесполезным куском металла.

Горящая адским, колдовским изумрудом чешуя, богато увенчанная золотым мехом, растущим вдоль всего хребта, по длинном, никак не меньше двадцати метров, телу. Сияющие полированным агатом когти, грозно дополняющие жемчужный ряд оскаленных зубов.

"Дракон!" - пересохшими губами промямлил Хонда-младший и от неожиданности завалился на пятую точку, понимая, что у него нет и шансов противостоять исполину, способному сворачивать столетние дубы и крушить шкалы. Конец, совершенно точно. Он замер.

Замерло и чудище беспомощно мыкаясь вправо и влево. Причина ускользнула лишь на мгновение, но стоило пульсу немножко прийти в норму, как Дайсуке заметил, что величественная громадина была абсолютно слепа. На грозной морде вместо глаз, красовались чёрные, разящие чернотой провали. Беспомощность и смерть. Ничего другого не ждало это мифическое животное, в таком положении.

-"Драконы не должны быть слепы, Хонда-сан" - послышался голос вчерашнего монаха, доносившейся будто из утробы зверя...

Вскрикнув, чем заставил пару дежуривших под дверью слуг обеспокоенно заглянуть в комнату, Дайсуке сел на кровати, вытирая рукой со лба ледяную испарину. Кажется вчерашний разговор и служба в Часовне с безымянным монахом произвели на него куда большое впечатление, чем он думал сам. Сделав глубокий вдох юноша жестом показал горничной, что помощь ему не нужна и уже всё в порядке и встал с кровати.

"Слепой дракон" - он никак не мог отпустить сон, но вчера он подумал, что речь идёт о пострадавшей статуе Ками, охранявшегося Часовню. Был ли в этих словах какой-то ещё смысл, затрагивающий что-то в его собственной душе? Тряхнув хорошенько головой и умывшись из стоявшего неподалёку тазика с тёплой, ароматизированной водой принялся быстро одеваться, чтобы незаметно от всех покинуть Поместье этим ранним утром, но разумеется не удалось.

Служители Поместья быстро поняли, что юный господин изволил проснуться и готов к утреннему туалету и ураганом, втроем ворвались внутрь, увлекая его в небольшую купальню. Когда ты Хонда выглядеть плохо - непозволительная роскошь. Во всяком случае, если речь идет о пребывании в деревни. Купание, мытье волос с душистым маслом, обработка садин, оставшихся на руках под причитания старой Мизэки, нянчившей ещё его отца, одевание. Единственное, что было дозволено - аккуратно водрузить на пояс мешочек с деньгами и короткий вакидзаши. Скорее ритуальное оружие, чем средство самообороны, но положенное по этику в его Доме.

"Мизэки" - отблагодарив лёгким кивком за помощь и заботу, что на самом деле не требовалось, он привлёк внимание пожилой женщины, заставив её немного задержаться.

- "Хонда-доно" - несмотря на ослабевшее тело она изящной поклонилась, слегка согнув колени и опустив голову, прислушиваясь к словам юного господина. Наверняка в молодости она была невероятно красива, это можно было заметить по грациозным повадкам и густой копне плотных, но уже выбеленных волос, аккуратно перехваченных спицами.

- "Прош..." - он осёкся, вспоминая слова Тоу о том, что с низшим сословием нужно держаться выше, сильнее, заявляя о своей позиции, хотя бы в речи и воздерживаться от просьб и извинений. Это было неприятно, но наверняка Мизэки бы тоже сделала ему замечание - "Пусть Камори-сан ждёт меня у ворот Поместья через пол часа. У меня будет к нему поручение"

Вооружившись какими-то пилочками, молоточками и резцами Камори-сан, служивший Семье Хонда каменщиком, старательно, но почтительно колдовал над статуей дракона в Часовне Бакуфу. Дайсуке не знал её правильного названия, или не запомнил, но историю о её создателе не позабыл.

За работой мастера было приятно наблюдать со стороны, особенно человеку, который не привык что-то делать собственными руками. В этом действительно есть какая-то магия. Чувствовать материал, уметь придать ему форму, оживить, а в этом случае - дать вторую жизнь. Вот так. Легко постукивая молоточкой, работая скребком и мастерком. Восстановить утраченные глаза статуи было задачей практически невозможной. Можно было использовать другой камень, но будет отличаться и возраст и цвет и структура, а потому каменщик предложил подготовить "глазницы", а после поместить в специально подготовленные ниши обработанные куски горного хрусталя. Такой материал будет смотреться достойно и красиво в рассеянном освящении, но не привлечет внимания мародёров, ввиду своей доступности в Стране Молний.

Дайсуке естественно не возражал и вместо того, чтобы мешать просто занялся тем, что подкурил новые палочки, взамен сгоревших за ночь. Стоило воспользоваться тем, что вернулся, ведь кто знает, сколько раз сюда ещё заглянут люди.

Обернувшись Камори-сан бросил, что ему нужно будет двадцать пять тысяч на хорошие куски хрусталя.

- "Камори-сан, я не могу взять деньги семьи на это, отец не..." - начал было парень, но был остановлен поднятой рукой каменщика.

Камори Дайки достаточно долго жил в Поместье, чтобы видеть, как Дайсуке растет, какие у него отношения складываются с семьей. И как многие из служителей знал, что юный господин совершенно не имеет собственных желаний, ничего не просит для себя, лишь молча следует указаниям родителей и братьев. Несомненно все сторонники и слуги Хонда сплетничали о том, что мальчик будто растёт инструментом, в тени ярких и выдающихся людей, знали о его спокойном и мягком характере, даже немного сочувствовали. Потому каменщика и заинтересовало услышанное и увиденное. Парнишка захотел сделать что-то, что не касается семьи? Восстановить храм?

"Не надо ничего объяснять, Хонда-доно. Я тоже хочу помочь Часовне. Играл здесь в детстве. Здесь недалеко есть выходящие к поверхности залежи. Там редко кого встретишь, материала обычно в избытке, можете отправиться и найти пару подходящих камней вот такого размера" - он продемонстрировал круг, сделанный из пальцев, размером с перепелиное яйцо.

Дайсуке кивнул, почувствовав, как по щекам разлился румянец, в ответ на понимание, которого не ожидал

Залежи и правда оказались совсем близко. Пришлось всего-то пройти тропкой через ущелье и спустится на несколько сотен метров, правда приисками они выглядели совершенно с натяжкой. Скорее кто-то из бедняков в тайне добывал здесь вышедший на поверхность минерал, в тайне от вездесущих глаз сторонников Сёгуна. Само по себе это было преступление. Любое богатство в недрах - богатство Первого Господина, но Хонда не был слишком наивен, понимая, что хороший кусок камня прокормит семью старателя на несколько недель. Много он не добудет, но выживет. Не каждому дано родиться богатым или взяв меч, кунай, снискать славу на поле боя.

Обнаружить искомое было не так-то просто. Горный Хрусталь образовывался в полостях, но слишком плотно прилегал к камню, а учитывая его плотность отделить от остальной породы было не просто. Чем собственно и пришлось заняться юноше, вооружившись камнем. Стучать по скале, в которой он видел вкрапления минерала, надеясь, что рано или поздно сможет отколоть достаточно крупный кусочек. Удалось далеко не с первого раза.

Вернувшись к Часовне ближе к вечеру он обнаружил каменщика, заварившего чай на небольшом костерке. В Поместье он редко видел кого-то из служителей не за работой, интересно было наблюдать, что этот занятой и хмурый человек, оказывается, любит читать романы с цветастыми обложками и немного напевает себе что-то под нос. Дайсуке улыбнулся слегка и окликнув Камори протянул ему несколько кусков искомого минерала.

Одобрительно вскрикнув мужчина незамедлительно извлёк инструменты для мелкой работы и принялся за дело.

- "Теперь дракон видит, Хондо-сан" - скрипучий голос монаха неожиданно донёсся из темноты, когда каменщик и генин, вкушая горячий чай, с удовольствием разглядывали статую духа хранителя, смотрящую на мир хрустальными глазами. Грубая работа, но сделанная с душой, радовала обоих. Было в этом какое-то чувство правильности. Завершенности. Появление монаха стало неожиданностью.

Дайсуке поклонился представителю духовенства, чем удивил Камори-сана, но тот споро последовал его примером. Монах раскланялся в ответ, разглядывая воссозданные очи, переводя взгляд то на каменщика, то на руки знатного юноши, покрытые новыми садинами и мазолями.

- "Вы тоже начинаете прозревать на счёт себя, ведь так?" - хитроумно улыбнувшись он бесцеремонно налил себе чаю из котелка, не спрашивая разрешений, и уселся рядом.

"Да, начинаю" - утвердительно ответил Хонда-младший и так тихо, что вряд ли его расслышал Камори-сан и монах. Парень незаметно засунул в мешок с инструментами несколько купюр, которые получил вчера за работу. Было немного, но сейчас он отдавал всё, что имел, а это больше, чем трата чужих денег.