Постоянны в голове эти мысли о тебе...
хейли маршалл| hayley marshall
[ дв & древние | tvd & the originals]
фиби тонкин / phoebe tonkin
22, гибрид, мама, королева нового орлеана и альфа стаи полумесяца,
гибридный набор способностей
ОПИСАНИЕ ПЕРСОНАЖА:
SONGS OF LOVE AND DEATH
BEYOND THE BLACK
бесконечно сильная, безгранично прекрасная. королева волков, с надломом в черном омуте зрачка. бьет кулаками, кричит, доказать свою правду пытается. хейли рождена бойцом, пацанкой, что расцвела в экстраординарной силы женщину воительницу. это не сказка о чудо женщине, что одним ударом разрушает стены домов и спасает детей из-под завалов. ее история на сотни тонов черней, на тысячи нот лиричней. волчица, что одиночкой брела по топкому илу в поисках дома. самоотверженная душа, что лишь погибель все находила. любила, теряла, надеялась, про себя молила и напрочь застряла в городе без души но с громкой музыкой. изумруд глаз ее, в пестрых бусах бликами одинокого фонаря отражается. внутренний огонь что не потушить, пламя которое не задуть. я ломаю ее как шоколад в руке, лишь потому что люблю. убиваю из раза в раз, ночи напролет душу пленяя, выжигаю яростно напалмом. ревную, ненавижу, обижаю но безгранично доверяю. она элайдже в рот смотрит дитем завороженным, пока я все ниже в пропасть срываюсь. ведь о чувствах в этой семье не принято говорить. спрятать, запереть, задушить, лишь бы слабость не выказать. паранойей больной мой мозг давно насквозь пропитан. сплошные интриги, вранье и громкие угрозы. лишь она одна не боится, гордо подбородок вверх задирая и в глаза смотря. идеальный образ в который невозможно не влюбиться . . . и я тоже пал жертвой этой блядской лихорадки. она травит меня изо дня в день и с каждой секундой я слабею. мы дочь защитить пытались а я как всегда, видел лишь ошибки и так испугался провала, что обрек ту кого любил на жалкое существование. оттолкнул еще сильней прежнего. крепче, нежели когда она под венец с высокопородным псом венчаться шла. стоя на том балконе и видя всю церемонию сверху, какая-то часть меня действительно умерла в тот миг, когда ваши глаза запылали янтарем. я остался стоять один, ненавидя себя за то, что не мог произнести вслух. те банальные заезженные три слова, после которых мир меняется и твои враги получают новый рычаг воздействия. любовь — самая большая слабость вампира. а мы не слабые.
ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ
(планы на игру / наигранная история / хедканоны / всё, что соигрок должен знать)
лиричное вступление окончено и пора включать свет. эти отношения насквозь пропитаны стеклом, болью, истериками и отчаянием. я больной фанат данного пейринга вот уже долгие, долгие годы. можно считать, что клейли это мой хэд и кинк в одном флаконе. я вижу этих двоих напрочь поломанными психами, что из раза в раз обречены на провал. мне бы хотелось отыграть так много. флэши, реал, потенциальное будущее. но для этого мне нужен такой же лихорадочный фанат как и я сам. тот кто дышит этой парой, кто пропускает их сквозь кожу и кайфует когда его пиздит разрядами тока. ищу девочку с красивыми, лиричными постами и отличным вкусом на графику. если загуглить слово "визуал", напротив понятия будет мое фото. с ног до головы визуал. я не могу без общения в телеге с соигроком. могу посреди ночи сорваться и накидать эстетики, фото и видосов по клейли. могу ворваться с внезапно проснувшейся идеей на эп или сюжет в будущем. если ты не такая же или тебя это будет обременять, не стоит мучить себя и меня. если же ты дочитала заявку до этой строчки и в твоей душе горит зеленый, то приходи ко мне в личку сразу с постом, или постами, ибо это 50% моей любви. я старый пес не знающий слов любви и черпаю я ее в постах. если они задевают мои струны, я звезду с неба к ногам положу, а если там все глухо, в садо_мазо играть не буду. думаю мы в той точке ролевых находимся, когда можно просто кайфовать в свое удовольствие, а не вымучивать себя как из-под палки. очень жду ту, что будет вдохновлять.
ТРЕБОВАНИЯ К СОИГРОКУ:
Минимальная постовая активность: | Минимальная флудовая активность: | Предполагаемая тема пробного поста: |
apocalyptica — not strong enough (feat. brent smith of shinedown)
Насколько может быть сложной жизнь. Помножь ее на три и получишь будничный день Клауса Майклсона. Слоняться по дому собственной тенью из угла в угол. Храня в голове сотни мыслей и тысячи опасений. Расфасовывая их по картотекам, помечая особо интригующие страницы жирным маркером. Колючками терновыми овивают они сознание. Душат до хрипоты. Защитить, спасти, дать бой собственным демонам. Они на пьедестале из костей пляшут, зазывая на свой сабантуй. Карминовым нектаром сочатся бусы, что на шею твою они водружают. Хомутом, иголками внутрь сдирают кожу в кровь. Из раза в раз, босиком по минному полю имени Хейли Маршалл. Один неверный шаг и мы возвращаемся на исходную. Устал, восемнадцать лет вальса с яркими вкраплениями танго. Именно такие у вас отношения. Кружите под музыку, с хрустом костей поверженных врагов под ногами. Даже семейная, казалось бы невинная поездка, обернулась очередными эмоциональными горками. Она пришла к тебе, ты не прогнал. Она решила остаться, ты не был против. Она сбежала под утро, ты воспринял это как новый шаблон ваших извращенных отношений.
Давно перестал смотреть в глаза брата. Боялся что масштабы разрушений причиненных ему тобой, будут столь фатальны, что он никогда тебя не простит. С ней быть не можешь, но и без нее гибнешь. Привязал Хейли Маршалл к себе на веки ребенком. Чтобы не ушла, чтобы не бросила. Позволил ей любить собственного брата, чтобы остался и он. Дурацкий любовный геометрический узор, выстроенный твоим больным манипулированием, работает вот уж почти двадцать лет. Двое, без которых ты не смыслишь существования. Две души, что не позволяют скатиться в безумие. Потерять хоть одно из них, как удалить тот самый неудачный брусок в дженге. Вся конструкция развалится к херам. И ты не позволял ей этого. Себе во вред, наступал на горло, душил ревность. Искал утешение в голубых глазах женщины, которую погубил. Любил ли ты ее? возможно... но она любила сильней. От того и сгинула в пучине тьмы. Это, и твое дурное прошлое. Отвлечение — было твоим спасением, самообман — лекарством от самого крепкого недуга... любви. Клаус Майклсон не должен позволять себе слабостей. Враги всегда находят самые уязвимые места. Любовь — самая опасная слабость из возможных.
Стук в дверь возвращает из мира, где стены твоего дома разрушены, а по его венам течет черная гниль. По хорошему бы отсидеться, да все жители в курсе что ты тут. Педантичной размеренности шаги до двери. Легкий поворот круглой ручки и Маршалл чуть ли не на тебя валится. Неожиданный визит немой паузой на лице отражается, в то время как волчица переступив порог бесцеремонно огибая тебя проходит вглубь темной комнаты. — Заходи, располагайся, к чему спрашивать разрешение. — сарказмом сочится твой язык, когда ты дверь за ней закрываешь. Полумрак ложится на ее плечи, когда к окну она подходит. Свет уличных фонарей ласкает ее волосы, дымка загадочности придает интимность. — Что-то случилось с Хоуп? — Первой мыслью всегда будет она. Твоя путеводная звезда, надежда этой семьи. Лучик добра в этом темном царстве богов и чудовищ.
Опровержение твоих опасений, облегчением выходит из легких вместе с воздухом. Раньше ты и представить не мог, как же трудно быть отцом. Двадцать четыре на семь, накручивать себя о благополучии ребенка. Который уже достаточно подрос, чтобы совершать глупые ошибки и страдать от собственного неверного выбора. Повезло что Хоуп твой единственный ребенок, иначе бы ты и вовсе перестал спать. Видимо мироздание слишком хорошо тебя знает, потому ждало тысячу лет, чтобы сделать тебе такой подарок. Берегло тебя и жизни окружающих. Когда вопрос о вашей дочери отпал, ты внимательно изучал силуэт Хейли. В этом полумраке все ощущалось ярче, как бы странно то не звучало. Вечерний покров скрывал вас друг от друга ровно настолько, чтобы все ваши слова были укутаны в безопасной колыбели. — Спустя девятнадцать лет, ты вдруг захотела поговорить о нас... ты случаем братом не ошиблась? комната Элайджи дальше по коридору, тут легко промахнуться. — по старой махровой привычке, облачаешься в броню колкостей. Знаешь, что скользкие темы ничем хорошим не заканчиваются. В этом уравнении слишком много переменных, чтобы выйти сухими из воды без потерь. Кто-то обязательно пострадает. А по-скольку привык страдать ты, то пусть все так и остается.
Начало беседы, не предвещало легкой светской небрежности о погоде и бабочках. Ты было шагну в сторону стола с подносом, на котором гордо возвышались бутылки с бурбоном. Как ледяной ушат слов Маршалл, вылился тебе на голову и выбил почву из-под ног. Ты замер, оцепенел. Воздух втянутый через нос, так и не нашел выхода. Сердце что было проткнуто клинками и кольями сотни раз, пропустило несколько ударов. Ущипнуть бы себя да проверить, не сон ли это, или дурацкое дежавю. Только где тогда доблестный Элайджа, что вторит о важности семьи. И кучка дохлых ведьм, взявших волчонка в заложники, дабы использовать в своих, сучьих целях.— Если это шутка, то не простительно злая. — Твое всецелое внимание было приковано к матери твоего ребенка. Пока что единственного ребенка. И другие варианты ты не рассматривал. — Это невозможно, иначе моя мертвая матушка не предлагала бы тебе переселение души, в тело смертной девушки. — Мир кажется вот вот грозится рухнуть тебе на голову, а ты лишь делаешь шаг навстречу к женщине, ради которой стоит убивать.
Непростительно близко. Ощущаешь аромат ее волос, кожи. Тонкие нотки леса, росы, цветов в солнечном поле и самой луны. Хейли Маршалл проворной змеей забралась к тебе под кожу, проползла под ребрами прямиком к сердцу. Где и свила свое теплое гнездышко, да терзает изо дня в день своим присутствием. — Ты точно уверена что... — не решаешься произнести слово на букву "Б", потому что оно изменит все. Это уничтожит Элайджу, расколет семью и возможно, после этого уже ничто не сможет ее собрать воедино. — Ты абсолютно уверена что... это возможно? — так и не осмелился. Трусом окрестишь себя завтра, а сегодня, сейчас, кажется крыше все таки суждено рухнуть, потому что волчонок свято верит в то что говорит.
Тебе бы радоваться, подхватить ее на руки и кружить как любому достойному мужчине, которому любимая женщина сообщила радостную весть. А ты лишь оцениваешь масштабы пиздеца, что за собой повлекут эти новости, услышь их остальные члены семьи. — И что ты хочешь чтобы я сказал, что все будет хорошо? ... с тех пор как мы вернулись в мир живых, ты так до конца и не объяснилась с Элайджей. Ко мне, ты то льнешь, то убегаешь. — начинаешь закипать, с каждым словом все больше и больше уходя в жестикуляцию. Мимика приобретает все новые и новые броские очертания, полностью перекрывая остальное. — Как я могу сказать что все будет хорошо, когда мы с братом ходим по тонкому льду имени Хейли Маршалл! Шаг влево, шаг вправо, и ты с легкостью опускаешь нас под воду! И с наслаждением держишь, пока ледяная водица своими колючками заливается в легкие! — накипевшее за все годы, нашло новый выплеск в гневе на нерешимость волчицы. Развернувшись, отходишь на пару шагов. Закрыв глаза сжимаешь кулаки до хруста. Сейчас бы кого-нибудь убить, было бы весьма кстати. Но вместо кровопролития, ты резко поворачиваешься к Эсмеральде этого дома и тычешь в нее указательным пальцем.
— Ты боишься быть с Элайджей, потому что он тебя ранил. Потому что за той красной дверью, ты увидела то, что не хотела видеть. Каков он на самом деле. Хоть мой брат никогда и не скрывал от тебя, что из себя представляет. Я говорил тебе, что Элайджа лучший из Майклсонов и просил дать ему объясниться. Но потом все пошло по накатанной и он оступился. Он не спас тебя, хуже того, помешал мне спасти тебя. Это был самый ужасный день в моей жизни, Хейли. Из-за тебя, я отвернулся от брата. Был готов разорвать "всегда и навечно". И только когда он вернул свои воспоминания о тебе, и жизнь покинула его глаза точно так же как мои... я понял, что не могу его ненавидеть. Как бы мне не хотелось, ради тебя. Не ради себя или кого-то еще... ради тебя, из-за тебя. — устремив подушечку пальца к виску, ты готов вылить весь ушат дерьма на Маршалл. — Ты постоянно вот тут, и никак не уберешься. Но я заслужил все муки этого мира, а мой бедный брат нет. И весть о том, что ты снова носишь мое дитя, просто уничтожит его. А хуже во всем этом то, что ты сама не знаешь чего хочешь и как важна. Или верней сказать, кого ты хочешь. — руки свободно опав вниз, хлопают о бедра. В твоих глазах блестит ночь, окрашенная в цвета безысходности. Положение в которое вы сами себя загнали, столь шатко, что ты не знаешь чего хочешь больше: спрятать Хейли от всего мира, или прибить ее. И лишь одна мысль о том, что из этой ситуации не выйти без жертв, убивает тебя самого похлеще кола из белого дуба.