Рю летал на крылатых собаках над бескрайним полем, усеянном трупами. В земле виднелись воронки и выжженные чёрные проплешины, ярко-красными пятнами бисера выделялись кровавые лужи. Мёртвые тела были повсюду, от горизонта до горизонта. Здесь произошло ужасающее по масштабам сражение, погибли десятки тысяч шиноби, но даже сейчас в этом жутком мире смерти продолжали сражаться. Выжившие походили на чудовищ, не имеющих ничего общего с людьми. Громадные монстры – вот кто остался жив. Забрызганные алым туши на удивление быстро передвигались, выискивая новых противников, а встретившись с такими же тварями, принимались остервенело рвать друг друга на куски. Древесный гигант, напоминающий ходячее древо, оплёл лозами огромного краба, массивной клешнёй отламывающего ветви и подбирающегося к сердцевине ствола. Крона тлела, кажется, подуй крепче ветер, и разгорится, тогда-то и конец воителю-дереву. В стороне от них бились сразу трое – будто бы состоящий из густых, грубых чёрных волос великан, поливал огнём и водой изо ртов масок на плечах песчаного исполина и невероятно высокую печальную женщину, словно сотканную из дождевых струй.
Поодаль от сражающихся искали противников ещё трое чудовищ. Каменный великан, от чьей поступи содрогалась земля, недобро поглядывал на зверя, похожего на выросшего до размеров многоэтажного дома чёрного волка, окутанного молнией. Зверь кружил вокруг чёрного монстра, не обращая внимания на змея, свернувшегося кольцом в высокой траве и, кажется, равнодушно наблюдающего за происходящим.
Поле и гигантские твари подёрнулись пеплом, закружившимся в небе. Рю ощутил, как вдруг лишился опоры и падает, падает сквозь серые облака. В лёгкие забивались гарь и зловоние гниющего и горящего мяса, встречный ветер бросал в глаза охапки пепла. Узумаки зажмурился, отдаваясь во власть спасительной, тёмной неизвестности, и…
…очнулся.
– Рю, ты чего отключился? Эй, Рю?
Девичий голос выражал обеспокоенность. Парня трясли за плечи, пробовали хлопнуть ладонью по щекам, но удары получались нерешительными и вовсе даже неубедительными.
Он еле продрал слипшиеся веки и увидел склонившуюся над ним девушку. Её длинные волнистые волосы опускались ему на лицо, щекоча кожу. Пахли они полевыми цветами. Позади юной красотки светил жёлтый диск луны, запятнанный тёмными провалами морей. Ночь выдалась звёздная. Точки небесных светил мерцали в иссиня-чёрной бездне космоса, подобные маякам в безбрежном океане тьмы.
– Твою мать, Рю, ну, ты меня и напугал! – пребольно стукнула острыми твёрдыми кулачками ему в грудь девушка. – Ты что, реально отключился?
Узумаки приподнялся на локтях. Он лежал на чём-то твёрдом и холодном. Оглядевшись, увидел лес из ровных и покосившихся памятников, венчавших бессчётное множество могил. Во рту мгновенно пересохло, внутри будто всё растворилось. Он на кладбище. Ночью.
«Никогда не гуляй по погосту после заката. Плохо может кончиться». Так наставляла когда-то Карин непоседливого внука. Внук давно вырос, а вот ума, похоже, не набрался. На кой он притащился сюда, да ещё с девушкой? Звёздами можно любоваться в любом другом месте, а тишиной наслаждаться и в парке.
– Почему мы здесь? – непонимающе спросил он.
– А ты не помнишь? – прильнула к нему девушка, и Рю только сейчас понял, что лежит в одних трусах, а блузка подруги расстёгнута, предоставляя ему прекрасный вид на ложбинку меж симпатичных грудей третьего размера, заключённых в тёмный кружевной лифчик. – Сказал, что научишь меня здесь секретному дзюцу твоего клана, и для этого нужно раздеться, а сам вырубился. Да что с тобой такое?!
Рю скатился с могильной плиты, ошарашено озираясь в поисках своей одежды. Он, конечно, тот ещё стервец, особенно таким был в молодости, но пригласить девушку на кладбище, да ещё и использовать каменную плиту в качестве кровати, слишком даже для него. Сколько же он выпил, чтобы такое предложить? Бутылку саке? Две? А может, саке было некачественное? К кладбищам он всегда относился ровно, однако, никогда не думал о том, чтобы там шутить или как-то иначе проявлять неуважение к умершим. Его учили уважать смерть.
«Акума и они! Но какие у неё всё-таки сиськи…»
– А я что-нибудь говорил перед тем, как тебя сюда привести, малышка? – «Как же её зовут-то? Совсем вылетело из головы. Или я вообще не спрашивал? Вот демоны преисподней! С попойками надо завязывать. Уже провалы в памяти начинаются. Так и до белочки недалеко. Если Хитоми узнает… Хотя нет, откуда? Она же в Отогакуре сейчас. Вроде бы. А я типа на миссии, налаживаю связи и прощупываю почву для дела».
– Много чего, – села на плите насупившаяся девушка. – Что ты имеешь в виду?
– Ай, ладно. Забудь. Пойдём отсюда. Покажу тебе мою технику в другом месте.
– Обещал научить, а не просто показать, – поправила его подруга.
– Конечно, научу. Секретной технике моего клана. Не сомневайся! – Он приобнял её за талию, закрыв рот поцелуем, как бы подтверждающим «честность» его намерений. – Иди к выходу с кладбища, я тебя догоню.
Негоже девушке ждать, пока он собирает вещи и одевается. И смотреть на его суетливые метания в поисках одежды тоже не следует.
Внезапно раздавшийся тихий скрип прозвучал в тишине кладбища показался оглушительным скрежетом. Подруга подскочила и в страхе прижалась к насторожившемуся парню, оглядываясь.
«За нами следят. Ещё чего не хватало!»
Последовавший затем звук заставил молодёжь отступить на несколько шагов от могилы. Из-под массивной каменной плиты донёсся тот самый звук, только на этот раз громче. Как будто кто-то скрёбся снизу. Точь-в-точь мышь, прогрызающая в стене дыру.
Рю больше не заботило отсутствие одежды. Единственное, чего он хотел – поскорее убраться отсюда, запереться в номере какой-нибудь гостиницы и выпить саке. Или вина. Эдак бутылочку. Без закуси. Тем не менее, он не поддавался панике. Скрестись могло какое-нибудь животное, крыса, например. Или енот.
«Какой ещё енот? Что за глупости лезут мне в голову…»
Взяв девушку за руку, он потащил её за собой прочь. Неважно, в какую сторону, рано или поздно они всё равно выйдут к выходу с кладбища. Главное, подальше от потревоженной могилы и её неведомого обитателя.
Вдали мелькнул свет фонаря. По выложенной камешками дорожке двигалась, слегка покачиваясь, одинокая сгорбленная фигура. В одной руке незнакомец в ветхом плаще держал мигающий светильник, а в другой длинную сучковатую палку, о которую опирался при ходьбе. «Смотритель кладбища! – догадался Рю. – У него мы и спросим, где выход. Может он нас даже проводит». О вопросах смотрителя, связанных с нахождением молодой полуголой пары среди могил, Узумаки как-то не подумал, не до того было. Страх гнал его вперёд.
– Эй, почтенный! – окликнул он фигуру. – Пожалуйста, подскажите, как нам покинуть сие скорбное место?
Смутно знакомая фигура остановилась. Край широкополой шляпы приподнялся, и Рю увидел перебинтованное по сами глаза лицо. Вернее, нижнюю часть – подбородок, нос.
– Мне страшно, – призналась девушка, прижавшись упругой грудью к плечу Узумаки, чем немного ободрила его.
– Всё будет в порядке, малышка, – тихо проронил он, погладив её вьющиеся волосы, и двинулся к смотрителю.
– Что вы здесь делаете? – спросил скрипучим голосом человек в плаще. – Да в такое-то позднее время! Часом, не осквернять ли могилы удумали?
Рю представил, как всё выглядит со стороны. И ведь действительно, доверия они не внушали. И явились сюда как раз для осквернения могил. Как иначе расценить то, чем они собирались заняться?
«Не буду больше пить. Наверное, решил выбить клин клином и навсегда изжить боязнь кладбищ таким вот идиотским способом. Ой, дебилушка…»
Но ответить смотрителю было необходимо. Причём лучше, если ответ будет хотя бы чуточку правдоподобным.
– Подыграй мне, – шепнул он на ухо девушке и громко произнёс: – Почтенный господин! Прошу, помогите нам! Нас напоили, подсыпав в питьё какой-то гадости, а очнулись мы уже здесь, без одежды и денег. Мы совершенно не желали нарушать ваш покой, клянусь! И не задумывали ничего дурного относительно ваших… гм… подопечных. Если вы проводите нас к выходу, мы будем вам очень признательны.
– Ах, нас ограбили самым подлым образом! Помогите нам! – взмолилась подруга, принявшая условия игры парня.
– Кхе-кхе, – кашлянул смотритель, как показалось Рю, слегка смущённо. Растрёпанная девушка в расстёгнутой блузке, просящая о помощи, кого хочешь смутит. – Так вы не осквернители могил? – Уточнил старик. Молодёжь активно замотала головами. – Ладно. Идёмте за мной. Так уж и быть, выведу. Токмо сделаю сперва одно дело. Обойти мне могилки надобно, убедиться, что никакой осквернитель над ними не совершил злодейства. Идёмте-идёмте, детки.
Старый смотритель двинулся меж памятников, светя на каждый фонарём, хотя луна давала достаточно света, чтобы увидеть состояние надгробий. Продвигался он медленно, простукивая палкой путь перед собой, точно слепец, ищущий дорогу. Рю с подругой плелись за ним, ёжась от ночной прохлады и мрачности места. Смотритель, останавливаясь у могил, бормотал себе что-то под нос, наверное, читал полустёртые надписи на каменных плитах. Узумаки постоянно крутил головой, надеясь увидеть ворота, но вокруг простирался лишь невысокий лес из надгробий, над которыми возвышались холмами древние гробницы знатных покойников. У одной из таких усыпальниц старик встал, зажёг от светильника оплывшие свечи у приоткрытых, обитых бронзовыми полосами дверей.
– Эй, детки, чего вам за мной ходить? Подождите здесь. Можете в склеп зайти, там уютно, сухо. Я в нём обычно от дождя прячусь, если нахожусь поблизости. Вход вон там, сбоку, – смотритель махнул палкой на неприметную дверку, скорее, даже люк в треснувшей стене. На миг луна осветила костлявую руку в бинтах и длинные, когтистые пальцы, необычные для простого человека, а на них тускло мерцающий перстень из белого металла с кандзи, означающим «Смерть».
Память Рю словно вспышка молнии озарила, выхватив из тьмы забвения образы прошлого. Он сидит в местной харчевне, на коленях у него девчонка, а напротив хмырь в поношенном дорожном плаще и в шляпе-амигасе, пьющий саке.
– Так, значит, побаиваешься кладбищ? – спрашивает он.
– Не то, чтобы так. Просто не люблю, – отвечает Рю.
– Зря, зря. К кладбищу нужно относиться как к дому, куда ты рано или поздно вернёшься. Впрочем, такой слабак, как ты, вряд ли меня понимает.
– Ты кого назвал слабаком? – хмель ударил в голову, сделав парня неосторожным и отчаянно храбрым.
– Тебя, – ткнул узловатым пальцем в Узумаки хмырь. На пальце блеснуло кольцо из белого золота со зловещим кандзи. – Ставлю пятьсот рё, что ты никогда не придёшь на кладбище ночью.
– Считай, лишился ты денег, – заявил Рю.
«Так я здесь оказался из-за тебя?! – понял парень, узнав в смотрителе недавнего провокатора. – И ты ломаешь передо мной комедию. Зачем?»
– Пожалуй, мы подождём тут, у входа, – произнёс он, отступая.
– Заходи, не бойся, – ощерился смотритель. Поза его изменилась. Он больше не напоминал дряхлого, хромающего старца, в движениях его появились точность и плавность бывалого бойца.
В следующую секунду обманщик рванулся к Узумаки, замахиваясь палкой. Рю с помощью шуншина мгновенно переместился на десяток метров в сторону, за высокий могильный памятник, однако, девушка осталась там, где стояла. Короткий вскрик, и она повалилась на землю.
Шляпа соскользнула вместе с бинтами, обнажив серый смеющийся череп, кишащий белесыми червями в гниющих остатках плоти на щеках и в глазницах. Луна освещала чудовище, восставшее с того света, и при виде его сердце Рю сжалось, пропустив удар.
– Что же, придётся внести коррективы в план, – проскрипел ходячий мертвец. – Да начнётся же Пир!
Спасительная тьма окутала Узумаки.
