NARUTO: Exile |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » NARUTO: Exile » архивные флешбеки » [FB] абсурдность слова "никогда"
Время: Май 604 | Деревушка маленькая, деньгами тут и не пахнет, и шиноби тем более. Тем не менее, почему-то целых двое столкнулись в маленькой неприметной таверне. Совпадение? Наверное нет, но что тут поделать теперь. |
Отредактировано Sabaku no Sayuri (20.02.2020 11:48)
Шо был одет в обычные чёрные лохмотья; символика клана или деревни отсутствовала; на правой щеке был пластырь, а шея была обмотана бинтами на манер Кири но Щинобигатана Щичинин Щюу.
Информатор, которого ожидал Шо в этой глубинке, уже изрядно задерживался, что наталкивало юношу на мысли о том, что либо информатор мог быть убит по пути сюда, либо банально передумал соблюдать свои условия сделки, решив не появляться. Второй вариант казался более логичным, ибо непрозрачность и даже некоторая авантюрность этой сделки о передачи информации была слишком очевидной — Шо даже не знал кого и зачем он должен был встретить, как, очень вероятно, и не знало его начальство. А умереть в этой сельскохозяйственной глубинке можно было либо от бруцеллёза, либо от иной зоонозной инфекции, передающейся от рогатого и не очень скота — например, от их рогов, об которые можно убиться в пьяном угаре; или от их копыт, об которые можно затоптаться во всём том же пьяном угаре. Впрочем, Шо был ирьёнином, а потому знал, что рога животных — это не инфекция.
«Это опухолевая инвазия» — мысленно заключил Шо, как бы подтверждая, что в его карточке шиноби заслуженно стоит оценка 5.0. в графе интеллект.
Беззвучно, но оттого не менее нелепо, отсмеявшись на своей очередной тупой шуткой, Шо чуть откинулся на спинке деревянной скамейки, на которой он сидел. Что же, если информатор и впрямь не явится, то Шо придётся заняться его поиском, что пролонгирует заграничную командировку Шо на неизвестное количество времени. Неясно, как отреагировал бы на подобное иной шиноби, но Шо эта перспектива однозначно нравилась — Шо крайне симпатизировал широкому перечню вещей, и две из таких вещей как раз-таки уже намечались: прохлаждаться на работе и агротуризм.
«Слоняться без дела по глухой деревне в течение пары недель», — замечтался Шо, — «ради этого я и вступил в АНБУ».
Действительно, Шо предпочёл бы слоняться без дела, созерцая бескрайние и буйные лесные ландшафты сельской местности, пейзажи мелководных рек и зелёных лугов, окаймлённых неухоженными дорогами, а не сидеть в этой таверне. Впрочем, даже в этой таверне Шо нашёл то нечто, чьей харизмой и красотой он был очарован с первого взгляда — с тарелки бутадзиру, оказавшейся на его столе. Сильный аромат варёной в специях свинины пробил его насморк, и Шо, шмыгая носом, не глядя дёрнул рукой в то место, где должна была лежать тряпичная салфетка. Вместо этого его рука легла на чью-то руку; Шо поднял глаза.
Безусловно, вероятность того, что наследница Годайме Казекаге и была тем самым информатором была не то что бы мала, она практически отсутствовала; а вот вероятность того, что эта незапланированная встреча была очень не кстати для обоих шиноби, выполняющих никак не связанные друг с другом миссии, напротив, была очень велика. Но это произошло — Шо понадеялся, что его сейчас не укусит какой-нибудь незамеченный им скорпион, как бы мстя за тактильный контакт Шо с его призывательницей. В конце концов, Шо был в АНБУ, а потому был наслышан о некоторых способностях выдающихся шиноби других стран, и Саюри, несмотря на свой скромный возраст, безусловно, такой и являлась.
«Она стала джонином в шестнадцать или пятнадцать лет», — мысленно декларировал Шо, рассматривая в помутнении уже не лицо, а кисть девушки; cам же Шо формально оставался лишь генином в свои восемнадцать. Вернее, любая информация о нём и о его ранге была банально засекречена, начиная чуть ли не с раннего его детства — то есть с момента начала его службы в АНБУ. Настолько засекречена, что практически отсутствовала.
Впрочем, секретность, не будь она симулятивной, позволила бы избежать гипотетических проблем; но был один нюанс: Шо уже доводилось нести долг в качестве группы сопровождения Саюри на какой-то дипломатической миссии, когда она была чунином. И, пусть они де-факто и не общались, но.. серая курчавая шевелюра, бирюзовые, как и у самой Саюри, глаза, а также обмотка шеи на манер Семи Мечников Тумана, от которой Шо не отказался даже на подобной миссии.. это всё нарушало любую секретность.
— Ну, привет, — Шо перевёл свой взгляд с загорелой кисти случайной собеседницы на её бирюзовые глаза, — джонин Сунагакуре.
После этих слов Шо наконец-то убрал свою ладонь с кисти Саюри.
Признать в девочке, что сидела в углу таверны и мирно ела свою лапшу, смотря куда-то вдаль, потомка великой семьи было достаточно трудно. Вместо длинных дорогих нарядов из тяжелых тканей на Саюри были поношенные серые вещи не самого достаточного путешественника, пышные волосы были убраны в неуклюжий хвост, из которого время от времени выпадали пряди, и не было на ее спине привычной тыквы из песка. Сегодня на ней не было протектора, жилета, или каких-то привычных сумок - она была обычной девушкой, которая идет куда-то по одной лишь ей известным и мало кому еще интересным делам. Ее песок и кунаи были надежно спрятаны в сумке, и иногда одинокий скорпион прятался под отворотом одежды, чтобы не быть никем замеченным.
Что-то должно было произойти здесь сегодня, вот только что именно куноичи пока что не имела никакого понятия. Выполняя одну и ту же миссию вот уже несколько недель, Саюри только начинала подбираться к ответу на свои вопросы. Последний купец, пойманный где-то в окрестностях Страны Огня, который участвовал в перевозке запрещенных продуктов через границу сказал ей, что совсем недавно заплатил каким-то шиноби денег для того, чтобы устроить засаду на кого-то именно в этот день именно в этой таверне. А на кого именно не сказал, потому что и сам не знал, лишь слепо следуя приказам. Что же, сейчас ей и оставалось тут сидеть и осматривать помещение время за временем, с наигранной ленью ожидая того, что что-нибудь произойдет. Несколько скорпионов прятались в тенях, и на каждого вошедшего Саюри опускала по одной единственной своей песчинке, чтобы с ее помощью почувствовать их чакру чтобы сразу узнать скрывающихся шиноби, подобных ей.
Однако, когда в помещение зашел Шо, этого даже и не понадобилось. В отличие от нее самой, не узнать его было достаточно трудно, пускай он и сам был одет не богаче нее и тоже не торопился вытаскивать из сумок свой протектор. Притворившись, что она копается в своей сумке в поисках чего-то, Саюри наклонилась куда-то под стол, чтобы не быть замеченной, когда Хатаке только зашел, осматривая помещение, и осторожно вынырнула обратно, когда тот занял место на другом конце ее стола. Какова была вероятность того, что Шо и был тем самым шиноби, которого наняли убить кого-то в засаде? Практически отсутствовала. А вероятность того, что именно он и был целью этой засады? Велика. "Черт". Иначе это было бы обычным совпадением, а в подобные совпадения Саюри начинала верить все меньше и меньше. Но пока что она не могла почувствовать своими песчинками ни одного человека, что мог бы быть нанятым убийцей. Значит, наверное, у нее было время его предупредить. Но делать это нужно аккуратно. Не то чтобы Саюри сомневалась в способности Шо отбить атаку, но самой ей очень хотелось бы узнать, как именно эта попытка произойдет.
Будто бы случайно пролив перед собой чай, Саюри тяжко вздохнула, положила на мокрое место пару салфеточек, и воспользовалась возможностью передвинуться вместе со своими вещами и своей лапшой поближе к Шо, который был настолько погружен в свой обед, что наверное даже и не заметил. И в это время произошло несколько вещей. Во-первых, дверь открылась, и через нее вошло двое мужчин, что говорили о чем-то громко и немного смято, будто бы они давно уже были пьяны, и сели около двери. И песок говорил вполне себе очевидно, что вот эти ребята как раз-таки были шиноби. Еще одно совпадение? Конечно же. Во-вторых, сверху на ладонь легло что-то мягкое - и мягким этим была рука самого Шо, который, пока Саюри раздумывала над тем, как бы передать ему нужную информацию, успел назвать ее джонином Сунагакуре, и сама Саюри от этого чуть было не вздрогнула. Хотелось бы верить, что подошедшие его не слышали и куноичи может остаться неизвестной частью происходящего. Вести себя естественно.
- Какими судьбами? Я не видела тебя с тех пор как Утараки-сан уехал, - Саюри не знала ни одного человека, которого звали бы Утараки. И Шо, после некоторого промедления, хотелось бы верить, поймет, что она пыталась говорить с ним кодом. Она запомнила его как умного шиноби, так пусть он не подводит ее теперь. В это же время она схватила со стола салфетку и начала не смотря писать на ней, положив на ногу. - Я должна рассказать тебе новости про Додакаву и Варин, они теперь встречаются, представляешь? Емаки и Ран, правда, не совсем рады этому... Как и Имари. - Если Шо соберет вместе все первые буквы этих имен, но получит "у двери". Код простой, и возможно даже слишком. Но все равно была вероятность, что сам Шо решит, что внучка Кагекаге теперь совсем ку-ку бананы и у них с матерью это семейное. - Ой, - Саюри наклонилась, поднимая перед собой салфетку, на которой написано "здесь сегодня планируется засада, и возможно, что их цель - ты", - ты салфетку уронил.
Отредактировано Sabaku no Sayuri (24.02.2020 17:50)
Шо в принципе любил, когда шестнадцатилетние женщины залезали перед ним под стол за тем, чтобы потом воспользоваться салфеткой.
Вообще, Шо не был идиотом, а потому достаточно оперативно разгадал шараду Саюри — вернее, ровно в тот момент, когда она разогнулась, демонстрируя ему содержимое записки; до этого момента он, разумеется, и понятия не имел, кто такой Утараки-сан и все другие члены этой, судя по всему, спящей между собой компании. Но, увидев записку, абстрактный пазл в голове юноши сложился, осеняя его голову открытием: он и не должен был знать этих людей, это всё — фальшь, даже не шифр, и все эти люди, хоть и спят между собой, но все равно как бы вымышленные. Шо победоносно стукнул нижней стороной своего сжатого правого кулака по внутренней стороне левой ладони, продолжительно моргнув — «понятно!» — воскликнул про себя Шо.
Впрочем, Шо дурачился. Разжмурив глаза, он медленно перевёл свой взгляд на двух недавно зашедших в заведение посетителей, чьи шумные фигуры, как казалось, и взбаламутили рассудок куноичи, заставив ту переживать и опасаться за Шо: «нукенины из Камня и Травы, великовозрастный генин и чунин, Тсучирюу Сого и Тоширо Нагаи». В конце концов, Шо был членом АНБУ, и потому он знал книгу Бинго наизусть, благодаря чему и смог моментально не только идентифицировать преступников, но и оценить их гипотетическую опасность: она была нулевой. Вопрос: что могли забыть двое низкоквалифицированных ниндзя-отступника в этом селе? Ну, видимо, они и впрямь готовили засаду на Шо, а информатор и впрямь решил прокинуть Лист, заказав убийц — к несчастью для него, посланник Конохи был оперативником АНБУ, а не каким-то мелким курьером; и, так вышло, что он был не один — с ним была ещё и куноичи-джонин союзного Листу Песка; на неё Шо и перевёл взгляд, забирая салфетку.
В руке Шо скользнула ручка, а в голове — поэтическое пламя — и он — ха, ебать — был готов творить. Что он и принялся делать, убедившись, что девушка не сможет прочесть, что он пишет непосредственно в момент его творческого порыва — она должна была увидеть лишь итог, совершенную форму поэтического гения Шо.
Поскольку девушка была очевидно напряжена из-за сложившейся ситуации, Шо посчитал своим долгом её взбодрить, справедливо рассудив, что его специфическое чувство юмора с этим без проблем справиться: «какого цвета на тебе бельё?» — хотел был поинтересоваться в письменной форме на салфетке Шо, однако на секунду призадумался, понимая, во-первых, что хотел бы получить ответ: «розового», а, во-вторых, понимая, что, возможно, этот вопрос покажется девушке столь аристократического происхождения излишне наглым и даже оскорбительным. Потому на свою реплику «здесь сегодня планируется засада, и возможно, что их цель — ты», девушка получила следующий скомканный письменный ответ на всё той же салфетке:
«И чё?» — поэтический гений Шо сработал воистину на полную свою катушку.
Чуть выше над этой репликой красовалась зачеркнутая одной тонкой линией надпись: «какого цвета на тебя бельё?» — Шо ведь вовремя опомнился и всё-таки успел зачеркнуть эту фразу.
— Чунин и генин всего лишь, — Шо чуть приподнял салфетку, закрывая ею тем самым свои глаза, тем самым как бы сбегая от, возможно, ужасающей реакции шестнадцатилетней Саюри на его выкрутасы, что сейчас была вынуждена созерцать лишь рот собеседника, — а что тут делаешь ты?
Еще когда она была совсем маленькой девочкой, Саюри была известна как человек, с невозмутимостью которого мало что может сравниться. Многие пытались гадать, что именно она пыталась выразить своим выражением лица, но это в конце-концов ни у кого не получалось. Она могла быть испугана, могла быть растеряна, могла быть счастлива, но холодные черты лица оставались бы так же невыразительны и серьезны, как и всегда. Но сейчас, стоило ей только поднять глаза на записку, брови ее дернулись на миллиметр вверх, выражая пожалуй самое большое количество удивления из всего, что ей когда-либо пришлось испытывать.
Нет, конечно, пока Саюри путешествовала инкогнито, она получала в свой адрес комментарии по поводу своего белья как минимум каждые пол часа. Получала приглашения в различные комнаты ради совершения многих актов о многих о которых она раньше если честно даже и не слышала. И плевать даже на то, что она была одета совершенно непонятно во что и время от времени ее можно было бы даже перепутать с парнишей. Не то чтобы зачеркнутый комментарий был чем-то из ряда вон выходящим, но, но (!), еще никогда в жизни никто не решался на подобного рода комментарий зная, кем именно она была. И пускай салфетка закрывала лицо Шо, Саюри пыталась наклонить свою голову и все тело вбок, чтобы пытаться хоть как-то увидеть его лицо и понять, не сошел ли он с ума.
Но на самом деле он написал на салфетке две совершенно возмутительные вещи. И вторая вещь была еще более возмутительной, чем первая, и даже не была зачеркнута. И поскольку Саюри не могла отреагировать сразу на обе, то ей пришлось выбрать одну.
- От генина и слышу, - отрезала она, утомившись от попыток увидеть лицо Шо, и просто вырвав из его длинных пальцев несчастную салфетку. Конечно, жизнь шиноби это когда все вокруг пытаются тебя так или иначе уничтожить, но хотелось бы верить, что у всех на это была хорошая причина. Быть может, опасности они особо и не представляли для Шо, но должно было быть хоть немного интересно, кто именно их послал и что они здесь забыли. - И тебе совершенно не интересно, как именно они тебя нашли и что здесь делают? - Потому что Саюри это было интересно и это, Ветер подери, не касалось даже ее селения совершенно никаким боком. Она, паря на крыльях альтруизма, просто пыталась спасти кому-то сегодня жизнь и разгадать какой-нибудь заговор, понадеявшись на то, что он будет хоть относительно интересным.
«Ну, в общем-то да».
Саюри была права, называя Шо генином, ибо формально это было правдой. Разумеется, сама девушка едва ли была столь осведомлена о ситуации в ранжированной иерархии тех шиноби Листа, чьи личности секретны даже для подавляющего числа их односельчан, и данная реплика была лишь колким выпадом.. но подобное забавное совпадение Шо показалось забавным, и он улыбнулся, потянувшись рукой за стаканом рисового молока.
Шо сделал один неуверенный глоток — поморщился. Шо сделал один драматический глоток — поморщился. Шо допил оставшееся молоко залпом — ему поплохело.
Поплохело от второй фразы Саюри, ибо, учитывая, как ему казалось, её взвинченную интонацию, данную реплику можно было бы расценивать как угрозу. Однако Шо, уже давно привыкший видеть угрозы там, где их нет, вовремя отогнал эти мысли, примиряясь с фактом того, что эта девушка вряд ли планирует его убить. Вот ударить, учитывая его похабное паясничество — наверное, да; и Шо в общем-то не был особо против данной затеи. Поймав себя на этой мысли, Шо снова улыбнулся, тем самым непроизвольно формируя себе образ человека с какими-то явными ментальными проблемами, коих, разумеется, не было.
Впрочем, девушка подняла серьёзную тему, и Шо — сделал серьёзное лицо, которое он серьёзно же и медленно повернул к Саюри, облокотившись щекой на кулак и готовясь дать ответ:
— Я уже дал тебе понять, что мне действительно интересно, — Шо медленно и демонстративно очертил взглядом очертания женственной фигуры Саюри, тем самым напоминая ей о зачёркнутой надписи на салфетке.
— А именно: что тут делает джонин Сунагакуре? О том, же как эти парни меня нашли и что они здесь делают, я догадываюсь. И я вряд ли ошибаюсь. Так что джонин Сунагакуре, давай выйдем на улицу, чтобы не ставить посетителей заведения под гипотетчиескую угрозу.
Шо оставил положил свои деньги по счёту под тарелку с супом, который он, видимо, не сможет сегодня съесть, после чего поднялся из-за стола и направился в сторону выхода.
- Я уже дал тебе понять, что мне действительно интересно.
А какие вообще были варианты отреагировать в данной ситуации? Можно было бы покраснеть, что-то сказать неразборчиво, и отвернуться. Наверное, примерно так поступает каждая девушка, выросшая в аристократическом обществе. Но Саюри все-таки была шиноби, и она даже была в академии, и она даже вот ходила по каким-то сомнительным тавернам. Привыкла даже. Что еще можно было сделать? Можно было бы возвышенно сделать вид, что она не слышала этого вопроса, но она сделала это уже раньше, и это как-то не сработало. Можно было еще возмущенно взвизгнуть и залепить Шо пощечину, но вот только тайдзюцу было для Саюри далеко не лучшим коньком и этот демон наверняка увернется. Да и как-то это было совсем не в ее стиле. А можно было просто... ответить на вопрос и смотреть на то, как это ставит Шо врасплох. Только вот едва ли от Шо можно было добиться подобного стеснения. Так каков был правильный ответ?
- Я шью свое нижнее белье из кожи убитых врагов, - отвечала она все так же серьезно, чтобы он ну хоть на минуточку, хоть на мгновение, хоть на тольку мгновения подумал, что она даже не пытается шутить. И скорпион на столе немного угрожающе, а немного и победоносно, щелкнула клешнями будто бы как-то показывая, что именно могло бы быть между этих клешней если он попробует выкинуть что-то подобное еще раз. Хотя о чем это она. Конечно же, выкинет. И не раз и не два а наверное будет продолжать выкидывать что-то подобное весь вечер. Хотелось бы верить, что вечер будет коротким и можно будет быстро упаковать этих двоих в какой-нибудь свиток и отправить в тюрьму.
- Ну пойдем выйдем, - ответила она, оставив и под своей тарелкой несколько монет, поднимаясь с места. Как бы ей хотелось однажды сказать эту фразу на полном серьезе, но почему-то все те, что были шиноби, не рисковали, а те, кто шиноби не были, те почему-то не хотели драться с девушкой. А вот как комментарии оставлять девушке это почему-то нормально. Но, конечно же, предложение выйти было хорошо не только с точки зрения защиту остальных, но и для защиты самой Саюри. Скрытность в битве как-то не была ее коньком хотя бы потому, что спрятать стену песка, что возникала перед ней стоило кому-то даже швырнуть в нее разбитой чашкой, было достаточно трудно. Наверное поэтому и хорошо, что сама она никогда не была в АНБУ, потому что это был бы самый бесполезный ее выход. А на улице если без свидетелей так вообще отлично.
Саюри закинула свою тяжелую сумку на плечо, и верная скорпион залезла под ее ворот. И они стали вместе двигаться к выходу, пробираясь меж столов, и в этот момент притворяющиеся мертвецки пьяными шиноби как-то заметно притихли, переглянувшись меж собой. Сама же она выглядела совершенно ни в чем не заинтересованной, наблюдая за ними лишь периферическим зрением. Пока, конечно же, Шо не раскрыл перед собой дверь, а один из шиноби не повернулся к ней с растянутой улыбкой. "Сейчас они попытаются нас разделить и отправиться за ним?"
- Эй, дамочка, не хотите ли вы к нам присоединиться? А мы нальем саке, все за наш счет и красивые глаза, - и он, о Ветер, даже похабненько так подмигнул. Так и живем, что еще остается. Но не думал ли он действительно, что она так возьмет и останется с ними? Но даже если и останется, то что они собираются с ней, интересно, делать, чтобы она не пошла потом за ними на улицу? План этот казался ей мягко говоря странным. Но недаром они тоже не особо преуспевали в своих экзаменах. Кто только додумался нанять этих двоих? Наверное, они дешево брали. А если это не было планом и они просто серьезно флиртовали? Тогда это было еще безумнее, чем попытка ее отвлечь как свидетеля. Но Саюри была сама даже как-то заинтригована. И отвечала, так и оставаясь практически в проходе двери:
- Что, всего одну бутылку? Как-то дешево. Вот тот вот парень предложил мне две, так что я пойду-ка пожалуй с ним.
Шо недоуменно приподнял брови — шутка его внезапной спутницы оказалась и вправду забавной, но чувство гордости и пока что недостаточной с девушкой близости не позволяли Шо взять и засмеяться над ней. Однако Шо был отчасти обескуражен тем, что девушка всё же не дала ответа на его основной вопрос, посвящённый как причинам её присутствия в данном месте, так и осведомлённости о некой абстрактной засаде. Тем не менее, ему, конечно, нравилось, что из всего их короткого диалога, девушка предпочла акцентировать внимание именно на теме нижнего белья, пусть оно и было, как казалось, не розового цвета.
Парень, хмуря уже приопущенные брови, смущённо поглядел на блистающего звериной доминатностью скорпиона, что позже скрылся где-то в одежде Саюри, чей собирающийся в путь женственный силуэт Шо продолжал созерцать то некоторое время, пока доставал денежные купюры из своего кармана — кошелька у него никогда в жизни и не было. Положив купюры под тарелку с супом, Шо горестно осознал, что ему и этому бутадзиру сегодня не по пути. Впрочем, спонтанно свалившаяся на него — нет, не работа — а наследница клана Казекаге интриговали парня заметно больше, чем порция того самого супа. Поймав себя на этой мысли, Шо в спешке собрался. Ну, то есть встал, ибо в отличие от Саюри был без сумки.
**
«Плохо», — вынужденно признал Шо, наблюдая за интеракцией Саюри с одним из тех двух шиноби, что, как кажется, уже принялись действовать. Впрочем, в этом Шо не находил ничего плохого, ибо по-настоящему угнетающей ему казалась ситуация, при которой он после тридцати секунд «повторного знакомства» со своей спутницей уже был вынужден реализовывать свою маскулинность и втягиваться в какие-то разборки с другими мужчинами, покуда девушка пусть и отшивает головореза, но все равно кокетничает; и при этом делает так, чтобы Шо оказался ей ещё и должен — Шо на секунду даже усомнился в скромном возрасте не очень скромной Саюри, предположив, что в данный момент он имеет дело далеко не с девочкой, но с очень даже женщиной. В первую секунду он испугался. Но через следующую секунду ему это уже понравилось.
Неважно, насколько остроумной и задиристой могла быть Саюри для своих лет, ибо внешне она всё ещё выглядела на свои шестнадцать, и уже официально полувозрелый Шо доблестно возвышался над её силуэтом на одну, если не две, голову. И потому, едва Саюри договорила про то, что он должен ей две бутылки, Шо не стал спорить, а лишь дополнил её фразу из-за её спины, обращаясь к бандиту и кладя левую ладонь на левое плечо девушки; фраза же Шо выдавала в нём подлинного интеллектуала:
— Ну типа того, да, — после этих слов над головой девушки пролетел локоть Шо, намеревающийся разломать лицевую кость его оппонента; разница в росте с девушкой, как уже говорилось, позволяла такое провернуть, а разница в навыках с оппонентом — тем более.
Впрочем, оппоненту повезло — он оказался каменным клоном, антропоморфные черты лица которого вынужденно раскрошились под давлением удара Шо; после на груду камней развалился и корпус клона. Да, обычно каменные клоны многим крепче и в большинстве бы случаев оказались надёжнее и прочнее, чем локоть Хатаке, но в этот раз соперниками парня были действительно очень слабые шиноби, пусть и владеющие секретными техниками Ивагакуре.
«Плохо», — вынужденно во второй раз признал Шо, наблюдая за распадом клона. Впрочем, плохим в данной ситуации казался не клон, подразумевающий, что оригинал засел где-то в засаде, а то, что скорпион Саюри вцепился клешней в его ладонь, возложенную на плечо Саюри. Шо убрал руку с Саюри, поднёс её к лицу; скорпион предпочёл не отпускать его руку, предпочтя дистанцироваться от тела Саюри поближе к лицу Шо — глупый выбор глупого животного. Шо принялся со всей отсутствующей осторожностью разглядывать столь диковинную для страны Огня тварь, разумеется, осознавая всю её опасность и гипотетическую летальность:
— Мне очень больно, — Шо обратился к Саюри абсолютно отстранённым голосом с абсолютно же отстранённым выражением лица.
— Я еле терплю, — добавил Шо после того, как теперь уже жало скорпиона выстрелило ему в заушную область, — тот другой тоже является нукенином Ивагакуре, если что.
— И, знаешь, он достаточно розовокожий. Ну, если ты понимаешь, о чём я, — казалось бы понимающий человеческую речь скорпион, казалось бы х2 понял, о чём говорил Шо и оттого усилил хватку своей клеши настолько, что из руки Шо пошла кровь.
Хаос, разруха, паника. В помещении повисла зловещая какая-то тишина, когда камни клона обрушились на пол с невероятным грохотом. Хозяин заведения так и застыл, уронив из рук чашу, и что-то внутри него видимо боролось: с одной стороны он наверное он хотел крикнуть о том, что кто-то должен заплатить за устроенный бардак. С другой, конечно же, ему не хотелось бы иметь дело ни с кем, кто мог бы с такой легкостью разбить груду камней. Ну а в общем, конечно же, его охватывало то же чувство что и всех остальных - нескрываемая паника. Был человек, и не стало человека. Был смеющийся парень а стала какая-то глыба. И кто же такие, интересно, эти странные подозрительные ребята? Он мог поклясться, что видел скорпиона, честно. А еще куда делся второй мужчина, а? Владельцу показалось, что он только что видел поток песка, что вылез из сумки девушки, схватил второго за ногу, и незаметно так вышвырнул его из помещения. Бред какой-то.
"Интересно."
Саюри поднимала голову на Хатаке, и совершенно не могла понять, почему именно он так поступил. Нет, это было не полное сомнений и ярости наезжающее "что ты делаешь", а действительно аналитический интерес из таких, что заставляет ее наклонять голову. Почему он ударил клона здесь и сейчас? Как он вообще умудрился разбить клона одним лишь локтем? Ветер, у нее бы этого никогда не получилось. Захотелось даже попробовать, но она ведь знала, что не выйдет. Но навыки тайдзюцу это ладно, но почему он это сделал тут, на виду многих людей? Она-то думала они хотели выйти и устроить битву без свидетелей, которые сейчас все вылупились на них, опасаясь и пискнуть, но не отводя любопытного взгляда. Да и вообще ей казалось, что АНБУ действуют как-то иначе. Неужели он... так реагировал на высказывания этого клона? Даже пытался как-то защитить ее честь? "Интересно". Какое ему, интересно, было до этого дело? И почему он решил, что она сама с этим не разберется? Только если это каким-то образом задевало и его честь. "Очень интересно".
Будучи человеком изумительно проницательным, она не привыкла к тому, чтобы люди ее удивляли. А вот Хатаке удивил. И серьезно, этот локоть, разбивший камень? Попросить его научить приему может? Да хотя какая разница, песок все равно встрянет между ей и любой преградой, все это бесполезно. Подождите. Песок. Преграда. Саюри посмотрела вниз на собственное плечо. Нет, она ведь чувствовала, что там что-то странное, и думала даже что это была сумка в странном положении. Но нет, оказалось, что это была рука. Но рука там, конечно, продержалась недолго, учитывая, что в нее вцепился ее верный скорпион. И пока Шо поднросил скорпиона к собственному лицу, Саюри хотела бы ему сообщить о том, что если он даже подумает попытаться содрать ее от руки силой, то быстро за это поплатится. Если Шо покалечит скорпиона, то она покалечит Шо, вот так вот все просто. Вот только времени у них на это не было. Кажется, сидящие в таверне начинали немного оживать и даже оглядываться по сторонам. Последнее, что ей нужно было сейчас, это чтобы их запомнили и могли описать.
- Выходим, - сообщила Саюри, успешно игнорируя жалобы Шо на то, что ему, оказывается, было больно. По правде говоря, парня было немного даже жалко. Он, наверное, не ожидал такой вот подставы от простого прикосновения к плечу. Но и сама скорпион, конечно же, не ожидала, что с Саюри будут обращаться так неуважительно, задавая странные вопросы про нижнее белье и не давая ей даже закончить разговор, пускай и еще более неуважительный. И наверное она бы даже скорпионы сняла, было бы время, но сейчас его особо не было. - И не забываем, что снаружи нас могут ждать. - Песок уже держал дверь на них приоткрытой, и Саюри, уверенно толкнув Шо в грудь, выталкивала его из таверны на улицу, где уже валялся второй из их приятных гостей, укутанный в песок как в кокон. Собственно, в песочный кокон он и был укутан. "И я надеюсь, что этого никто не заметил, потому что иначе новости о моем местонахождении разнесутся быстрее пыли в ветренный день". Тем не менее, какой-то атаки от его сообщника не произошло. Где он?
- Ладно, Кадерин, отпусти его, он все понял, - сообщила Саюри, подходя к Хатаке и осторожно взяла скорпиона в собственные ладони, снимая ее с его руки и перемещая обратно на собственное плечо, - понял же? - Сама Кадерин не выглядела очень-то довольной. Она выгибала свои клешни в неприязни и отвернулась от Шо как только могла, демонстративно поворачиваясь спиной. Вот только едва ли она, конечно, понимала, как трудно обычным людям разбирать телесный язык скорпионов. И какая малая часть даже и пытается. - Она немного ревнива. Как и все они. - Тем временем, надо было что-то делать и убираться отсюда куда подальше. Только вот как далеко они могут пойти, если второй злоумышленник сидит в засаде? А может он и вовсе отсюда сбежал, сразу поняв, что с такими соперниками ему не справиться? Тогда его точно нужно найти, потому что сейчас весь мир узнает про то, что здесь была внучка бывшего Казекаге, и миссии ее хана в этот прекрасный весенний день. Саюри, посмотрев на своего пленника в песке, отошла немного в сторону, уволакивая его за собой, чтобы не стоять прямо на выходе.
- Сообщник твой, он сбежал куда подальше или ждет нас в засаде? Говори быстрее, пожалуйста, у меня заканчивается терпение.
— Я, кстати, не ревнивый, — Шо почесал за ухом, где нажигала рана от скорпионовского жала, — и я не знаю, к чему я это сказал.
Наверное, всё-таки к тому, что Саюри вновь переключила своё внимание с Шо на другого парня. Всё как тогда, всё как сейчас.
Саюри отвлеклась на допрос низкорангового шиноби-нукенина, что по всей видимости решительно не понимал, как угораздило его и его дружков наткнуться на двух вполне-себе состоявшихся джонинов. Шо откашлялся — он тоже не понимал; и не особо хотел понимать; в отличие от Саюри, принявшейся проводить допрос. Шо покосился в небо, памятуя о том, как ему уже доводилось наблюдать за Саюри в «допросном деле». Ну, в этот раз обходилось без излишнего кровопускания и копошения в кишечниках незадачливых шиноби, а, значит, данное свидание с Саюри уже можно было назвать в какой-то степени романтичным.
Этот нукенин был куда более сговорчивым, и раскрыл свои планы довольно быстро: обычная шайка мелких грабителей, смекнувших, что Шо явно является богатой, относительно других доходяг, «жертвой», а шестнадцатилетняя Саюри.. ну, в общем, ещё более желанная для парней жертва; не из-за денег. Ну, в этом плане Шо был с ними безусловно и беспрекословно солидарен. Засады же, о которой волновалась Саюри, не оказалось тоже — второй головорез просто сбежал.
С одной стороны это обнадеживало, но с другой — куда всё-таки запропастился информатор, которого так ждал Шо? Шо смахнул пальцем кровь с руки, вытекающая по инициативе скоприонки с установленным именем Кадерин; сложив печати, призвал пса и создал теневого клона.
— Вот свиток, — Шо обратился к псу, — на нём всё ещё остаётся запах целевого владельца; разыщи его.
Пёс отправился на поиски информатора, а клон — на поиски сбежавшего преступника. Сам же Шо подошёл к Саюри, видимо, всё ещё размышляющей, что делать с заложником. Шо знал ответ.
— В этой глуши едва ли налажена и реализована система, регулирующая деятельность исполнительных органов власти; нам банально некуда его сдать, а он.. грабитель и убийца. Закончи с ним и догоняй меня.
(...)
Когда подошла Саюри, Шо был занят метанием «блинчиков» в реку; он предлагающе протянул несколько камней девушке; как она поступила с тем парнем его не очень волновало.
— Когда мы прощались в тот раз, ты настояла на том, чтобы я снял маску, — Шо метнул камень в реку, — и я отказался.
Сейчас же Шо стоял без своей типичной фарфоровой маски, давно приросшей к его образу; настолько, что сам Шо не понимал, есть ли хоть какие-то отличия в его поведении, когда она надета и когда нет.
— Ну как, не разочарована? Я достаточно симпатичный по меркам девушек столь аристократических кровей? — вопрос Шо был лишён хоть какого-либо подкола или упрёка, ему просто показалась забавной такая формулировка.
Не складывалось. А Саюри с детства не нравилось, когда что-то не складывалось. Неужели засада и правда состояла только в том, чтобы ограбить Шо? Поразвлечься с ней явно не могло быть изначальным планом, учитывая что она здесь только появилась. Приятным бонусом, скорее всего. Не для нее, конечно же, но ее спрашивать и не собирались. Привычная история, на самом деле. И ситуация, которой ей пока что никогда не приходилось опасаться. В отличие от многих других женщин, но это было уже обсуждение для иного дня.
- Закончи с ним и догоняй меня. - Куноичи наклоняла голову немного устало. В каком-то смысле потому, что Шо был совершенно прав, и она действительно не понимала, что ей сейчас с ним делать. Она не убивала людей. Во всяком случае, не удивала без причины, что бы Шо ни подумал о ней после их последней встречи. Кто-то скажет, что это было слабостью или мягкотелостью. Сама же Саюри просто не считала себя богом, которому было решать, кому стоит жить а кому умирать, что бы по этому поводу ни говорили скорпионы, что почему-то решили, что ей было преднозначено стать в каком-то смысле судьей.
В судьбу Саюри не верила. Но каким же образом тогда, интересно, объяснить то, что они с Шо снова сталкиваются в такой короткий промежуток времени?
- Ты знаешь, что он сказал своими словами? - Поинтересовалась Саюри, стоило Шо только исчезнуть из поля видения по своим делам. Все с таким же выражением отсутсвия интереса она позволяла своему песку передвигаться, открывая карман за карманом и копаясь в них в поисках хоть какого-то доказательства того, что этот человек был задействован в каком-то плане. Она могла бы использовать технику допроса, но не собиралась. Могла бы и дальше проводить допрос, но сейчас ей особо и не хотелось. Шо было совершенно не интересно то, что именно она собиралась с ним делать, и ей тоже сейчас было не очень интересно. Не первый убийца, грабитель, или насильник, с которыми ей приходилось иметь дело. И Саюри от этого было немного противно. - Он сказал мне тебя убить.
Она не находила в его карманах совершенно ничего полезного, и потому остановилась, тяжело смотря на него в ответ. Убить его было бы так просто. Достаточно только сжать пальцы. Иногда Саюри казалось, что ни у кого не должно быть возможности убивать людей настолько быстро и без последствий. От него не осталось бы и ошметка. Но нет, она не убьет его. Она только вздохнет и попытается прикрыть свои глаза хоть ненадолго, чтобы не потонуть под тяжестью всего уродства этого мира. Мира, который она исренне еще пыталась спасти.
- Я даю тебе шанс, - как будто у него до этого их не было сотен, - шанс изменится и начать новую жизнь. - Она сложила несколько печатей, и перед нейпоявилось несколько скорпионов, что наклоняли свои головы в ожидании приказа. - Они умнее, чем кажутся. И они будут следовать за тобой по пятам, оценивая каждое движение и каждый поступок. Если ты совершишь еще хоть одно преступление, то ты умрешь, скорчившись от их яда. Поверь мне, - она заглядывала ему в глаза, увидев в них испуг, - тебе не спрятаться. Все понятно? - Он кивал, клялся, божился. Стоило песку отпустить его, как он падал ниц на землю, называя Саюри богиней, а потом и смылся с места, будто его и не было, и скорпионы, исчезая, следовали за ним.
Верила ли она ему? Она не знала, если честно. Скорее всего нет, и в то же время глупо было бы не верить в силу страха. Может быть, он изменится. А может быть и нет, сейчас это не играло никакого значения. Сейчас не хотелось думать о нем и лишнюю секунду, и потому куноичи, поправив на своем плече сумку, некоторопливо направилась в сторону Шо, прерывая его тишину и присаживаясь рядом, принимая из его рук гладкие камни. Здесь было тихо. Как-то уютно. Практически даже тепло, несмотря на прохладный ветер, что порой закидывал непослушную прядь Саюри на лицо. Она проводила пальцами по камню, и смотрела перед собой. Она понятия не имела, как их кидать, чтобы они отскакивали от поверхности.
- Мне пришлось приложить много усилий для того, чтобы получить доступ к архивам и информации о твоей внешности, - призналась Саюри, смотря куда-то перед собой. Глупо, наверное. Невероятно глупо, что тогда она так и не успела увидеть его лица. Но еще глупее то, что потом она побежала устраивать настоящее расследование для того, чтобы найти ответ на этот вопрос. - Но я не думала, что мы когда-нибудь встреимся еще раз. - И, говоря по правде, этот факт ей до сих пор казался немного подозрительным. Но сейчас она устала. И она больше не хотела думать об интригах. Она хотела кидать в гладь воды эти камни а не держать их холод в собственных руках. Она хотела хоть раз в жизни побыть не куноичи а... просто девушкой.
- А тебе важно, чтобы я считала тебя симпатичным? - Поинтересовалсь она мягким голосом, тоже совершенно не пытаясь Шо подколоть. Наоборот, она развернула в его сторону голову, чтобы посмотреть на то, как изменится его выражение, стоило ей только сказать эти слова. Лицо, которое наконец-то не было закрыто маской. Но хотела ли она и правда сейчас слышать ответ? Или хотела сменить разговор, чтобы это обсуждение не было таким... странным?
- Покажешь мне как это делать? - Саюри приподнимала камень в руке, чтобы ответ на то, к чему она задает этот вопрос, был совершенно очевиден.
Девушка взяла камень, предложенный Шо, после чего поинтересовалась о механике подобного бросания. Шо этот вопрос казался прямым предложением к тактильному контакту с девушкой, на который Шо, разумеется, и рассчитывал, игнорируя риск быть вновь ужаленным скорпионом. Однако, он предпочитал диктовать свои условия, но не действовать согласно чужим уловкам — поэтому он и был непредсказуемым; ну или странным.
— Да, покажу, — Шо занёс свою руку для броска, — просто делай в точности как я.
— Совсем не сложно, как видишь, — резюмировал Шо, совершив бросок.
И теперь предстояло ответить на другую реплику девушки, опять же, казавшуюся парню манипулятивной. Безусловно, любое общение — это обоюдная манипуляция, но на наиболее явные Шо предпочитал не поддаваться:
— Мне просто важно быть симпатичным. Ведь, знаешь, едва ли есть что-то более поверхностное в этом мире, чем попытки суждения о человеке, не учитывая его внешность.
Изначально эта фраза принадлежала одному известному автору художественной литературы; она действительно запала в душу Шо, и он честно, рьяно верил в её правоту.
Що бросил ещё один камень — последний. Теперь нужно придумывать новое занятие, и Шо горестно выдохнул, осознавая всю тяжесть своего бремени массовика-затейника. Он стремительно развернулся на девяносто градусов в сторону Саюри, скользя ступнями по песку, после чего правой рукой, вобравшей в себя инерцию всего тела, стремительно была описана траектория для нанесения удара по очевидно не ожидавшему такого лицу девушки; песок без каких либо проблем защитил свою хозяйку, принявшись опадать на разбитый одним ударом до крови кулак Шо.
«Как я и думал», — подытожил Шо, — «идеальная защита, моментально конвертируемая в атаку».
Ожидая дальнейших действий девушки, Шо, чья сохранность здоровья сейчас в общем-то зависела от Саюри, начал разговор:
— И зачем же ты столь упорно, помешано, искала мою фотографию в архивах?
Больше этого вопроса, впрочем, Шо интересовало, что девушка сделает в ответ на его действие.
— Я, кстати, странный.
Наблюдать за чужими движениями было, пожалуй, одним из самых важных навыков шиноби, и поэтому зацепиться взглядом за то, каким образом Шо бросает камень, было достаточно легко. И поэтому, посмотрев на камешек в своей руке так, будто бы она увидела его впервые, Саюри осторожно поперекатывала его в своей руке, прежде чем замахнуться и кинуть его на поверхность воды. Плоская поверхность отскочила от воды несколько раз, расходясь кругами, прежде чем камень упал в воду с характерным булькающим звуком, преодолев лишь половину дистанции, которая вышла у Шо. Что же, это было не соревнование, и не все получается с первого раза. Саюри примет этот результат.
Она едва заметно поджала губы, принимая его ответ но не отвечая ничем, кроме практически неслышимого "хм". Любой девушке, наверное, хотелось быть красивой, но не Саюри. Она знала, что была красива, потому что, на самом деле, у нее были глаза, но едва ли в ее селении был кто-то, что сказал ей это вслух. Но ей самой, на самом-то деле, не хотелось даже этого слышать, она понятия не имела что делать с этой информацией. Пока в академии девочки обсуждали мальчиков и мальчики красовались перед девочками, Саюри сидела в углу и оттачивала свои навыки для того, чтобы стать великим шиноби. Ее никто не торопился дергать за косички, потому что не хотел быть раздавленным в фарш, и совсем скоро слово "красивая" совершенно перестало быть тем, что хоть кто-то бы стал подбирать, чтобы ее описать. В какой-то момент, даже не осознавая себе отчета в том, когда это произшло, Саюри решила, что проживет всю жизнь одна и никогда не найдет того самого человека, которого будет считать "своим". И от этого было ни грустно, ни радостно - это был просто факт, с которым она смирилась еще в совсем юном возрасте. Есть вещи поважнее собственного счастья.
Шо, видимо, не привык к долгой тишине и не был в восторге от томного наблюдения за тем, как на глади озера исчезают расползающиеся круги. Саюри понятия не имела, зачем он это делает, но смотрела с какой-то отрешенной заинтересованностью за тем, как ее собеседник смотрит на собственный разбитый кулак. В ее теле или на лице не шелохнулось и единой мышцы - а зачем? Она не привыкла к тому, чтобы кто-то пробивал ее защиту. И уж точно не выработала реакции уворачиваться от атаки. Во-многом она совершенно не вела себя как шиноби. Почему? Потому что ей это было и не нужно.
- Ты таким образом пытался мне показать, что ты тоже меня изучил? - Поинтересовалась она, совершенно при этом не пытаясь Шо ни на чем подловить. Это была обычная попытка понять и разобраться, а может быть частично и защитить себя от слов вроде "помешанно", отразив их в ответ на собеседника. Скорее всего, Шо было просто скучно - состояние, которого самой Саюри, что провела два года в пустыне был человеческого контакта было совершенно не понять. Она, в отличие от него, никогда не была массовиком-затейником. - То, что ты странный, было понятно с первых минут нашей встречи. Я бы тоже не смогла назвать себя "нормальной" не покривив душой. Ты был мне интересен, вот и вся загадка. Тем более что когда ты пытался показать мне свое лицо, нас прервали. А я не люблю не получать ответы на свои вопросы.
Шо на секунду застыл, ожидая оживлённою реакцию на его действия от Саюри; оживлённую реакцию, которую он так и не дождался. Юноша горестно выдохнул, признавая, что с этой девушкой ему действительно тяжело — казалось, что она была погружена в себя. Ну, или что-то в этом роде. При том, погружена настолько сильно, что её не смогла вывести из привычного состояния даже прямая атака со стороны Шо.
В любом случае, Шо были получены достаточно интересные сведения о принципе работы её техники. По всей видимости, песок реагировал только на те действия, что могли бы быть расценены как атакующие или злонамеренные по отношению к Саюри. Это казалось очевидным, но всё ещё оставалось гипотезой — не аксиомой, а, значит, требовало доказательств.
Вообще, Шо любил приобретать теоретические знания, игнорируя их практическую апробацию; но сейчас он постарался сделать исключение из своих же правил.
Выслушивая речь девушки, Шо, чья рука всё ещё была окутана песком, сделал мягкий шаг на встречу Саюри — песок не атаковал его в этот раз. После этого Шо сделал ещё один шаг, формально подходя к девушке почти вплотную; песок всё ещё не атаковал парня.
— Значит, — Шо обратился к девушке, — песок каким-то образом способен оценить угрозу ещё задолго до того, как на неё успеешь среагировать ты? Очень странная техника, и я бы предположил, что она как-то взаимодействует с твоим бессознательным.. но это звучит как-то слишком тупо, хотя, знаешь, я и не говорил, что я умный.
— Говоря же об умных людях и их умных точках зрения: никогда не задавалась вопросом, почему твой песок способен «думать» и действовать быстрее, чем ты?
Как только девушка попыталась дать ответ, Шо перебил своей попыткой её поцеловать; левой же рукой, свободной от песка, Шо удерживал рукоять своего меча, что было скрыто под подолом его полуплаща — он не думал пускать его в ход: просто мужчины всегда чувствуют себя более уверенно, когда сжимают рукой что-то крепкой и продолговатое.
Казалось, что он смотрел на нее так, как люди смотрят на планы стратегии. Сосредоточенно, прищуренно, в попятке разгадать между строками что-то такое, что может стоить им жизни. Шо пытался разгадать ее, понять. И дело тут было не просто в заинтересованности песком коротая, если честно, становилась сейчас Саюри немного некомфортна.
Что-то закрадывалось в сознание, осторожно и незамедлительно, будто бы группа муравьев, что тащили какие-то веточки по изгибающимся дюнам пустыни. Была ли эта встреча совпадением, правда? Шо был членом АНБУ, они это знали, так что если селение Листа подослало его к ней для того, чтобы узнать хоть что-то о ее техниках? Узнать что-то о ее селении? Не нужно быть гением эмпатии для того, чтобы увидеть в бесконечно собранной и серьезной куноичи, которая пользовалась такими успехами в своем деле, обычную девочку, которая в глубине души всего-лишь хотела любви, заботы, и хлопка по плечу, который сказал бы ей "ты молодец".
Шо не делал ни первого, ни второго, ни третьего. И, тем не менее, сейчас он подходил к ней намного ближе. Слишком близко, некомфортно близко. Настолько, что она могла чувствовать его запах. Что-то отдавалось прямо под лопаткой, и приковывало ее ноги к земле. Потому что Саюри хотела, чтобы он подошел ближе. Ее личное пространство было размером с несколько метров и сама она, говоря по правде, совершенно не умела даже прикасаться к чужим людям, не то что позволять им говорить ей что-то настолько близко, что она чувствовала на своей коже их дыхание. Это чувство было новым, странным, и в то же время... пусть он подходит ближе.
- Потому что песок- - она всего-лишь пыталась ответить на вопрос, невинно и уверенно. Она хотела объяснить, что песок это всего-лишь продолжение ее самой, и возможно тогда Шо и сам бы догадался, отчего Саюри приходится быть настолько сдержанной. Догадался бы, какими бы могли быть последствия ее неконтролируемых эмоций и порывов. Однако, следующее действие Шо было настолько шокирующим, что остановилась она пожалуй не на полуслове, а практичеки на полубукве. Саюри реагировала инстинктивно, быстрее чем успевала отдавать себе в этом отчет. Стоило Шо только наклониться, приблизив к ней свое лицо, как куноичи отшатнулась от него, приподнимая макушку к потолку.
Что случилось? Она не отдавала себе в этом отчета. Просто никто еще раньше не пытался ее поцеловать. Никто еще раньше не пытался увидеть в ней обычную девушку, которую в принципе интересовало хоть что-то земное. Наверное, именно поэтому ей не верилось в то, его чимпатия была настоящей, не наигранной, не засланной. Потому что Саюри не могла себе представить, что хоть кого-то на этом свете могла действительно интересовать она сама. Ее взгляд вырыжал удивление, недоумение, и при этом взгляд Шо вплетал в себя ровно то же самое от подобной реакции. Что ей делать? Она могла бы объянить себя, могла бы уйти, могла бы задать сотню наводящих вопросов. Могла бы просто свернуться обрано в свой кокон из песка, в который она больше никогда и никого не впустит, и оставаться на всю жизнь девочкой, которую никто не любил.
Девочкой, которая обладала уверенностью и силой для того чтобы вести за собой отряд на смерть в двенадцать лет, но не могла поцеловать юношу, который был ей интересен в шестнадцать.
Нет. Это не то, кем она была.
Саюри не проронила и слова, совершив короткий глоток воздуха, прежде чем шагнуть вперед, встав вплотную к Шо. Она была уверена, что могла отсюда слышать биение его сердца. Или это было ее собственное, пригоняющее к ее бледному лицу больше румянца? Легко и плавно приподнимаясь на цыпочки, она приблизила свое лицо к лицу Шо, прежде чем прижаться своими губами к его, мягко закидывая свои руки за его шею, вытягивая все свое тело вверх.
Неоднозначные сигналы, но Шо придется с этим разбираться самому. Он ведь и сам должен был понять, когда увидел ее впервые, что просто не будет. Не с таким человеком, как она. И не в том мире, в котором они жили. Тем не менее, сейчас, вбирая в себя тепло чужого тела, к которому она была прижата, Саюри не испытывала ничего, похожего на сожаление. Сейчас, и это значило много от человека, что провел всю свою жизнь в пустыне, ей впервые в жизни было по-настоящему тепло. Практически даже обжигающе горячо.
Пусть и с опозданием, но девушка ответила на поцелуй Шо, покорно отыгрывая те паттерны эротического поведения, что традиционно ожидаются от девушек — её руки мягко оплетали его шею; Шо столь же покорно перенёс свою руку с рукояти меча на её спину, прижимая её податливый силуэт к себе.
Шо считал себя эмпатом, и потому он был благодарен девушке за доверие: ему казалось, что их поцелуй — это, скорее, проявление искренности как таковой и всеобъемлющей, нежели банальной обоюдной симпатии; на крайне условном и неуловимом эмпатийном уровне он понимал — или думал, что понимал — всю значимость этого действия для девушки: даже этим жестом пыталась вести какую-то ментальную войну со своим прошлым, окружающим и собой — с этим он осознавал и свою спонтанную, но высокую значимость для неё. Сам же Шо ожидаемо относился к поцелую куда проще, что безусловно обуславливалось как его гендерной принадлежностью, так и возрастным старшинством — мысли о (теперь уже какой-то там) искренности постепенно отдалялись, сменяясь исключительно сексуализированными образами; впрочем, казалось, что и Саюри в момент поцелуя наконец-то забыла обо всём, что постоянно тревожило её с момента их знакомства.
Он держал глаза открытыми, наслаждаясь своей символической и неосмысленной, чувственной доминацией — сейчас ему особенно нравился невысокий рост девушки, её младший возраст, феминные вздохи и иллюзорная хрупкость её подросткового тела; его дурманила сиюминутная иллюзия вседозволенности, и он ожидаемо хотел большего.
Шо закрыл глаза — он ненавидел манипуляторов; ситуация же толкала его к становлению таким, ведь предполагалось, что именно он закончит поцелуй, переводя его в объятия и говоря что-то слезливо-нежное, тем самым осуществляя попытку пусть и фигурального, но очень нечестного «привязывания» Саюри к себе. Он не хотел быть ни подлецом, ни манипулятором; всё, чего он хотел в конкретный момент, было у него в руках — это показалось ему забавным, и он улыбнулся.
Небрежно отодвигая лицо Саюри своим, он переместился к её шее, сильнее прижимая девушку правой рукою к себе; левая рука, до того скованная песком, полностью высвободилась от опавших на землю пут — Шо направил её к груди Саюри; впрочем, ещё не успев довести её, Шо резко отстранился от Саюри, частично выкутываясь из её объятий — желая не быть манипулятором, Шо чуть было не стал мудаком, что уродливо раздавил бы доверие девушки своими руками.
Столкнувшись с удивлённым взглядом девушки ему захотелось извиниться и объяснить свой поступок, продемонстрировав, что он обуславливается его исключительным целомудрием и уважением к её личности; это было бы достаточно честно, но это какая-то манипуляционная ерунда.
Шо нежно приложил свой большой палец левой руки к подбородку Саюри; надавливая на него, он приоткрыл её рот; правой рукой он продолжал обнимать её за спину.
— Мне нравится твой рот.
— Ни о чём не жалеешь? — Шо убрал палец.
В объятиях Шо было тепло. Его рука была на удивление мягкой. И сейчас, в эту самую минуту, чувствуя на своем лице чужое дыхание и касаясь губ, по вкусу почему-то напоминающих бруснику, Саюри чувствовала себя на удивление комфортно. Все это казалось естественным, правильным, встающим на свои места. И она прикрывала глаза, впервые в своей жизни позволяя своим инстинктам взять верх над разумом. Да и какой помощи сейчас следовало ждать от разума, право? Она ничего не знала ни о поцелуях, ни об объятиях, ни о какой-то там близости. И Саюри понятия не имела, что именно она сейчас должна была делать, и потому она лишь делала то, что ее тело за нее делало само.
Приоткрывая губы, она отвечала на его движение, чувствуя вместе с нарастающим теплом и мимолетную улыбку, которую он пропустил под своей короткой щетиной. "Чему же ты улыбаешься, Шо?" Она открывала глаза для того, чтобы одним лишь взглядом задать этот вопрос, но не успела. Потому что сам Шо, закончив поцелуй, опускался все ниже и ниже, глубже к отвороту ее одежды.
Она знала, что девушки любят, когда их шею целуют. Не знала, что именно ей это могло понравиться настолько. Тепло приливало ко щекам, и Саюри чувствовала, как едва заметно сбивается ее дыхание. И сейчас, впервые за весь этот момент, в нее прокрадывалось чувство странной, несуразной неловкости. Может, дело было в том, что чувство это было ей совершенно новым и незнакомым. Может, потому что она только сейчас поняла, что есть вероятность, что Шо сейчас вполне мог ожидать от сложившейся ситуации чего-то большего, совершенно не представляя, насколько огромный Саюри уже совершила шаг. И возможно даже не понимая, что едва ли она могла дать ему сейчас что-то еще. Не то чтобы она конечно кому-то что-то была должна. А может, конечно, она совершенно не понимала, почему Шо настолько резко от нее отпрянул, словно бы осознал что-то, чего не понимал раньше.
Саюри смотрела на него с легким удивлением. Удивлением вызванным не столько его поведением, сколько тем вихрем, что бушевал сейчас в голове. Биение сердца отдавалось в груди глухо и трепетно, а она все ждала, когда кровь отлынет от ее лица и оставит позади этот странны румянец, который не появлялся на ее лице, пожалуй, никогда. И только палец, который коснулся ее губы, вывел Саюри из наваждения, заставив ее едва заметно тряхнуть головой, не то избавляясь от пальце, не то пытаясь таким образом привести свои мысли в порядок. Сейчас, в эту самую минуту, она совершенно не узнавала себя.
- Странный комплимент, - только и отвечала она. Точно так же искренне, как и поцеловала его раньше. Саюри в принципе больше не хотела ни скрываться, ни притворяться - Шо наверное даже и не представлял, насколько она с ним была честна. Чем он заслужил такое особое отношение она пока что сама не понимала, но сейчас это более не имело никакого значения. Главным было то, что останавливаться в своей искрометной искренности она больше не собиралась.
- Когда я родилась, меня окружало столько правил, что я не могла с ними справиться и начала отрицать их все, - начинала она издалека, отвечая на заданный вопрос, - потом я поняла, что сделала ошибку и решила, что буду следовать всем правилам, которые были написаны. - Идеальная ученица, идеальная сестра, идеальная дочь. Идеальная куноичи. Идеальное оружие. Идеальный лидер. - И сейчас, пожалуй, впервые в жизни я сделала что-то, что мне хотелось сделать, а не следовала каким-то понятиям долга. - Она немного преувеличивает, но кто сейчас собирался вдаваться в подобного рода подробности? Сейчас то, что она говорила, чувствовалось для нее правдой, и это было самым важным. - Как я могу об этом сожалеть?
Ее указательный палец осторожно постучал по груди Шо, пока она вдыхала в себя полной грудью, все еще чувствуя на своих раскрывающихся ребрах его руку. Странное чувство, непривычное, и в то же время совершенно не вызывающее никакого желания разорвать дистанцию. Никто еще не врывался в ее личное пространство. Никто. А у Шо получилось, и она ему позволяла. И Саюри была рада, что она позволила.
- А ты?
Шо внимательно выслушал Саюри в момент её откровения. Несмотря на её прямоту, ему сложно было в должной мере осознать и принять весь тот груз, что она смогла скинуть рядом не очень сложных физиологических манипуляций с его ртом — он банально не знал всей истории, пусть она и казалась ему очевидной: дети часто ломаются под грузом ожиданий своих родителей, не осознающих размеры той ноши, что они спихивают. Не желая сказать лишнего, Шо решил ответить столь же абстрактно и про себя — это не было полноценной рефлексией на слова Саюри — скорее, проведением параллелей с его опытом; при этом, он, разумеется, обернул всё в шутливую форму — в их тандеме была необходима определённая легкость, и он старался её обеспечивать; как и все парни:
— Меня в своё время все считали сумасшедшим, — Шо задумался, — и я правда сошёл с ума.
— Так что, наверное, я тебя понимаю.
— Сожалею ли я? — Шо переспросил, выигрывая для себя время на обдумывание своей последующей речи, — нет.
Шо не смог придумать речь.
(...)
Подобные этому захолустья часто романтизировались в популярной культуре молодёжи. Носившие на себе образ захолустья, оторванного от рабоче-городской динамики более крупных населённых пунктов, они часто служили прибежищем для тех, кто старался убежать от себя или познать себя; если подумать, это тождественные категории. Именно в таких местах двое равнозначно одиноких выдуманных людей разных полов часто начинали свои романтические отношения; столь же часто заканчивали. И время суток всегда было — подходяще — вечернее или ночное.
Сам Шо не был знатоком кросс-гендерного взаимодействия; тем более, взаимодействия такого — носившего подчёркнуто эротизированный, глубоко личный, характер. Но — он выделялся наличием хоть каких-то запасов в его крайне условном «культурном багаже»: перемешанные с дешёвой мангой и видеоиграми краткие вырезки из научно-популярных статей в пропорциях 1 к 100001 делали из него по-настоящему всесторонне развитого и эрудированного человека; он примерно понимал, что надо сделать, чтобы этот вечер стал ещё более запоминающимся — он хотел, чтобы он запомнился; хотя он уже.
Он начал расстёгивать свой пояс. Поймав сконфуженный взгляд Саюри, он улыбнулся от их возможного «невзаимопонимания».
— Давай искупаемся, — поцеловал её ещё раз, — уже близиться к ночи, так что нас никто не увидит.
Шо сбросил свой пояс с ножнами в прибрежный песок; ему вообще было интересным, насколько его спутнице будет привычен опыт плавания в реке — всё же, это явно не то занятие, что часто практикуется подростками из пустынно-аристократических семей. И, пусть майский зной в этой дыре, и не был сравним с пустынной летней жарой, но он уже достаточно прогрел воду.
— Я правда настаиваю.
- Большинство жителей Страны Ветра боятся воды. - Странно, да? И немного глупо. Страна, которая потратила так много времени на то, чтобы доставить как можно больше воды в свои селения через аквидуки и многочисленные планы, боялась того, чего желала больше всего. Но люди часто боготворят то, чего боятся - иначе причин боготворить не было бы и вовсе. И вода, дающая жизнь, конечно же была чем-то, что не каждый выросший в пустыне человек мог осознать. - Но мало кто готов это признать.
Саюри, в общем, сама не была человеком, который любил признавать свои слабости или страхи. В основном, конечно, потому что лидер должен быть бесстрашен и уверен во всем. Он должен быть мудрым, сильным, внушать спокойствие и безоговорочную веру в каждом, кто должен был последовать за ними. И Саюри, ставшая чунином в двенадцать лет, научилась притворяться человеком, который и правда все знает и совершенно уверен в себе, еще с самых ранних лет. За это ее, в общем-то, чунином и сделали, а вовсе не за техники управления песком, которые наводили на остальных участников ужас. Однако, что сейчас было важным? То, что сейчас она не была лидером. Что сейчас ей больше не нужно было притворяться.
Да, может Шо и был представителем чужого селения. Может, она должна была каким-то образом представлять из себя всех шиноби Сунагакуре, но сейчас, в эту самую минуту, этот представитель Конохагакуре целовал ее во второй раз. И это не было дипломатическим заданием. Это вообще не было никаким заданием. Он был просто юношей. Она была просто девушкой. Девушкой, у которой были свои страхи, своя неуверенность, и свои несовершенства, который сейчас ей, впервые в жизни, не нужно было больше скрывать. И она не собиралась.
Переступив черту раз, она чувствовала легкое щекотание под грудиной. Чувство, что ты сделал что-то, чего не должен был делать. И что хотелось сделать сразу после этого? Хотелось повторить. Хотелось сделать что-то еще, что-то, чего она еще не делала ни разу. Кинув единственный взгляд на рябящую гладь озера, отражающую от себя лучи увядающего солнца, она с уверенностью развязывала пояс на своей талии, позволяя одежде спадать с ее плеч на землю. Смешно, что Шо спрашивал ее в начале дня о том, какого цвета на ней нижнее белье. Она не думала, что под конец дня он узнает, что оно было вовсе не розовым. Оно было голубым. И Саюри не стеснялась. Шиноби вообще очень рано перестают стесняться собственного тела. Она смотрела на Шо и чуть поджимала собственные губы, прежде чем мотнуть головой в сторону воды, словно бы подтверждая собственные намерения. Своими тонкими пальцами она ухватила Шо за руку. Саюри войдет в воду, но сделает она это вместе с ним.
Она не боялась воды. За годы работы она имела дело и с техниками стихии воды, и с бездонными океанами страны Воды. Однако, сейчас она впервые в жизни входила в объем воды больше, чем собственная ванна. И на ее ногах вода играла непривычным холодом, отдающимся где-то в макушке. Однако она шла все дальше, медленно но уверенно. И смотрела на Шо рядом с собой, словно бы боялась, что он сейчас изчезнет. Или сделает что-то хуже.
- Поэтому если ты меня толкнешь, то я закопаю тебя так глубоко, что собственные псы не найдут, - и улыбнулась едва заметно собственной изумительной шутке. У нее было мало опыта шутить. Но она пыталась. И если он как-то прокомментирует ее попытку, то она сама его, наверное, толкнет.
«Понял, голубое», — мысленно резюмировал Шо.
«Понял, моё — чистое», — с облегчением мысленно резюмировал Шо.
Раздевался он гораздо медленнее Саюри — его постоянная бинтовая повязка, покрывающая торс, требовала значительных усилий по её удалению с тела в сравнении с другими элементами гардероба; из неё выпало два спрятанных куная и четыре столь же запрятанных Кибакуфуда. Закончив с повязкой, Шо приступил к реализации одного из наиболее эротических мужских движений — к конвульсивной попытке стащить с себя самого штаны, стоя на песке и стараясь сохранить равновесие — к счастью, навыки Шо находились на уровне Джонина, и потому его координация была безупречна; закончив с этим — не упав — он... начал снимать бинтовую повязку, покрывающую всю нижнюю часть его тела.
— Знаешь, в фильмах это выглядело динамичнее, — оправдывался Шо.
Девушка ухватилась за его руку, и Шо акцентировал на этом жесте свой взгляд — ему нравился контраст, создаваемый различием в оттенках их кож; его бледность была закономерной — единственным, что традиционно не было спрятано от солнца волосами или бинтами, являлось лицо; лицо, обычно скрываемое маской; её загар — тем более закономерен: в пустынях страны Ветра довольно солнечно; ну, вроде как.
Таким образом, вышеуказанный цветовой контраст напоминал ему о принадлежности Саюри к другому Какурезато — и он относился к этому апатично; по крайней мере, именно в этот момент — ну, она же почти обнаженная; и её можно трогать; и она ему нравится.
Саюри пошутила — Шо посмеялся.
Упоминая собачьих, она отсылала к призывным животным юноши; Шо поймал себя на другой ассоциации: в его АНБУ-отряде было принято именовать себя и коллег, иронизируя, «псами Конохи» — это казалось смешным, учитывая, что это словосочетание часто использовалось противниками Листа в исключительно негативных оттенках; развития корпоративная культура, сильный командный дух; и смешное «попадание» от Саюри; но она его не осознавала.
— Нет, поверь, — Шо отвечал непринуждённо, смеясь, — эти «псы» меня везде отыщут.
— Впрочем, давай не будем проверять, — Шо погрузился в воду до подбородка, — хотя, знаешь, я не против потеряться вместе с тобой где-нибудь.
(...)
Когда ступни уже не доставали до дна водоёма, Шо бросил испытывающий взгляд на Саюри, давая ей понять, что сейчас что-то будет. Медленно и таинственно проникая пальцами вглубь своих волос, Шо готовил шутку — он её не придумал; извлёк самокрутку из-за уха, удачно скрываемую всё это время его волосами. Маскировка была безупречна — его «заросли» могли обеспечить эффективную сокрытность и более габаритным предметам: ну, таким, как чайная ложка, например; или таким, как интеллект, или таким, как его остатки.
— Мой любимый из Элементов, — Шо подкурил самодельную сигарету элементарной техникой Воспламенения, держа руку на безопасном от лица расстоянии.
Девушкам и юношам — людям — достаточно нежных возрастов, в принципе, было свойственно заявлять о своих предпочтениях во всём. Это — не до конца осознаваемое желание репрезентировать себя, свою личность, обществу и конкретным людям; в том числе, самому себе.
— Я хочу тебя поцеловать, — и он это сделал.
После — протянул девушке сигарету: всё же, сегодня он выступает в роли пусть и держащего себя в руках, но всё ещё растлителя.
— Как думаешь, почему сегодня всё сложилось именно таким образом?
Плавать Саюри никто не учил. Но в связи с этим не было даже в тот самый момент, когда ноги ее перестали касаться привычной глади песка и мелких камней. Она не сомневалась, что инстинкты возьмут верх и руки сами собой начнут совершать правильные движения. Целоваться ее, конечно же, тоже никто не учил, но все каким-то образом получилось само собой и вроде как никто не умер. Да и сейчас никто не умрет. Однако, несмотря на эту свою уверенность в себе, она не переставала прощупывать песок где-то под собой, готовясь создавать платформу под своими ногами если так будет нужно. Но выяснялось, что это было совсем и не нужно.
- Огонь? Очень подобающе селению Листа, - ее же элемент? Песок и ветер, тоже вполне закономерно как-то получалось. Идеальный представитель своего селения, который почему-то нашел себя посреди озера перед самокруткой. И она лишь покачала головой в ответ на предложение. Если честно, она не совсем понимала, зачем люди продолжали курить, и собственные легкие ей казались важнее этого сомнительного удовольствия, особенно учитывая ее профессию. Но, конечно же, начинать читать какого-то рода лекции ей сейчас не хотелось - во-первых не так ей хотелось запомнить этот момент, а во-вторых она, в общем-то, была для Шо совершенно ничем помимо минутного интереса. Во всяком случае, сейчас Саюри была уверена в этом.
Подумать о том, что это могло перейти во что-то большее, Саюри даже не могла. Если бы кто-то сказал ей, что это будут долгие отношения, которые продлятся несколько лет, то Саюри бы приподняла свои брови и обронила неуклюжий смешок. Была причина, в конце-концов, почему Саюри сейчас чувствовала себя настолько расслабленно. Это была встреча, о которой никто не узнает. Это был поцелуй, который должен был ничего не значить для Шо, и значит вся эта история должна была тем и остаться в ее сознании - историей, хорошим воспоминанием, которое лишь изредка будет приносить улыбку на ее губы.
И поэтому куноичи положила обе свои руки на его плечи, позволяя Шо помогать ей держаться на поверхности, пока она осторожно перебирала ногами, поддерживая себя в вертикальном положении.
- Я полагаю, потому что здесь у нас была возможность быть самими собой, а не выполнять какие-то роли, - и потому что Саюри в какой-то момент смогла забыть о том, что на самом деле она не переносит АНБУ. Или забыть о том, что Шо был их частью. И забыть о том что, возможно, вся эта история сейчас была для того, чтобы выяснить больше о ее способностях, учитывая повышенный интерес Хатаке к ее песку и скорпионам. Что же, сейчас Саюри старалсь об этом не думать. Она вообще сейчас пыталась о работе не думать.
И не думать о том, что вскоре эта ее сказка должна закончиться, и из обычной девушки, которая держалась руками за плечи обычного юноши, она должна будет войти обратно в образ джонина своего селения с амбициями слишком великими для того, чтобы отвлекаться на что-то настолько несуразное и странное, как поцелуи. И поэтому сейчас она вбирала в себя этот момент, опуская взгляд вниз, скользя по ключицам и мышцам груди Шо, задавая по сравнению с его какой-то поверхностный вопрос.
- Обычно люди носят бинты для того, чтобы скрыть какие-то страшные шрамы или печати техник, - шрамы, конечно, на теле Шо присутствовали, как и на теле любого шиноби. Кроме нее самой, конечно же. Гаара сильно постарался для того, чтобы его дети были окружены его руками до самой смерти, и пока что через ее защиту никто не пробился. Не чтобы Са/ри была готова дать им шанс это сделать. - А ты их носишь для лишней причины не намокать лишний раз?
Шо скептически отреагировал на отказ Саюри от сигареты. С символической точки зрения он не предлагал ей ни начать курить, ни просто покурить в принципе – он предлагал ей «попробовать» что-то новое с ним; и в данном случае что сигарета, что сам процесс курения – не более, чем элемент достаточно абстрактной процедуры взаимопознания и взаимоприобщения к привычкам и личностям друг друга; ну, или что-то в этом роде. Совместное купание, происходящее в непосредственный момент – тоже лишь символ: Шо – честно – вообще наплевать на водоёмы и погружения в них; ведь типа это: куда интереснее было бы погрузиться в ту же Саюри – не только физически, разумеется.
Собственно, привыкший оперировать именно в ключе означенных (и также – опошленных) абстракций рассудок Шо ставил процесс совместного курения одной сигареты на двоих «выше», чем условные поцелуи; а потому он был почти оскорблен.
– Как хочешь, – интонационно Шо не скрывал разочарования; продолжил курить.
Девушка тем временем прильнула к его плечам, стараясь обрести больше практических навыков в умении держаться на воде. Не желая смущать её сигаретным дымом, что пришлось бы выдыхать в критической близости от её лица, Шо затушил сигарету об воду. Выкидывать окурок в водоём было бы не очень цивильно, и потому Шо спрятал его за ухом, игнорируя сомнительную гигиеничность данной процедуры; разумеется, не будь рядом Саюри, Шо бы выкинул бычок в озеро.
– «Быть самим собой», – Шо процитировал Саюри, – это тоже означает «выполнять какую-то роль»
Далее – она задала вопрос про бинты.
– В ранние годы я романтизировал стиль боя, практикуемый мечниками Скрытого Тумана. Обмотанная бинтами шея – один из узнаваемых внешних атрибутов их объединения, и я, будучи.. ну, в общем, фанатом, решил подчеркивать своё восхищение путём подобного копирования этой гардеробной привычки. В последующем, да, бинтов на моём теле стало больше.. и я начал использовать их в бою, – Шо не стал уточнять как.
– Приготовься, пожалуйста, – Шо был галантным, и потому он предупредил девушку о грядущем неустановленном событии; далее он окунулся с головой; оказавшись под водой, он обхватил Саюри за талию и потянул её за собой, утаскивая под воду.
Вынырнув, он усадил девушку на себя, позволяя её ногам обхватить его торс, переплетаясь через его же спину; сам он придерживал её руками в районе двуглавых мышц бедра. Сейчас голова девушки находилась выше его, и Шо был вынужден смотреть снизу-вверх; с мокрой головой Саюри казалась ещё более сексуально-привлекательной, и, осознавая это, Шо чуть плотнее сжал бёдра девушки.
– Ну, во-первых, поцелуй меня ещё раз, – начал Шо, смотря девушке в глаза, – и во-вторых: когда мы встретимся снова?
- Семантика, - только и отзывалась она на слова Шо о выбранных ими ролях, чуть наклоняя голову вбок. Он знал, что она этим хотела сказать - вернее хотелось бы верить, что действительно понимал. Чтобы выиграть игру в сеги нужно играть по правилам - любой дурак может раскидать фигуры и опрокинуть доску. А тогда, когда дело касалось продвижения в военной организации и тонкой сети политики, игра по правилам становилась еще важнее. Особенно, когда правила эти никто никогда так и не описал и об их значении приходится догадываться самому. И, тем не менее, отчего-то Саюри сомневалась, что хоть кто-то положительно отреагирует на подобного рода отношения с АНБУ чужого селения.
Здесь не было никого, кроме них двоих. И здвесь Шо больше не приходилось носить ни своей маски, ни своих бинтов. Маска же Саюри давно уже приросла к ее лицу, но ее это больше не беспокоило.
Саюри не могла объяснить себе, чем Шо вызывал подобного рода доверие. Она не знала, почему она могла позволить себе опускаться под поверхность воды, которая вызывала у нее трепешащий ужас, и при этом не пыталась сопротивляться. Однажды переступив черту, начинаешь привыкать к ощущениям. Однажды войдя в воду, начинаешь всматриваться в глубину, под которой уже не видно дна. Холодно, и легкие сжимаются не то от неожиданности, не то от страха. Она не умела плавать, но сегодня это было и не нужно - она оказалась на торсе Шо, шумно выдыхая и вцепившись пальцами за его плечи.
Что-то покалывало на поверхности кожи, не то от холода, не то от осознания того, насколько далеко она все же переступила эту черту. Или от осознания того, сколько черт она переступила? При этом не испытывая и намека на сожаление? Страшно, но не сильно. Вода не забивалась ей в легкие, поцелуй Шо не был чем-то неприятным, от чего больше не было пути назад. Длинные красные волосы липли к спине и плечам Саюри, перебираясь и на тело самого Шо, словно бы соединяя их вместе. Что же, если чсегодня она и играла какую-то роль, то эта роль ей нравилась. Это была роль девушки, которой можно оступиться, которая может искать новых ощущений и брать то, что ей хочется. Сейчас то, что ей хочется, было прямо перед ней. И все же любой фантазии иногда приходит конец.
- Я уверена, что наши дороги еще пересекутся, - отвечала она, прежде чем приблизить свое лицо к лицу Шо. Однако, вместо того, чтобы поцеловать его еще раз, она опустила голову чуть ниже, коснувшись губами его шеи. А затем еще раз, чуть ниже, прежде чем вновь выпрямиться. - Но ты же понимаешь, что произошло сегодня, больше не должно произойти? - Она сомневалась, что в АНБУ других стран правилас работали как-то иначе. Скорее всего Шо даже покачает головой на мысль о том, что она решила даже подумать, что он этого не понимает. И тем не менее, Саюри должна была уточнить. Связи подобного рода выглядели на личном деле бельмом, неровной и противной кляксой, которую не стереть через долгие годы верной службы. Связи подобного рода были опасностью и риском.
А Саюри, Саюри хотела защищать а не становиться проблемой. Чего же хотел Шо она понятия не имела.
Чуть отстранившись, она позволил своему телу выскользнуть из его рук, прежде чем осторожно ухватиться за его руку для стабильности. Ну и для того, чтобы поддерживать контакт. Да, то, что произошло сегодня, не должно было больше произойти, но сегодня еще не закончилось. И пускай сказка эта подходила к концу, у нее осталось еще несколько страниц.
- Я думаю, что нам пора возвращаться домой.
Вы здесь » NARUTO: Exile » архивные флешбеки » [FB] абсурдность слова "никогда"
