внешний вид: пук
время: 1.11.608, ночь
чакра восстановлена: 100|100

< улицы
В огнях ночной деревни, что освещают улицы для пьяниц и бодрствующих гулён, редко проскальзывает его плавная фигуру - силуэт, идущий быстро, но не теряющий аристократичную стать. Сворачивая в маленькие проходы между домами и узкие улочки, он невольно становится зрителем эпохальных картин: то уснувшие в коробках люди громко сопят и утомлённо переворачиваются с бока на бок, то пугающая тишина сталкивается с Мао лицом к лицу, отчего тот робко останавливается, но только на секунду, чтобы не сбавить темп крадущейся за добычей кошки. Череда домов оканчивается, когда он оказался на юго-востоке деревни рядом с легендой его детства.

Политические игры утомляют, поэтому юноша испытывает осознанную нелюбовь к этим делам: того касается как внешняя политика, так и внутренняя.  То, что так старательно пытался обойти своими израненными пальцами, настигает его крайней степенью ночных похождений из одного конца города в другой. Масао так успешно выкидывал их из монотонной мелодии настоящего, что абсолютно убедил себя в их незначительности, но вот наступает тот самый роковой день, когда удовольствие перехлёстывает дерзко и прытко отрешённость, а сообразительность помогает проявить удивительную заинтересованность. Вопрос только, к чему.

Эта непостоянность свойственна определённым личностям; всю его предыдущую жизнь можно представить в виде застрявшего комка шерсти в кошачьем горле, который вот-вот вырвался наружу едкой вонючей субстанцией, оставив внутри тонкие волосинки. Однако наступило то время, когда изменения оставляют внутри него приятное послевкусие ягодного красного. И невольно спрашиваешь себя: точно ли всё так плохо, как придумываешь в своей голове, или при смене верхушки придёт долгожданный покой и размеренность? От чего бежит душа?

Казалось, будто затянувшееся размышление нарочно оттягивает встречу с тем, что в среде детей называется поместьем призраков. Глупая городская легенда, а сколько страха наводит на неокрепшие умы. Юноша не относился к их числу, но страшилка коснулась и его, отчего он сторонился этого места; с возрастом понимаешь, что в разрушаемся творении японской ансамблевой архитектуры ничего сверхъестественного нет, но всё равно как будто не позволяешь ногам двигаться, сделать шаг.
"Мао, ты идиот"

В тёмным пролётах фантасмагорично представлялись ему полупрозрачные туманные фигуры в детстве; сейчас же, устремлёно всматриваясь в них же, пытается он выследить едва уловимое чьё-либо движение, но в плотном ночном слое, пеленой распростёртом по Конохе, не видно ничего. Именно здесь, согласно наводке Коичи, обосновался Дейсьюк - фигура во всей истории ключевая, но таинственная.
"Иди"

Шаг. Спокойный, ровный.
Головой он ведёт чуть вперёд, оказываясь в открытом коридоре-галерее, ведущей к спальному дворцу.
Ступает аккуратно, едва издавая звуки и еле дыша.
Лицо напряжено; он чуток и сосредоточен, хоть и с опаской всматривается по сторонам в темноту.
Шаг за шагом Масао приближается к главным распахнутым сёдзи, за которыми находится огромное пространство. Тихо. Отражающийся в водоёме свет луны проникает сюда через редкие щёлки и очередной дверной проём. Он оказывается по центру, многозначительно оглядываясь по сторонам в ожидании неожиданного появления.
- Здесь кто-нибудь есть? - Громко, почти крича, так, чтобы ближайшие несколько пролётов галерей разнесли звук его голоса по отдельным хоромам, то ли вызвав злых духов из детских легенд, то ли разбудив человека, который наверняка не ожидает гостей.

Отредактировано Masao (2020-02-11 12:56:37)

внешний вид: пук
время: 1.11.608, ночь
чакра: 83|100

Разрушительна сила ночи; в её немногословии так осторожно прячутся сомнения, способные вызвать в человеке огромное множество безответных вопросов; а темнеющий холодный мрак, не дающий глазам привыкнуть к себе, укромно притаивается, возводя неверие в мистическое в разряд упрямо совершённых ошибок.
Отчаянно ища взглядом шевеления вокруг себя, медленно и настороженно, он не находит ничего, что привлекало бы к себе внимание. Утварь и предметы роскоши, покрытые пылью, уже давно перестали быть объектами, что так изрядно приковывают к себе его взор. Отчего Масао, методично сняв шляпу и поведя рукой, чтобы почесать затылок, из двух возможных вариантов прошлого выбирает тот, что позволил бы ему сейчас направиться отдыхать - Коичи его всё-таки провёл вокруг пальца.
"Неужели пришло время опять посетить моего нового друга?"

Сделав шаг в ту сторону, откуда доносился лёгкая прохлада ночного ветра, он резко останавливается, прислушиваясь к звукам, что, подобно эху от его голоса, разносятся по поместью. Приятная мелодия, мистическими отголосками сочетающаяся с таинством сегодняшней ночи, оборачивает юношу, но в рассеивающейся вибрации ему тяжело найти источник, вернее - невозможно.
Он ищет, опять бессмысленно водя головой из стороны в сторону.
На лице появляется лёгкая ухмылка, как бы принимающая вызов инструменталиста; и улыбка эта свидетельствовала о том, что и сам юноша не против побывать в роли дирижёра, что казалось ему делом изрядной лёгкости при его, казалось бы, врождённой манере.

Прошедшие зазря два полуповорота головой. Он пропускает из виду тот промежуток времени, когда пространство медленно, под стать мелодии, согласно выверенному ритму её, начинает наполняться вороньими перьями, падающими и пропадающими.
"Откуда они?"

Вороны - птицы большой популяции, но, чётко подметив факт их неожиданного присутствия в поместье, не приметив ни птицы при вторжении на утопающую в старости территорию, он приводит единственную мысль в действие; складывает одинокую печать грозного зверя, дабы избавить себя от сомнительных признаков возможного искусства звуковых иллюзий.

Игра в прятки не могла не утомлять; если оппоненту Масао было весьма интересно, выжидая и наблюдая за действиями его, то самому юноше постоянное верчение доставляло дискомфорт, от которого хотелось избавиться; и как можно скорее.

Череда печатей. Один из главных козырей в рукаве, но приходится мириться с несправедливостью и показать, заставить выйти искусного противника хотя бы таким заурядным способом; ближайшие хоромы всё равно готовы к сносу.
"Не хочу играть долго"

Ростки деревьев в виде корней показываются на полу, хлёстко отрываясь от деревянной скрипучей поверхности, они устремляются вверх, снося крышу и подкидывая обломки основания и половицы; следом появляются ветви, разрушающие стены, проникающие в самые утаённые места в ближайшем радиусе. Всё это древесное произведение вздымается вверх, вознося остатки спального дворца и раскидывая мелкие доски по поверхности не задетой территории рядом с главным зданием огромного ансамблевого сооружения.   

Отредактировано Masao (2020-01-23 03:13:34)

внешний вид: пук
время: 1.11.608, ночь
чакра: 71|100

Пепельное серебро волос его тихо колеблется от дрожи земли. Он внимательно взирает в прорастающие ветви, разрушающие хрупкие стены; и вид этот приносит ему удовольствие неописуемо-удовлетворительное - видимо, только тот, кто способен созидать, с полной самоотдачей и выдержкой, готов наблюдать за разрушением. Чувство внутреннего восторга, вызывающего не столько яркую эмоцию, сколько лёгкую одиночную дрожь по телу, наполняет его изнутри, обволакивая каждый орган израненного тела, искушающей истомой. Вместе оно приводит к неожиданному катарсису; неожиданному, потому что не подразумеваешь, что можешь испытать что-то поистине высокое.

Однако мимолётность ощущений, их быстротечность, в его положении принималось как данность, и Масао с лёгкостью расставался с охватывающими тело мгновениями, переводя взгляд с творения массивного - леса - на творение громко уничтоженное - стену, - откуда ловким целенаправленным выстрелом выскакивает фигура юноши, приземляющегося на землю рядом. Он не теряется, рассматривает быстро, акцентируя внимание на красивых больших изумрудных глазах.
"Ловкий", - точная констатация, выверенным набором звуков отозвавшаяся в его голове сразу по приземлению оппонента.

Бой шиноби, как помнил Масао из давних своих приключений по местам злосчастным, отличался быстротой принимаемых решений; и ярчайшим примером, отсылающим юношу к воспоминаниям, являлся этот паренёк. Хлёстко выбрасывая руку из-за пазухи вместе со свитком, он заставляет Мао резко сложить печать, отозвавшись на летящие по прямой сюрикены смыкающимися с характерным звуком стволами деревьев, которые закрывают его от сплошного потока очередных порезов и восприятия тяжёлого холодного металла.
Стук, прорезающий дерево. Взор закрыт.
Печати всё ещё сложены - мера предосторожности. Работает, будто бы по учебнику.

Филигранно правильны и выверены движения, печати образуются с быстротой подгоняющего птиц ветра. Он ровно выдыхает, отвечая этим собственным сомнениям; и в безмолвном диалоге с самим собой Масао не тревожится, но в глазах всё ещё читается опасение за жизнь и возможное невозвращение домой, отражающееся в наступательном треморе, который с начала боя умеренно теряется, не показывая свою дьявольско-предательскую сущность.

Образуя щель между деревянной защитой достаточную для того, чтобы просунуть в неё конечность, Масао, оттягивая руку назад, будто бы тетеву лука, резким движением намеривается отправить из импровизированного укрытия деревянное копьё, которое на высокой скорости призвано было целенаправленно поразить противника - долететь, попав прямо в середину грудной клетки, но... Мгновенно останавливается. В омуте заигравшегося ребёнка светлым ярким лучом проскальзывает понимание, что смерть этого человека не привнесёт в дело ни грамма ясности. Впрочем, и сам Масао был против подобных действий, правда, в пылу сражения порой забывал, подчиняясь воле нарастающего напряжения в теле.

Он неодобрительно отводит голову, возвращая руку в исходное положение; узким лисим глазом бегло анализирует территорию, понимая, что расстояние играет с ним какой-то глупый несмешной анекдот.
"Необходимо подбираться ближе", - хотя был далёк от понимания ведения ближнего боя, он осознавал необходимость своего присутствия хотя бы в трёх метрах от оппонента.

Концентрируя чакру в лёгких, Масао всё через ту же щель выдыхает в противника розовое облако ядовитого газа.

Отредактировано Masao (2020-02-10 00:20:24)

внешний вид: пук
время: 1.11.608, ночь
чакра: 66|100

Опрометчивое торжество победы, поселившееся в его голове мимолётностью мысли, удручает Масао так же, как замеченный периферийным зрением огромный фуума-сюрикен справа. Он не пугает, но вызывает секундную слабость, проявившуюся в удивлённом взгляде. Ожидая от противника какого-то противодействия или атаки ответной, он вовсе не предполагал, что она будет такой; однако игнорировать даже её было глупо. Совсем недавно Масао корил себя за то, что не должен относиться к навыкам противников своих с поверхностным пренебрежением, но отучиться от взявшейся из ниоткуда привычки за пару боёв было по меньше мере невозможно, отчего Мао, прекратив выпускать поток ядовитого тумана, чуть сморщился, образовав носогубные складки и остро выстрелил глазами сперва на приближающийся металл, а после - деревянную часть стены, которая обломками распласталась по земле.

То ли от нарастающего холода ночи, то ли от ощущения затянувшегося поединка, то ли от страха огромных лезвий, Масао становится зябко; и лёгкая дрожь, пробежавшая по его телу - прямое тому доказательство; но она быстро проходит, оставляя после себя отчётливость ощущений от прилегающей к телу одежды. Как же порой хочется не чувствовать этого удручающего состояния, когда тело, будто бы промерзая, покрывается колющими то изнутри, то снаружи прикосновениями игл. В непроизвольной надежде избавиться окончательно от недуга он соображает быстро, конкретно определяя свои действия на ближайшее время.
Очередную попытку нанести по нему урон холодным оружием юноша нивелирует замещением; разбросанные по округе дощечки от разрушенной части композиционного строения становятся хорошим способом спастись от мерзкого поцелуя с огромными сюрикенами. Быстро, с привычной для данной техники оптической иллюзией; но с пониманием, что Дейсьюк, вероятно, предвидит этот его манёвр и не заострит на этом внимание. Оказываясь на расстоянии восьми метров от своего предыдущего местонахождения, он сгибается, падая в полуприсед, и быстрым броском ладони поправляет слетевшую прядь волос, не теряя на это необходимые мгновения боя. 

Ушёл. Спасён?
"Ничего не окончено"
Под звуки взрыва, на который Масао быстро кидает взгляд и мгновенно возвращает его на противника. Волной обдувает его волосы и одежду, но вскоре возвращается безветренность. Облако яда рассеивается, не оставляя в пространстве токсинов.
Путаница мыслей исчезает вместе с какими-то ни было эмоциями на лице - и там, и там остаётся лишь одинокая пустынна гладь, спокойно подводившая его к движениям более скоординированным и взвешенным.

Деревянная стихия как лучший напарник, способный и защитить, и атаковать, на которого он полагается больше всего.
Союзник или случайный дар деда, но непременно выручающий его практически в любой ситуации.
Вот и сейчас, тут же складывая печать ещё во время образовавшегося сбоку взрыва, юноша создаёт чрезвычайно гибкий, но весьма крепкий столб дерева - изящное творение, достойное превознесения искусством, - который, взлетая из-под земли рядом с оппонентом, петлёй обвивается над Дэйсьюком и пытается его сжать, лишив возможности передвижения и любых манипуляций рук.

Отредактировано Masao (2020-02-11 18:35:40)