Тренировочный полигон [Ивагакуре] >>>

Такеши никогда не умел общаться с посторонними людьми, тем более - делать первый шаг и знакомиться с ними. У него попросту не было времени для того, чтобы научиться подобным манипуляциям с окружающими. И потому даже с его данными, то есть даренной природой красотой, выработанной годами чистоплотностью и случайным образом самообразовавшимися манерами, он способен лишь кратко отвечать на заданные вопросы, не могущий задавать их сам. Казалось бы, и пусть. Живет себе, никому не мешает. Уже неплохо. Но суть в том, что даже если человек нуждается в помощи, вряд ли Такеши решится ему помочь. Ему не хватит социальных навыков даже на это. Он и рад был бы провожать бабушек и дедушек через оживленную улицу, помогать им поднять что-либо. Ему вовсе не в тягость было бы подсадить ребенка себе на плечи, чтобы он, несмотря на образовавшуюся толпу, смог разглядеть проделываемые фокусником трюки. Он счастлив был бы помочь потерявшейся девушке отыскать искомый маршрут. Но он робеет, теряется. Не зная, как поступить, проходит мимо, игнорирует. Если прямо его не спросить о том, может ли он помочь, ему не хватит решимости предложить помощь самостоятельно. Благо, мир полнится смелыми бабульками, свято верующими в то, что любой проходимец должен им помогать, и не гнушающиеся цеплять из толпы случайных молодых людей, к работе их привлекать. Именно благодаря сим древним женщинам Такеши имеет возможность время от времени очищать свою карму, делая добрые поступки. Так и сейчас, где-то на подходе к воротам в деревню, его окликнула представительница женского пола, годившаяся в ровесники Роши. Собственно, нрав у нее был, вероятно, того же порядка. Потому, не растерявшись от молчаливости юноши, умудрилась всего парой фраз убедить его взять всю ее поклажу. От общего веса которой, надо признать, колени даже пятнистого подкосились. Не сказать, чтобы он был силен или могуч, но все же он - шиноби, а шиноби - сверхчеловеки. Кто для ниндзя - слабак, тот для нормального человека - чуть ли не вершина физиологического развития. И от того лишь удивительнее было то, как именно образом бабулька умудрилась дотащить свою ношу аж досюда. Возможно, кто-то иной нес вещи за нее. И можно было бы спросить, куда сей индивид растворился. Если бы Такеши в принципе был способен что-либо спросить у другого человека, заведомо не потренировавшись перед зеркалом. Женщина оказалась весьма разговорчивой. И, неторопливо шагая, умудрялась чуть ли не каждый шаг выдавать по одной истории. Сложно представить, сколько калорий в минуты сжигал столь длинный и активный язык. Говорят, извилины тратят значительную часть энергии, получаемую из еды. Пожалуй, конкретно у нее мозг поедал что-то около девяносто процентов общего заряда. Настолько много, что остальному телу попросту не хватало. Впрочем, стоило отдать ей должное - ее истории действительно были интересны. Складывалось ощущение, что она самолично вырубила каждый дом этого великого селения, каждый видимый уголок. Обо всем у нее находились в закромах истории. Каждая из которых была, по смыслу, скучна и бессмысленно. Но подавать свои россказни старушка умела профессионально. Так, что ее хотелось продолжать слушать и слушать. А слушать уж Такеши любил. По крайней мере, больше, чем говорить.

Как и каждый раз до тех пор, Такеши собирался пройти ворота без замедлений. Охранники видели его каждый день и привыкли пропускать без лишних вопросов что внутрь, что наружу. Собственно, в целом к генинам подобные им служащие относились несколько безответственно, спуская оным многое. Но в этот раз пятнистый был остановлен. Как оказалось, во всем виноват багаж старушки. Настолько он был необъятным, что в нем можно было несколько трупов спрятать так, что только с собаками отыскать получилось бы. И для этого тела даже не пришлось бы расчленять и резать. Поймав взгляд бабки, уловив смысл ее кивка, Такеши разложил сумки по земле. Пока один страж рылся в вещах, второй наблюдал со стороны, чуть поодаль. К счастью, проблем при обыске обнаружено не было. В этом убедились и охранник, и сам половинчатый, следивший за его работой. Обыскивать тела юноши и старушки те не стали вовсе. Генин так предполагал, что у деревни есть дополнительные способы защититься. Барьеры, сенсоры, камеры - что-нибудь подобное. Что-то скрытное, но более дотошное. Вряд ли бы столь могучая организация, как какурезато, обошлась бы единственной мерой предостережения - парой в меру ленивых чунинов на воротах в селение, через которые ежедневно проходят сотни, а то и тысячи людей в обе стороны. Вероятно, кстати, что, получив следующий ранг, Такеши и сам будет зарабатывать деньги, стоя на этих самых воротах и проверяя случайных проходимцев. Пожалуй, не самая худшая участь. Бывают задания много скучнее, а что страшнее - и опаснее. Уж проще было бы день-другой постоять на месте, пусть и под солнцем, чем рисковать собственной жизнью, исполняя не понятый и сердцем не принятый приказ. Мать сулила Такеши великие свершения. Хотел ли сам он их творить - вопрос открытый. Который ему, разумеется, никто и никогда не задаст. Но то и благо. Ведь ответа у него не было и вряд ли появится в будущем.

Снова загрузив себя сумками и чемоданами, Такеши пожалел о том, что стражи так скоро окончили их обыск. Потому как по столь значительному грузу вряд ли бы соскучился даже человек, впятеро более сильный, чем сей генин. Впрочем, жаловаться и причитать он не стал. Лишь сжал губы в момент непосредственного поднятия всего этого груза, в надежде, что позвоночник не провалится в штаны. И уже это, пожалуй, показатель. Так как иные, кроме скрипа зубов, индикаторы настроения пятнистого проявляются прилюдно реже, чем случается гокаге кайден.

Впрочем, бабульку деревянность мальчишки не смущала. Она все так же сыпала историями, время от времени интересуясь, не тяжел ли ее груз, и сразу после благодаря за услугу. Как оказалось, за воротами тем для ее рассказав стало лишь больше. Оно и не удивительно, ведь теперь пред ними предстало само селение во всем его монотонном великолепии. Старушка начала причитать, насколько скучным кажется сия деревня, если сравнивать ее с любой иной. Говорила, что даже малые селения умудрялись выстраивать что-то во истину красивое, вдохновляющее. Что уж говорить о прочих какурезато. Даже Кумогакурэ, построенное в подобных Ивагакурэ условиях, то есть на вершинах гор и скал, умудрилось отстроиться красивым и ярким. И лишь они, рожденные в камне, обменяли великолепие видов на крепость стен. Лишь Песок, как оказалось, мог соревноваться с Камнем в архитектурном однообразие. Так разве же был у песчаников выбор? Вряд ли.

Опомнившись, Такеши посмотрел на часы. Оставались считанные минуты до того мгновения, когда в его дома должен был начаться обед. Мероприятие, пропускать которое было подобно подписанию собственного смертного приговора. Вспоминая остроту кухонных ножек, мальчишка вполне себе мог представить, как именно мать раскроит его тело на составляющие. В готовке она - дока. И пятнистый не сомневался, что даже его она умудрится приготовить вкуснейшим образом. Страшно было представлять себя на блюде, маринованным и с яблоком во рту. Достаточно, чтобы даже из деревянного Такеши выбить беспокойства пот. Уловив замешательство юноши, старушка поинтересовалась, в чем проблема. Не получив ясного ответа, она все же сообразила, что в чем-то заключалась какая-то проблема. Не став более раздумывать, она отпустила половинчатого на все четыре стороны, пообещав, что и сама справится с собственной поклажей. Распрощавшись и раскланявшись, мальчишка с бабулькой разминулись.

И пусть, что суета - его враг, Такеши все равно бежал так, будто сама смерть идет по его стопам. Собственно, так оно и было, в какой-то мере. Чуть было не врезавшись в нескольких проходимцев, он скакал от поворота к вороту, искренне боясь опоздать домой на обед. Будто там его ждало лекарство от смертельного яда, принятого им накануне. Но нет. Если вспомнить, какой сегодня день, можно было предположить, что будет ко столу подано. В любом случае, что-то вкусное, сытное и полезное. Но, вообще, к конкретному дню было привязано определенное меню. И лишь в угоду праздников оно могло меняться.

Пробегая около знакомых ориентиров, мальчишка пытался рассчитать примерное время прибытие. Вот только сколько бы он ни ворочал цифры в своей голове, ни разу так и не вышел приемлемый результат. Вероятнее всего, мало того, что он опоздает, так еще и прибежит, весь взъерошенный. Более того, домой он не принесет ни одной хорошей вести. Весь половину дня он умудрился беспечно растратить. На, вероятно, бесполезные и бессмысленные дела. По крайней мере, по меркам матери. Сложно было понять, пот ручьем с него тек по той причине, что он устал бежать, или от волнения. Честно сказать, Такеши и сам с уверенностью ответить на сей вопрос не смог бы. По крайней мере, в данный конкретный момент. Гордый своей пунктуальностью, сегодня он будет вынужден опозориться не только перед собой, но и перед матерью. Возможно, этот день станет для него последним. Не самая, если так рассудить, ужасная участь. Бывают ведь и страшнее.

Кажется, пробегая, он заметил знакомые по академии лица. Интересно, узнали они своего бывшего одноклассника. Такеши, вероятно, запомнился им холодным, неторопливым, но пунктуальным молодым человек, которого ставят в пример учителя и прочие родители. А вот сейчас его лицо, как и пятки, буквально горело. Он бежал, не останавливаясь даже тогда, когда перед носом возникала возможность травмоопасного происшествия. Поперек своим привычкам, он даже задел нескольких проходимцев, оставив на тех свой запах. Ровно настолько он опасался участи, уготовленной ему дома. И даже осознавая невозможность успеть вовремя, он не замедлился ни на шаг. И пусть, по логике, между опозданием на семь и на восемь минут разницы не было. Но, по факту, Такеши был на сто процентов уверен, что посчитает и припомнит каждую секунду. И может так получиться, что с разницей в пару секунд будут стоять разного рода наказания, одно из которых смертельно, а другое - нет. Впрочем, рассуждать о грядущем в позитивном ключе он уже не был способен. И уже ставил на себе крест.

>>> Главная улица Ивагакуре