Рассвет.

Давно он не был таким тревожным, как сегодня. Октябрьское утро – хмурое и серое – встретило участников события «мирных переговоров» острым запахом напряжения, казалось бы, оно становится осязаемым, потрескивающим. Электрическим.

Кому-то повезло напиться вечером и провести время в приятной компании своих соплеменников; распивать чудесный сакэ, любоваться видом из замковых покоев, а кому-то очнуться в сыром подземелье, пропахшем кровью и испражнениями.

Йотсуки Арай не чувствовал себя человеком после этой смутной ночи; его кожа горела, обильно смазанная подсохшими химикатами. Левую руку и грудную клетку жгло до сих пор; на них расцветали жутковатые ожоги, похожие на распустившиеся цветы… Правую же кисть он не чувствовал вовсе; перебитые пальцы не давали сжать ладонь в кулак, а от застоявшейся крови ладонь казалась синей, и выглядела, как отбитый кусок мяса. Кажется, именно этой рукой он запустил чашкой в глаз представителю Альянса. Теперь Арай начал вспоминать; кажется, он видел лицо этого урода раньше… Да. В Книге Бинго. Отступник из Кумо….

Рей пришел сюда наблюдать. У него не было конкретных мотивов, но научный интерес – так свойственный синтетику – вынудил его обратить внимание на событие, которое должно было отозваться эхом на обстановке в мире. Теперь он формальный глава селения Звука; сидеть сложа руки казалось непозволительным, а вот встать посреди ока бури… Перспектива заманчивая. Его чутье и сенсорная чувствительность подобно паутине раскрылись на несколько километров от него, и он, в своем неизменном спокойствии ощущал, как муравьями снуют по замку ниндзя. Кого-то он узнавал, а кто-то оставался неизвестным, но все они – Рей точно знал – находили здесь свои собственные интересы.

Незадолго до начала церемонии, обе официальные делегации собрались у роскошного входа в залу приема. После вчерашнего дня мало кто остался равнодушным к своим визави; и если некоторым удавалось держать маску холодности, то другие горели изнутри. Чем ближе час расплаты, тем сильнее накалялась обстановка; сомнения о правильности решения одолевали каждого по-своему.

Гуншин заподозрил что-то неладное в человеке, с которым он столкнулся в одном из полупустых залов замка. Паранойя, подозрение, а еще это гнетущее чувство… С ним невозможно было совладать. Он хотел спрятаться. Ему не удалось узнать ничего, что могло бы помочь стране Ветра или, быть может, оказаться полезным в качестве информации. Возможно, ему стоило быть чуть более внимательным?
В любом случае, еще до начала переговоров двух стран-гигантов, он поспешил найти место, в котором ему удастся понаблюдать издалека на кульминацию представления.

<…> Часы били полдень. Двери переговорной комнаты закрылись за спинами Каге, оставив делегации в приемной зале; дело оставалось за малым. Шелковые свитки с двумя печатями – красной и синей – просохнут от чернил и весть о мире между страной Воды и Огня, наконец, облетит континент и острова. Ожидание. Оно убивало.

<…> Это не было похоже на пробуждение. Зал открылся всего на несколько мгновений прежде, чем острый запах сожженной лаванды и горького горючего масла ударил в лицо. Взрывы. Они вспыхивали фейерверками то тут, то там, обращая благородные залы из камня и дерева в пожарища и пепелища; все тонуло в огне. Несущие балки обваливались, камень плавился от температур; нарастала паника и большинство пыталось сбежать, уйти, спасти тех, кого им было вверено оберегать. Кто-то отделался лишь испугом, но кто-то горел заживо.

Это был хаос, который необходимо было предотвратить.