Канаэ построила всех, кто не стоял на посту, перед воротами. Людей набралось на две хлипкие недолгие нестройные шеренги. И завела импровизированный монолог, целью которого было знакомство. Девушка не умела красиво говорить, как не умела и с первых слов вызвать к себе симпатию. Но связки ее были сильны, а голос ясен и звонок - ее слышали все, не напрягая уши. Слышали, пожалуй, даже лучше, чем им самим хотелось бы - будто голос ее звучал у них в утробе, разнося неприятную дрожь по всему остальному телу.

- «Приятно познакомиться» - сказала бы я, если умела бы врать, - не с лучшей ноты затеяла Канаэ знакомство, - Зовут меня - Канаэ, я - джонин Кумогакурэ но Сато. С кем-то из вас я уже знакома, но с большинством - нет.

В форте «Заря» Канаэ отыскала несколько знакомых лиц, но ни одного - радушного. Она понимала, что любить ее сложно. Но в глазах своих новоиспеченных подчиненных она читала только лишь неприязнь, раздражение, отвращение. И то лишь сильнее ее злило - хотя куда уж. Было бы проще взять одного из них и выбить из него дерьмо. Любви тем самым она не заслужит. И даже уважения в ответ не получит. Но хоть взгляд свой каждый отдельный ублюдок будет от пола бояться отрывать.

- Каждому из вас, полагаю, не в радость быть здесь, - продолжила она, сама не зная, к чему ведет, - Как и мне.

Канаэ хотела бы остановиться. Но вовремя останавливаться она не научилась за предыдущие двадцать семь с лишним лет, так вряд ли научится сейчас - вот, с наскока. И потому она продолжала, понимая, что, вероятнее всего, роет себе могилу - самую натуральную, буквальную, не фигуральную. Ведь может так случиться - и так случится, учитывая ее везение - что в числе стоявших пред ней неудачников ей придет сражаться. Сражаясь плечом к плечу с таким отребьем, глупо было бы надеяться на долгую и счастливую жизнь. Скорая и мучительная смерть куда как реалистичнее кажется. Без преувеличений, один Арая заменит две трети личного состава форта «Заря», а Дай - оставшуюся треть.

- Уже что-то общее, связывающее всех нас, - подытожила она свое неловкое вступление, - Ну.

Канаэ хотела закончить сей цирк скорее. Как хотели и подчиненные. Но жизнь жестока. Как жестока и джинчурики. Она предпочла не показывать лишний раз слабость, и продолжила. Они же продолжать были обязаны. Вот она - вся прелесть субординации. Просто потому, что на руководящую должность поставили бездаря, страдают все - и бездарь, и его неудачники-подчиненные. Мнение Канаэ в принципе звучало как-то так: «в начальники умных не берут». И ситуация, в которой она сейчас оказалась - прямое тому подтверждение. Канаэ сухо разъяснила свою задачу, а также задачу каждого подчиненного ей шиноби - восстановить чертов форт. Она пообещала быть справедливой. Но жесткой. А в гневе - и жестокой.

- Ладно. Нахер! - сорвалась Канаэ, прекратив пояснения, - Кто из вас был за старшего до моего прибытия?
- Я, - подал голос один из в строю стоявших.
- Кто, я? Представься, - чуть было не обозвав мужчину недоумком, прикрикнула джинчурики.
- Таруи, - представился мужчина, - Джонин.
- Таруи - стой на месте, - девушка не сводила с Таруи взгляда, - Прочие - разойтись.

Таруи остался на месте. Прочие разошлись. Канаэ немного расслабилась, убедившись, что ее команды, если выдавать их четко и ясно, исполняются в должной мере и с должным рвением. Впрочем, оставшийся с ней наедине мужчина вовсе не выглядел радостным. Складывать впечатление, что радость ему и вовсе не была свойственна. Он выглядел, как зануда; он звучал, как зануда; он даже пах, как зануда. Последнее джинчурики осознала, вплотную подойдя к своему дражайшему подчиненному.

- Таруи, - как можно мягче постаралась начать Канаэ, но получалось все равно скорее грубо, - Меня доебал этот форт задолго до того, как я до него добралась. Доебать меня, правда, ни с хрен и сложно, потому ни с хрен и успех, да? Не суть. Съебаться отсюда как можно скорее - моя заветная мечта. А через день или два и ты начнешь мечтать, чтобы я съебала - уж поверь. Но съебать я отсюда смогу либо в гробу, либо закончив свое дело. Умираю я уже двадцать семь сраных лет, и еще столько же буду - не сомневайся. И потому и для тебя, и для меня второй вариант будет куда более приемлемым. А уходя, я замолвлю за тебя слово перед Райкагэ - именно он меня сюда отправил. И ты станешь следующим начальником этого чертового форта. Захочешь остаться - останешься. Захочешь уйти - все пути будут перед тобой открыты. Мне - поебать. Уловил?
- Уловил, - отозвался Таруи.
- Потому, пожалуйста, помоги мне по доброй воле, - продолжила Канаэ, уже чуть лучше сдерживая сочащееся из нее раздражение, - Иначе я заставлю тебя мне помогать против воли. Все, что мне от тебя нужно - тот волшебный минимум, что требуется от любого заместителя начальника - предвосхищать и угождать. Так что, блять, в следующий раз, когда я задам вопрос, отвечай на него полно и развернуто. А когда вопрос я не задам, но тебе будет, чем поделиться, формулируй вопрос сам, а после отвечай на него полно и развернуто. Договорились?
- Договорились, - согласился Таруи.
- Проводи меня до сраного кабинета начальника, - потребовала Канаэ, - Или где я там должна ныне обретаться.

Отредактировано Kanae (2021-03-09 06:47:31)

Канаэ спрашивала - Таруи отвечал. Раз за разом, час за часом. Друг от друга устать они успели еще в первые минуты после знакомства. Теперь же они научились друг друга искренне ненавидеть. Она бы предпочла вновь сесть перед водопадом истины. Где второе «я» вновь принялось бы ее нервы в клубок мотать. Он бы предпочел в патрули ходить. Где то и дело приходится всякий сброд восвояси провожать. Они никак не сходились характерами. И действовать сообща у них не получалось от слова «совсем». Чем больше времени они наедине друг с другом проводили, тем меньше их хотелось проводить друг с другом время. Дошло до того, что Канаэ кинула в него две ручки и три карандаша - два из которых вошли в стену наполовину. И до того дошло, что Таруи уже вполне себе словесно и открыто выражал к ней свое презрение. Впрочем, так или иначе, но прогресс шел - новый командир все более широко и глубоко осознавала, как в этом чертовом форте обстоял дела. Коротко говоря: удручающе. Говоря подробнее: просто омерзительно. Большая часть здешних обитателей - чунины, новобранцы. Они лишь примерно представляют, что от них требуется и как этим требованиям соответствовать. Меньшая часть здешних обитателей - джонины, матерые волки. Они уже слишком хорошо представляют, что от них требуется и как этим требованиям соответствовать. Они и во сне озвучат весь перечень своих прав и перечень обязательств. И виртуозно на практике покажут, как пользоваться первым и пренебрегать вторым. Благо хоть сим своим опытом они делиться не любят, и потому новобранцам с них пример брать становится сложнее. К работе опытных джонинов придраться сложно; а к работе бедных чунинов - куда проще. Но первые умудряются всегда быть свежими и сытыми; со вторых же и без того по семь потов за день сходят. Что с этим делать Таруи не подсказал. Но Канаэ и не рассчитывала. Мужчина хоть и был не таким уж и глупым, как ей бы хотелось считать. Но необходимых для начальника стержня и воли в себе не воспитывал. Он, наверное, просто восхитительно бы вписался на роль заместителя. Если бы, очевидно, не метил выше. Но для начальника он был слишком мягок и сдержан - джинчурики смяла бы его в мгновение ока, раз и навсегда разъяснив его место в пищевой цепи, будь то ей необходимо. Но амбициозность заместителя была ей лишь на руку - тот со всем самоотдачей мог помочь ей убраться из этого богами забытого форта, тем более, если появится шанс встать на ее место. Канаэ не понимала, что столь привлекательного в руководящих должностях. Но ей и не было нужды в этом разбираться. Достаточно было того, что на ее место уже есть претендент. И слава богам.

Канаэ выглянула в окно. Темнело. Махнув рукой, она отпустила Таруи. Хлопнула дверь. Девушка подошла к оной и заперла ее на замок. Вряд ли подобного рода железяка смогла бы остановить шиноби - а только лишь шиноби мог представлять для нее опасность. Но пренебречь пусть и малой, но мерой предосторожности, позволяли себе лишь те, кто задерживаться в этом мире не был намерен.

Канаэ прошлось по кабинету. И еще раз. И еще. И множество после. Она изучала каждую доску и каждый камень, ища в них хоть что-нибудь подозрительное. И пусть глаз ее не был столь цепок, как у некоторых действительно мнительных шиноби, но время у нее было - а со временем и ребенок найдет ловушку, если таковая имеется. Некоторое время спустя джинчурики убедилась, что не было в этом помещении ни потайных ходов, ни потайных сейфов, ни ловушек, ни прослушки, ни проглядки - по крайней мере таковых, что в принципе она была способна обнаружить. Это был максимально стандартный кабинет, в котором была всего одна дверь и та дубовая, одно окно и то узкое, один стол и тот столетний, один стул и тот уставший, а также множество шкафов, забитых кипами бумаг, которые девушке еще только предстояло прочитать.

Канаэ взялось за чтение. Она ведь так любила читать, ага. Инструкции и уставы, что она должна была по идее знать наизусть и не знала, она предпочла отложить на потом. Как предпочла отложить на потом и множество и вовсе бесполезной литературы - прошлые хозяева сего помещения понатащили в кабинет всякую беллетристику, забирать которую с прочими своим пожитками все же побрезговали. Как побрезговала бы и Канаэ - она с трудом сдержалась, чтобы не начать всю эту бесполезную макулатуру выбрасывать через окно. И плевать, открыто то было или нет. Помимо прочего, пару запертых до тех пор и ныне открытых хозяйским ключом шкафов занимала чуть более полезная литература - досье и прочие бумаги на нынешних работников форта. Канаэ отыскала папку с подписью «Таруи», села за стол и принялась читать.

Ничего стоящего или хотя бы любопытного в досье своего новоиспеченного заместителя Канаэ не отыскала. Столь скучным было сие чтиво, что джинчурики несколько раз проваливалась в дрему, пока в конечном итоге полноценно не уснула. Прямо так: на стуле, за столом, придавив лицом разложенные бумаги, пуская на них слюни и сладко похрапывая. На своих обычных тренировках девушка так сильно не уставала, как за один этот чертов день, полный новостей и потрясений, расчудесных знакомств с распрекрасными людьми. Пусть в жерле вулкана горит все и вся, связанное с фортом «Заря». И Канаэ в их числе.