Если бы у Руйки был дневник, последние семь дней записи в нём начинались бы с "дорогой дневник, жизнь бьёт ключом, пока я сижу на берегу и не знаю, что с этим делать". Если бы Руйка писала это, именно на этой фразе она ставила бы жирную точку и закрывала дневник, потому что сказать больше было просто нечего.
Жизнь била ключом, пока Руйка сидела на берегу, смотрела на этот бурный поток и надеялась только на то, что никто не столкнёт её в воду, и всё рассосётся как-нибудь само. Само не рассасывалось. Поток событий бурлил где-то рядом, бросая брызги в лицо и подмачивая обувь, в любую секунду угрожая затянуть её целиком.
Этим потоком был Момочи Нозоми, который не забил на свою идею сделать что-то на берегу и не отстал от Руйки, которая зачем-то - сама не знала зачем - приходила на берег снова и снова. Он что-то делал, насупливался, когда это "что-то" не получалось, тормошил Руйку, чтоб она проявила активное негодование по поводу неудачи, уже почти не боялся Каватачи и вообще стал неотъемлемой частью их ежедневных ритуалов. Возможно, он мог бы абсолютно спокойно распахнуть дверь в дом Руйки и обустроить базу уже там, поближе к холодильнику, но Руйка прогоняла эти мысли из головы, щипая себя за щёку. Глупость какая, кому нужен её дом.
Думать о том, как жизненный уклад меняется, всегда немного страшно, да?

Нет, она не злилась на Момочи Нозоми и, странное дело, почти привыкла, и часто улыбалась, пока шалаш или его подобие строилось и перестраивалось, иногда рушась под собственным весом, но внутри что-то путалось каждый раз, когда она в очередной раз приходила к реке. Одной было почти привычно, хоть и грустно (но с этой грустью Руйка научилась справляться, а вот с новыми радостями пока нет). Нырять в поток человеческих отношений было страшно, хотя, понятное дело, иначе никак.
Каватачи по этому поводу объяснял мало, он такой - не захочет, так слова не вытащишь. Кавасаки мог бы сказать что-нибудь по делу, но отделывался общими обещаниями, что всё будет хорошо. В целом, Руйка ему верила. Всё определённо двигалось в лучшую сторону, и идея базы у неё дома через пару дней могла бы показаться не такой радикальной. Может быть, дом от этого стал бы настоящим домом, но... Нет, не стоит.
Пока не стоит.

Руйка приходила к речке первой, снова усаживалась на расстеленную куртку, обнимала колени и ждала. Ожидание рождало тревогу - а вдруг она сама себе чего-то навыдумывала, и Нозоми не придёт, а потом вдоволь нашутится о странной девочке. Руйка не хотела быть странной, Руйка была бы рада дружить со всеми, но времени так мало, а ей нужно сделать так много. То, что Нозоми втягивает её в свои идеи, большая удача, но вдруг он делает это в шутку, а ведь все шутки должны заканчиваться. Конечно, она будет рада и этим трём-четырём-пяти и так далее дням, но вот бы это не заканчивалось вовсе.
Сегодня мысли шли всё так же.
Прийти. Сесть. Обнять колени. Ждать. Начать думать, что семь дней - достаточный срок, чтобы шутка кончилась. Где-то здесь должен был появиться Нозоми с полным отсутствием элегантности и такта, а она - улыбнуться и молча выслушать план на сегодня, но он не появился, и тогда Руйка начала отсчитывать время.
Десять минут. Двадцать. Полчаса. Ой.

Полчаса - это мало для Руйки обычной, приходившей сюда, чтоб выдры размялись. И очень много для Руйки, которая кого-то ждёт, томясь от неуверенности. В обычное время она бы не расстраивалась, но теперь что-то шло не так.
Она на всякий случай досчитала до шестидесяти, пару раз сбившись и начиная сначала, и тогда поднялась. Махнула выдрам, призывая выйти из воды. Молча свернула отцовскую куртку, отряхнув её от земли.
Каватачи смотрел на неё, но ничего не говорил. Он был умным, не таким умным, как старик Кавабачи, но достаточно умным, чтоб не давить на ребёнка с проблемами в социализации, поэтому обходился без мудрых советов и попыток навязать своё очень ценное мнение. Большие проблемы решаются маленькими шагами, а за неделю Руйка уже нашагала достаточно, чтоб сделать паузу.
Каватачи был готов уйти, а Кавасаки просто не хотел во всё это соваться и всё портить, так что драматичная сцена на берегу была близка к завершению без возражений, оставалось горько вздохнуть и пойти в сторону деревни, но в этот момент все трое услышали голоса.

Не голос. Голоса.
Руйка уставилась на Каватачи, как на старшего, остекленевшими глазами. Худший кошмар сбывался: сюда идёт аж целая компания, которая непременно подумает что-то не то. Нет, потом она непременно с этим справится, но будет неловко и грустно. Всем.
Каватачи тихонько боднул её под колени круглой головой, что в их личном словаре означало "успокойся". И, возможно, "мало ли что они подумают". Руйка успокоилась слабо, но мысль о побеге всё же была задвинута куда-то на задворки сознания.
Правда, мысль о том, чтоб сесть обратно и не подавать виду, улетела следом. Руйка так и стояла, обнимая свёрнутую куртку, спиной ко всем угрозам, идущим извне.
Дорогой дневник, день определённо пошёл куда-то не туда.

Отредактировано Kawatari Ruika (2021-01-20 17:03:23)