начало игры (7 Июня 609 года)

Реши вздохнул, сидя в ветвях своего любимого дерева. Трубка в его руках снова и снова наполнялась удушливо-терпким ароматом хорошего табака; в воздух устремлялись замысловатые клубы столь же крепкого дыма; тонкий, истерзанный годами мундштук то и дело касался бескровных губ… хоть это и было лишь частью его образа, со временем курение превратилось в дурную привычку. Нет, не от вреда здоровью, которое это приносило - хотя отрицать это было бессмысленно - а от того, что часть одного образа слишком уж сильно влияла на все прочие. Сейчас кем бы он не притворялся, трубка то и дело появлялась в его руках. Это было досадно, и тем досаднее, что уверенный в силе своей воли Рёши никак не мог расстаться с неожиданной слабостью.
С тех пор, как однажды он пережил в этих местах незабываемый опыт, судьба то и дело возвращала его в это место. И Рассоха, и сам Отани оставались такими же - словно их не трогало время. Всё, что происходило за пределами этих мест, все великие потрясения, войны и конфликты…
Словно бы были где-то ещё. На другой планете, в другой вселенной. В другое время. С другими людьми.
Словоохотливые рабочие сновали по улице, со всех сторон неслось нестройное, но странно притягательное пение. Люди здесь любили и умели веселиться - этого у них стоило поучиться. Работа? Отчего бы не скрасить часы усердного труда очередной песней, состоящей из двух-трёх десятков куплетов? Да почти каждый день в ней появлялись новые, а старые терялись в памяти так же верно, как воспоминания после праздника урожая. Что же, к чему в солнечный день вспоминать о дожде? Или, скажем, петь весной про по-осеннему жирную птицу?
Парень подозревал, что число куплетов в этой песне давно уже не поддаётся счёту, а каждый новый - просто способ для местных с хохотом предаться воспоминаниям о былом. Или напомнить о грядущем. Это даже не было песней - это было образом мысли здешних обитателей.
Впрочем, сейчас Рёши использовал этот городок как место своего отдохновения. Здесь, вдали от безумных интриг “большого мира” можно было подготовить интриги поменьше - или, по крайней мере, разузнать о них от своей сети.
С недавних пор ему пришла простая, в сущности, идея - все его “личные контакты”, которые он с немалым трудом собирал по миру, придут в полную негодность, стоило ему погибнуть. Он один связывал людей в подобие организма, работающего не без проблем, но, хотя бы работающего. Все эти “активы”, были лично им отобраны…
Да, у него была цель - применить все эти силы, чтобы защитить свою… Родину? Семью? эти понятия, вернее, их смысл, ускользали от Охотника. Его личные способности, вкупе с “инструментами”, которые он подбирал долгое время,были нужны, чтобы обеспечить “жизнь” чему-то более крупному. Такому, как страна Звука…
Рёши предпочёл на время избавиться от мыслей такого размаха. Нет, он не отмахнулся от размышлений, которые и без того уже составляли самую его основу. Просто отправил их дозревать в глубину собственного сознания. Пока он не имел чёткого ответа, который бы недвусмысленно определял его роль во всём окружающем, этот вопрос следовало держать под замком.
Сейчас ему следовало закончить “спячку”, в которую он впал. Канун очередного экзамена - самое подходящее время, чтобы наружу вылезли как силы, угрожающие спокойствию его страны, так и люди, которые могли бы стать частью силы противоположного свойства. Теми, кто станет его новыми “рабами” и станет опорой на пути к…
К чему? Ко всеобщему благорастворению? Разумеется нет. На пути к ответу, которого у него не было.
Молодой человек спрыгнул с ветки - впрочем, никого не удивив, ведь в городке о нём знали почти все - и встал, отряхиваясь. В столь простых вещах он позволял себе забывать о том, что он шиноби, и не пользовался хоть какими-то усилениями. От этого приземление на ноги с высоты отдалось болезненным уколом.
Прыжок отдался в немногочисленных прохожих беззлобными комментариями. За эту его привычку - вечно занимать деревья в округе и неожиданно с них десантироваться - здесь Рёш прозвали Белкой.
Отани был местом столь странным для парня, что он даже позволял себе не быть столь осторожным в смысле сохранения своего инкогнито. Да, он был для местных охотником, который раза два в год приходил продать добычу - шкурки, мех и тому подобное - и развлечься на одном из многочисленных праздников. Но то, что он из раза в раз пользовался одной и той же маской, наводило его самого на мысль, что этот образ был для него более близким, чем любой другой.
Сейчас было прохладно - всё же город находился на вершине холмистой гряды, и от ветра его не спасала, как ту же Рассоху, долина реки. Впрочем, ветер нельзя было назвать очень уж крепким или каким-то особенно яростным. Он был свежим, таким хорошим бризом, который стоило бы ожидать от приморской гавани. Всё отличие - в лицо не дышало солью и прелыми водорослями.
“Хотя вода тут, в общем-то, есть. И немалая”, - флегматично заметил Рёши, переставляя ногами в сторону уже хорошо знакомой дороги к подножию холма. Разумеется, всякий раз останавливаясь в Отани, Рёши как и прежде, занимал комнату в Доходном доме Роки.
Правда казалось, что дом этот был большей частью Расходным - даже в лучшие времена Рёши не наблюдал там больше десяти-пятнадцати постояльцев. Впрочем, никто не мешал им просто не являться на общие обеды в главный зал - в конце концов, не всем было нужно, чтобы о их существовании кто-то знал.
Сейчас Рёши намеревался рассчитаться за свою затянувшуюся “спячку”, и заодно разузнать об общей ситуации. В конце концов, именно это - хоть и с большой осторожностью - он попросил сделать хозяина. Роки не был его “агентом”, но регулярно делился сведениями, если его об этом просили. Кем он был на самом деле - не в смысле в этом городе, а в целом - даже для опытного в деле охоты на людей Рёши оставалось загадкой. Но парень дорожил расположением этого таинственного “благодетеля”. Впрочем, Роки ничего не делал просто так, и его советы стоили вполне определённых услуг.
Этим утром он как раз закончил с одним таким делом. Если в подробности не вдаваться - он успокоил слишком уж зарвавшихся карманников, лютовавших на рынке. Судя по тому, что ни один человек из муниципалитета не чинил ему препятствий, именно они и хотели, чтобы вопрос решился без вмешательства полиции.
Отчего так? Рёши догадывался, что карманники просто так в подобных местах не заводятся. И верно их покровители имели достаточно власти, чтобы покрывать их дела даже от полицейских…
Что не отвечало на вопрос, почему такие вопросы, решённые от имени Роки, не угрожали ему самому. Разве что он фигура даже более значимая, чем кажется. Откуда возникал следующий вопрос, а за ним ещё и ещё.
Рёши считал, что лезть в подобные дела - наживать проблем. А когда результат не гарантировал ничего, кроме неприятностей, Охотник почитал за лучшее не усердствовать сверх меры.
Поэтому сейчас парень считал себя полностью погасившим свою часть сделки. И от осознания этого его настроение было весьма приподнятым. Шаг он печатал твёрдый, шёл быстро.
Низина встретила его неожиданной встречей с неразлучной троицей мальчишек. Впрочем, нынче они были, хоть и все невероятно разными, но словно бы друг друга дополняющими, взрослыми. Всё те же, что и годы назад, хоть внешне и сильно переменившиеся.
Их не было тут всю зиму - кажется, они отправились по какой-то надобности в дальний путь ещё осенью. Сейчас же, вернувшись, никто из них - включая и самого Рёши - не ожидал встречи.
Впрочем, вся четвёрка быстро расправилась со знаками вежливости, вроде обмена рукопожатиями и удалого смеха, которым, казалось, сопровождалось любое действие неразлучной троицы. Спустя пару минут расслабленного разговора, где все обменивались ничего не значащими фактами из собственных воспоминаний, Рёши распрощался с ребятами, условившись, что за обедом они обязательно обсудят всё куда обстоятельней. Комнаты Роки находились совсем рядом. Впрочем он, вероятнее всего, уже знал о возвращении Рёши, а значит, мог встретить его в любом месте.
Ощущение человеческого присутствия за спиной - и Охотник понял, что его пророчество сбылось, и уважаемый хозяин его нашёл. Казалось, что лишь мгновение назад никого сзади не было - но Роки обнаружил себя так неожиданно, что сомнений не оставалось - он был где-то там с самого начала.
- Полагаю, что поручение исполнено?
- Сомнения - признак мудрости. Но здесь им не место - сделано в лучшем виде. Полагаю, никто из юношей больше не решиться нарушать принятых правил.
- Радостно слышать. Что же, ты повстречал нашу троицу? Полагаю, всё, что тебя интересовало, разузнали именно они
- Непременно поблагодарю их за обедом
- А после, надо думать, ты нас покинешь? Жаль, способные люди и без того редкость...
Рёши слегка улыбнулся - похвалы от хозяина Роки было добиться не просто. Впрочем, не то что бы тот был скуп на благодарности - просто в его понимании обыденные вещи, вроде хорошо выполненной работы, не стоили и упоминания. Роки всегда менялся в лице, словно от зубной боли, когда кто-то сыпал комплиментами без раздумья, и относил всё вышесказанное и к себе. Он не терпел пустых слов за то, что мнилось ему нормой.
Разговор о последних “сплетнях” затянулся и в самом деле до самого обеда. Много того, о чём Охотник лишь смутно догадывался, сейчас находило подтверждения. А ещё больше было того, что в своей “изоляции” парень не мог узнать.
- Похоже, что трио заслуживает больше, чем просто похвалы, - заметил Рёши, допивая уже далеко не первую чашку чая, - их работа… впечатляет. Никогда бы не подумал, что всего восемь лет они превратятся в настоящих…
- Они всегда были смышлёными. А в разнообразии их подходов мне видится их главная сила. Где не пройдёт один, сумеет зайти другой.
- Именно поэтому, полагаю, все шиноби предпочитают работать в команде?
- Думаю, не они это придумали, но изящество, с которым они применили этот подход, говорит о них исключительно положительно.
Роки посмотрел на Рёши, на опустевший в очередной раз чайник и вздохнул. Казалось, что он чем-то расстроен. Это удивило парня - редко когда можно было застать хозяина Рассохи в подобном расположении духа. Рёши решился на вопрос, за который в иное время стукнул бы себя хорошенько:
- Неужели что-то случилось?
Роки недоверчиво поднял взгляд с чайного сервиза на собеседника. Казалось, что именно сейчас он не верит, что кто-то и вправду осмелился задавать ему вопросы… И почти тут же невесело рассмеялся:
- Меня стало так легко читать? Впрочем, отпираться бессмысленно - в самом деле кое-что произошло. Люди, имевшие наглость установить свои правила на рынке, - Роки многозначительно указал куда-то в пустоту своей курительной трубкой - полагают, что былые времена ушли окончательно. То, что удалось вразумить нескольких бузотёров, никак не исправило ситуацию в целом, хоть я и надеялся, что одной демонстрации силы окажется довольно. Муниципалитет не хочет войны в городе - и я их понимаю. Но меня буквально вынуждают показать им, что у них нет ни единой точки опоры, и что даже молчание властей - лишь попытка сохранить лицо, не более.
- Вот значит как… - задумчиво протянул Рёши. Расклад становился всё яснее. Сейчас его утренний “поход” уже не казался странностью. В нём появился смысл.
- Значит, кто-то по наивности своей решил, что молчание - это знак непротивления?
- Пожалуй, лучше и не скажешь. Впрочем, как обставить всё это - лишь моя забота…
- Даже если найдутся бескорыстные помощники? К тому же, с некоторым планом действий.
Роки восстановил свою обыкновенную невозмутимость, однако с подначкой сказанная фраза его явно удивила. Он, по-видимому, не считал Рёши человеком, который по собственной инициативе может лезть в петлю с неизвестными последствиями. Что уж тут таить - Охотник и вправду не был таким человеком. Однако Рассоха для него несколько большим, чем просто местом, где он отдыхал и собирал силы для нового рывка. Пожалуй, эту странную, полузаброшенную гостиницу он мог назвать своим домом. И ему бы очень не хотелось, чтобы это место вдруг исчезло.
- Очень любопытно послушать, что же это за план

Отредактировано Oto no Ryoshi (07.09.2022 11:33)

Начать Рёши решил с наступлением темноты - ожидать, что его радостно поприветствуют в ратуше, он не мог. Выдумать причину, конечно, можно было - но едва ли бы это привело к нужному результату. К тому же, очень маловероятно, что пока ещё незримый враг настолько непоследователен, что не выставил наблюдение как минимум за главой города и его ближайшим окружением. Человек, сумевший подвинуть кого-то из стариков, не составлял впечатления поверхностного.
Однако, для людей подобных ему, всегда находились вещи, которыми управлять он не мог. Скажем, если некий человек радостно празднует некое событие, отчего угощает всех и каждого, стоит ли удивляться, что завсегдатай злачных мест проникнется к нему как минимум симпатией?
До условленного часа ещё было некоторое время, да и предпринимать всё предстояло исключительно в самом городе. Юноша - а скорее, уже вполне зрелый мужчина - вознамерился подготовится. В первую очередь, совершить то, чего не стоило делать в пределах своей комнаты.
В первую очередь, это касалось внешности. Своя у него бла довольно приметной, и оттого требовалось совершить над ней работу. Конечно, среди шиноби бытовало мнение, что всякий раз следует применять простейшую - и от этого неизменно эффективную - технику вроде Хенге. Однако здравый смысл подсказывал - чем меньше вещей предоставляешь на волю случая, тем ниже твой шанс по-настоящему проиграть.
Не то что бы на кону стояло что-то невероятно важное - хотя Рёши не мог не признать, что и в самом деле небанальные - однако превращать всё в фарс парень не торопился. Конечно, в конечном итоге он мог, вероятно, разогнать своих врагов одной-двумя техниками. Однако такое вмешательство он считал чрезмерным и прибегал к нему только в исключительных случаях.
Поэтому он принялся за изобретение нового образа. Верно, для выпивохи нужно быть простоватым. К тому же, было бы неплохо не бренчать избытком украшений - к таким люди как-то подспудно меньше испытывают доверия. Что ещё? Кажется, что лучше бы придумать предельно честную причину празднования…
Его обычная маска отправилась долой, вместе с ней исчез и привычный образ то ли браконьера, то ли охотника; на смену ему пришла холщовая рубаха и замасленный шейный платок, тяжёлые круги под глазами и здоровая, но щербатая улыбка.
Получился отменный мастеровой, на заработках получивший свою первую, непредставимую зарплату, или мелкий лавочник, который приехал в город чтобы распродать свой небогатый скарб и в том преуспевший. Таких в округе появлялось по времени преизрядно - сложно было заподозрить в нём шиноби, а тем паче шиноби на задании. Правда, со шрамом пришлось повозиться - и всё равно пришлось соорудить что-то навроде шапки, заломленной на лоб так лихо, что повреждённый глаз не бросался в лицо. По крайней мере, в первом приближении. Что касается второго и третьего взгляда, то о них стоило заботиться лишь изредка. Да и в остальном его образ переменился столь разительно, что соотнести их представлялось малоосуществимым делом.
В конечном итоге парень завершил свой “вечерний туалет” едва успевая к тому часу, на который рассчитывал. Правда, за это время он успел наследить в городе, обходя лавки и покупая всяческие безделицы, словно бы находясь в прострации. Да, впечатление следовало оставить такое, будто Ниита - как он сейчас представился б, имейся такая необходимость - получил большой барыш на пустом месте, и теперь не мог понять, на что же его истратить.
История не была чем-то из ряда вон - многие, прибывшие из совсем уж глухих мест, оказывались даже в столь небольшом как Отани, поселении ошарашены окружением. А уж если им удавалось ещё и заработать… Тут многие из них пускались во все тяжкие, не сознавая ни себя, ни того, где находятся. Обычно именно для них всё заканчивалось плохо, ведь на таких людей охотились всяческие дамы не слишком стеснённые моральными принципами, мошенники всех мастей и просто доброхоты, которые трясли с них деньги до последней монеты.
Из информации от Троицы он уже знал, что секретарь человек в годах, однаок не утративший довольно щепетильного нрава в отношении обмана - вот уж удивительно, учитывая характер его работы! - и потому предпологал, что за остолопа вроде Нииты-сана он вступится, стоит хотя бы одному из представителей “теневой стороны” поднять голову. К тому же, вряд ли кто-то из них рискнёт цепляться к собутыльнику такой шишки - разве что она сама примет в этом участие. А уж этого ожидать было никак нельзя.
Шеф полиции… Бл целью более простой для разговора, но и одновременно с этим персонажем, которого было несложно контролировать. Нет, не в том смысле, что его держал кто-то на коротком поводке, нет. Напротив, он держался всегда подчёркнуто отстранённо, беспристрастно. Но именно от этого было легко заметить, что кто-то птается чего-то от него добиться. К тому же, всякому было известно, что человек это был слишком дороживший своей семьёй, чтобы лезть в петлю из-за чего-то малозначительного.
Для него приём тоже имелся - очевидный, впрочем. С его непоседливыми шкетами он также свёл знакомство - впрочем, скорее это было хорошо спланированное представление. Двое мальчишек-погодок чистили лица каким-то другим, столь же серьёзно настроенным ребятам. Тех, правда, было изрядно больше. Будучи всё ещё Ниитой-саном, человеком из самой тёмной глухомани, он, однако, пристыдил противную сторону.
Казалось, что тишина повисла мёртвая. Рёши, увешанный покупками что твоя ёлка, внимательно смотрел на то, как против ошарашенной ватаги мелких бандитов оставались двое других, продолжавших под шумок методично мутузить своих соперников. Они не выказали ни недовольства, ни радости по поводу его непрошенного появления, однако дела у них явно пошли бодрее.
- Тебе чего, старик? - с вызовом бросил один, выводя свою сторону из ступора. Прошипел он это зло, отрывисто, словно пытаясь спровоцировать - хотя почему “словно”? Это был самый настоящий вызов. Ожидая, что сопротивление сыновей главы полиции вот-вот иссякнет, он уже подыскал для своей банды новую цель.
Рёши знал этот тип людей. Стоило сейчас один раз его припугнуть, он тотчас же потеряет интерес - в том числе и к нынешним жертвам - и бросится искать добычу посговорчивей. К тому же двое, которые сейчас были их целью, очень зло огрызались, сбивая всяческое настроение .
- Вы пошто ж херню городите, ироды? Хотите рыла чистит-я, так я завсегда готовый. А покуда вас такая толпень так чо-жто, скажут потому наврал, кому расскажешь? Вот таперича вы все, да я вот с ентими - и посмотрим, кто кого!..
Мальчишки из группы явно замялись. Они от Нииты ждали чего угодно, но только не ответной подначки пополам с нетрезвым желанием лезть в драку. Если их чему жизнь и научила, так это тому, что таким вот работягам “под хмельком”, по колено не только море; они способны, при большом желании, отвешивать оплеухи во все стороны, не особо заботясь о своём здоровье. А всё это делало их в три раза опаснее и в десяток раз непредсказуемее.
Заткнулся даже вожак. Кажется, он понял, что продолжая тявкать на Нииту, наживёт лишь неприятностей. Не от его тумаков, так хотя бы оттого, что люди, имевшие нравы вроде этого, редко бывают в них одиноки. Скорее всего, он просто был отбившимся от компании таких же как он, трудовых ребят…
- Ладно, хватит с них, - махнул он неопределённо рукой. И, пристально уставившись на мужчину, добавил, - а отоварить пьяницу много ли пользы?
Мимолётный шаг - и задира уже болтался, поднятый за шиворот Рёши. Тот двинулся почти незримо, словно походя:
- Ты, малой, словами-то не бросайся. А то я тоже кидаться люблю. Вот только тебе не понравится...
Мальчишка вдруг весь как-то обмяк и задрожал. Спесь, бывшая явно чем-то напускным, разом улетучилась. Остался только сам пацан - лет тринадцати, изгвазданный в чём-то неоттирающемся, со шмыгающим носом и в залатнанных штанах. Все остальные притихли. Даже братья перестали с остервенением отвоваривать своих обидчиков и зачарованно уставились на Нииту-Рёши.
Мужчина приподнял онемевшего паренька - на уровень глаза, который не потрудился сильно маскировать. Мальчишка лишь ойкнул, увидав вблизи разодранную глазницу и покрытые довольно грубыми швами висок и скулу. После чего Рёши разжал пальцы, и парень шлёпнулся на задницу с высоты роста Охотника. Видно, больно ударился, но от ужаса в полной тишине за три прыжка одолел расстояние до своей компании. Те зачарованно продолжали смотреть на Рёши, который поправил шапку, чтобы увечье снова перестало бросаться в глаза. Все хулиганы мигом унеслись прочь, не позволяя себе даже на секунду обернуться - не то что обсудить, что это был за тип.
Дети шефа полиции уставились на “спасителя”, неторопливо отирая ладони с разбитыми в драке костяшками о свою одежду. Их фокус Рёши впечатлил явно меньше. К тому же, они по всему судя, имели некие иллюзии насчёт своей победы. По крайней мере, рассчитывали её и сами свести хотя бы к ничьей.
- Что, орлы, сдюжили? - с хитрецой в голосе спросил Охотник, прислоняясь спиной к стене. В этом проулке было довольно узко, так что он перекрывал едва ли не половину прохода. Мальчишки угрюмо переглянулись.
Вскоре, правда, оказалось, что сказать спасибо они в состоянии - и, по мнению Рёши, для них это был весьма хороший знак. К тому же мальчишки, пусть это видно было по ним куда меньше, но так же были впечатлены силой Рёши - впрочем, странно было бы ожидать иного.
Так что всё, что требовалось Ниите-сану - это проводить сорванцов к их сестре, которая бегала по всему базару пытаясь их поймать, и рассказать историю о том, как  два бравых мальчишки помолги чуток захмелевшему Ниите найти дорогу в кабак.
Девочка была немногим старше самих братьев. Кажется, она ни слову не поверила - лицо у неё было весьма проницательное, да и своих младших она знала как облупленных - но виду не подала, потрепав парочку по их вихрам. Мальчишки явно не привыкшие к похвалам, разомлели и стали словно бы смирнее. Прежде чем уйти, Рёши присел перед парнями и глядя им в глаза, сказал:
- Вы, хлопцы, ребята толковые. Так что сделайте милость - не подводите сестрёнку свою под монастырь. А то эвон она как извелась - а всё вас искала...
Парни вдруг хлюпнули носами, а девочка отчего-то раскраснелась. Кажется, для неё подобная похвала была внове. А Рёши, поднявшись на ноги и смерив своих “подельников” заговорщическим взглядом, отправился в указанный ему кабак. Пришло время основной части плана.

Отредактировано Oto no Ryoshi (07.10.2020 21:27)

Уважаемый Таку-сан был пьян. Однако куда меньше, чем можно было представить, зная о выпитом - по-хорошему, лежать бы ему сейчас, не двигаясь, и пожинать плоды собственной неуёмности. Но нет - стоило Рёши взять своего спутника на плечо, как оказалось, что он вполне сносно стоит сам, а его взгляд ни на йоту не затуманен алкогольными парами. Охотнику стало неуютно, когда ему показалось, словно сам он был куда более пьяным - даже если это и было одна лишь видимость. Впрочем, Ниита-сан должен был оставаться собой до самого конца.
Ночная улица была местом во всех отношениях особенной. Здесь, в Отани, по вечерам не зажигалась иллюминация - то ли храня верность традициям, то ли из особой экономии, но мостовые освещались лишь редкими патрульными, которые как в старые времена ходили с фонарями в руках. На заборах, вдоль вымощенной песчанником мостовой, танцевали причудливые тени. Создавалось тревожное, и вместе с тем волшебное ощущение какой-то тайны...
Миновав один или два патруля - Рёши не спешил их считать, ведь выпитое всё же самым пагубным образом сказывалось на его способностях - Охотник заметил слежку. Она не была хоть сколько-то скрытой. Напротив, наблюдатель словно специально лишь чуть-чуть отставал от своих жертв, чтобы им дать ясно понять о своём присутствии.
Однако это не было результатом большого рассчёта, был практически уверен Рёши. Скорее, шпику было невдомёк, что ни один из пьяных приятелей не был настолько плох, как казалось. Спина Таку-сана напряглась - он тоже прекрасно уловил угрозу.
“Если так подумать, то сейчас идеальная возможность убрать Секретаря. Он идёт один, с малознакомым и хмельным человеком. Самое простое - подставить меня, зарезав его будто бы в пьяной драке. Мало ли что не поделили двое выпивох?” - подумал Рёши. Однако нападать на них в пределах патруля у наблюдателя пороха бы явно не хватило. Да и вообще, вероятнее было, что он дождётся, пока они расстанутся и расправится поодиночке.
В целом все его измышления оканчивались одним и тем же выводом - неведомый враг намеревался играть по-крупному, разом избавившись от человека, обладающего хоть каким-то влиянием, и в суматохе вновь подвинув бонз с их насиженных мест.
Но так уж случилось для него неудачно, что участником событий оказался сам Рёши. А шиноби ну очень не любил, когда кто-то нарушал его планы…
- Думаю, нам лучше бы разойтись при свидетелях, - вдруг вполголоса заметил Таку-сан, словно бы ни к кому не обращаясь. Однако понять его намёк было несложно - в самом деле, заботясь о своём неожиданном собутыльнике, секретарь хотел по крайней мере уберечь того от участия в дрязгах, к нему не относившихся. Ниита-сан в ответ шепнул:
- Ежели бы каждый дуралей, который захочет пырнуть меня в подворотне, добивался своего, то мертвым ябыл по меньшей мере раз двадцать. А всё лучше поймать нашего… сексота, разве нет?
Слово было до того неподходящим к обычной манере речи Нииты, что собеседник сразу должен был понять… а что, в сущности? Ну как минимум то, что Рёши прекрасно понимает степень опасности и более того - осознаёт, что это не просто грабитель. Таку-сан едва заметно, но всё же ощутимо сжал запястье своего “подельника”, выражая согласие. Ловля на живца началась…
Впрочем, ничего интересного не произошло - худощавый, неприметный, подвижный словно ртуть человечек оказался не готов к перемене ролей и был схвачен буквально в два приёма. Он благоразумно не стал шуметь, и просто оказался вжат лицом в землю с заломленными за спину руками. Таку-сан быстро скрутил его запястья поясом своего кимоно. На взгляд Рёши, нашлось бы с десяток других предметов, которые использовать стоило в первую очередь, но свои мысли он решил оставить при себе.
Ближайший патруль лишь минуту назад скрылся в конце улицы, поэтому вокруг сомкнулась прохладная, но наполненная звуками, запахами и самой жизнью ночь. Переглянувшись друг с другом, Таку и Ниита пришли к общему мнению и отправились к дому первого. Других мест поблизости, не выдавших бы Рёши с головой, парень не знал.
Собственно, он и о доме своего новобретённого товарища знал лишь мельком - расположение да пару баек из тех, какими дети друг друга пугают.
Они вошли, взяв своего неприятеля под локти. Для тех, кто мог наблюдать эту сцену всё должно было смотреться так, будто трое выпивох решили продолжить в доме, и едва удерживаясь на ногах коллективными усилиями, медленно ковыляли вдоль заборов.
Их сексот даже не трепыхался, послушно переставляя ногами, что было совершенно удивительно. Его карманы были обшарены на предмет оружия - из таковых был один только нож. Рёши, пока его товарищ Таку-сан стоял на стрёме, также украдкой осмотрел тело на наличие печатей. Может, враг Роки был шиноби? Это бы объяснило лёгкость, с которой он устроился в этих местах.
По счастью, ничего вроде прощального подарка из взрыв-печати или другой пакости обнаружить не удалось. Однако покорность человека, который был готов убивать, настораживала. Оттого, едва дверь в дом Таку-сана захлопнулась, Рёши устроил своего “гостя” на заботливо подготовленном стуле и принялся за очередной осмотр.
Ответ нашёлся довольно быстро. И он отлично объяснял причину такого странного поведения.
Гендзюцу. Это было чёртово гендзюцу.
Их “гость” не был наёмником, не был бандитом. Вероятно, он и к складывающимся обстоятельствам не имел никакого отношения. Им просто управляли с помощью иллюзии - или другой похожей техники. Сложив печать, Рёши под недоуменный взгляд Секретаря, рассеял иллюзию. В глазах пойманного тут же блеснул огонёк разума. Он мотнул головой, попытался пошевелиться - но обнаружил себя привязанным к стулу. Его это не устроило, и парень принялся раскачиваться на нём, выбивая ножками довольно частую дробь. Рёши вгляделся в лицо своего визави, дав тому внимательно осмотреть всё тот же жуткий шрам.
Демонстрация подействовала - как и большинство не слишком морально стойких людей, их несостоявшийся убийца примолк и перестал вести себя излишне вызывающе. Охотник, словно ребёнка, похлопал его по голове:
- Тише, тише. Если ты будешь себя спокойно вести, мы разойдёмся мирно. Ведь так, Таку-сан?
Секретарь устало поморщился, но кивнул. Видимо, ему это приключение казалось излишне эмоциональным окончанием дня, и всё, чего хотел немолодой уже мужчина - забыться крепким сном.
- Поэтому, мил человек, будь добр рассказать, отчего ты решил на нас наброситься? Неужели не знаешь, что набрасываться нехорошо?
- Я...я не знаю, - в панике зашептал парень, пытаясь отодвинуться от вкрадчивого голоса Рёши, - серьёзно, ничего. Ну, шёл за вами, да. А потом почему-то стало нужно убить…
Последняя озвученная мысль испугала самого говорившего. Видимо, он озвучил её на автомате, ещё имея в памяти ощущения, которые у него сохранялись.
Для Охотника же каждое слово “гостя” становилось крупицей необходимой информации. И тот факт, что парень помнил события, и тот, что мог транслировать ощущения - всё это было важным.
В это время Таку-сан устроился на низенькой тахте посреди гостиной. Сама комната не отличалась большими размерами, и, по сути, вся составляла из себя универсальное пространство. По раскиданным тут и там журналам, пепельнице посреди столика, бутылке под ней было легко изобличить берлогу заядлого холостяка, который “женат на своей работе”. Потому Рёши не удивило, что хозяин так запросто расслабился в присутствие посторонних. Для людей такого склада уметь заывать обо всём ненужном является жизненной необходимостью.
- Хорошо, мой друг, просто замечательно. Всё идёт к тому, чтобы мы распрощались и забыли о существовании друг друга. Вот какой вопрос хочу задать - не видел ли ты какой-нибудь вещи, которая тебе виделась исключительно заманчивой? Скажем, странно светившейся лампы. Или ты поймал чей-то взгляд, который не мог не проводить?
Парень крепко задумался, впрочем, не переставая коситься на лицо Рёши. Причем смотреть он старался так, чтобы не видеть жуткую глазницу, но при этом держать контакт “глаза-в-глаза”. Через несколько секунд он словно прозрел:
- А ведь было такое, - заявил он во весь голос и тут же спохватился, продолжив уже шёпотом, - точно говорите! Сидел у забора какой-то кот. Обычный такой, глаза были как фонари. Я ещё удивился - отчего это у котофея такое? Ну и глянул. А он возьми, зашипи и сигани через забор. А только к чему эта история, ребята?
С этими словами парень стал переводить взгляд с одного на другого, пытаясь по их лицам прочитать, что с ним будет дальше.Рёши поднялся обратно на ноги и подошёл к устроившемуся на тахте “собутыльнику”:
- Ну что, мой друг. Думаю, что резона врать у нашего гостя нет…
- Однако если он уйдёт, я за его жизнь поручиться не смогу. Это хорошо, что мы сумели увести его от лишних глаз. А ну как его кончат чтобы замести следы?
Таку-сан буквально олицетворял собой сейчас пессимизм. Впрочем, повод был - его планировали зарезать в подворотне - и даже не ради каких-то ценностей, а по совершенно туманным причинам. Это не добавляло в нём ни капли человеколюбия - но, с другой стороны подставлять их неудавшегося убийцу просто так ему тоже претило. Однако он, вопреки своему настроению, озвучил совершенно непредставимую вещь:
- А если так подумать… Почему бы мне и вправду не умереть?
И гость, и Рёши поражённо уставились на Таку-сана. Сперва они оба просто не могли поверить, однако Охотник, понимавший в происходящем чуть больше, остановился и покатал туда-сюда это предложение Секретаря. Тот терпеливо ожидал ответа.
- Идея хороша… но ровно до того момента, пока не нужно будет прятать вас, Таку-сан, подальше от чужих глаз. Если мы не сумеем быть достаточно убедительны, враг просто затаится.
- Разумеется. Впрочем, я давно уже хотел сделать перерыв в работе - и вот те на те, в кои то веки есть повод! - преувеличенно воодушевлённо сообщил Секретарь. Он старался держаться достойно, но Рёши было очевидно, что мужчина лишь храбрится. В голове неожиданно промелькнуло продолжение плана, который и в самом деле мог оказать им большую подмогу в деле выведения неведомого врага из тени:
- Тогда устраиваем шум и патрульные нас хватают. Мой друг, я полагаю, вам куда безопаснее будет в тюремной камере, нежели чем на улице. По крайней мере, там вас не убьёт случайный прохожий… - Последнее Рёши произнёс с некоторым нажимом, напоминая о судьбе, которую чуть не разделили они с Таку-саном. Всё ещё прикованный к стулу “гость” икнул, однако не стал даже спорить - видимо перспектива оказаться трупом его очень нервировала.
История переходила в ту стадию, когда все первоначальные планы рушились, а возможности появлялись и исчезали с пугающей быстротой...

- А вы что,все вместе?.. - задал наконец вопрос Рёши. Миску с блюдом от Сестрицы Маю он разве что не слизал до основания. Если бы хоть кому-то в полицейском участке пришла в голову озорная мысль вести допросы с помощью её стряпни, вскоре бы уже каждый подозреваемый, весь в соплях, был бы готов сочинять о себе любые небылицы.
Впрочем, теперь, когда личность юного следователя оказалась раскрыта, Охотник стал понимать, откуда у Роки столько подробной информации по любому вопросу. Рен оказался в месте, где его Рёши встретить никак не ожидал…
С другой стороны, это объясняло поведение парнишки в доме. Верно, он и сам не был готов к тому, что его втянут в такой клубок интриг… или же научился великолепно притворяться.
И куда больше верилось во второе. Всё таки Роки умел выбирать людей, способных выполнять “поручения”.
Рен - слегка восторженней, чем ожидалось - ответил что Чо и Ко заняты своей частью приготовлений. Рёши поспешил поверить на слово - в конце концов, не приходилось сомневаться, что обстоятельства уже под полным контролем.
После плотного ужина - или, по времени, скорее очень раннего завтрака - Охотник оказался готов приступить к серьёзному планированию. В целом, все его действия пока ложились в канву истории про неожиданно удачное покушение.
С утра по улицам должны были начать носиться бесноватые глашатаи, которых хлебом не корми, дай только растрепать всему свету свежую сенсацию. Другой вопрос, а в самом ли деле их противник поверит в эту слепленную на коленке агитацию? Может, в кои то веки пригодившиеся в полезном деле сплетники окажутся слишком поверхностной историей, в которую враги не поверят? Или, паче того, окажется, что слежку шиноби организовал куда как более тщательно, и весь их фарс сейчас только его веселит...
С другой стороны, Роки взялся за дело, и судя по тому, что Рен вышел с ним на контакт, нарушив, вероятно, тщательную конспирацию, значило лишь, что к таким шагам хозяин Рассохи уже готов.
Об этом Рёши и начал расспрашивать парня. Тот, всё так же как и до этого, был на душевном подъёме, и оттого его рассказ оказался несколько более сумбурным и оживлённым, чем стоило ожидать. Хотя что ещё ждать от вчерашнего хулиганистого мальчишки, который получил роль в столь масштабном мероприятии?
Рёши вовсе не осуждал такую его реакцию, напротив - она казалась ему умилительной и вполне здоровой. Если бы Рен сейчас, нахмурившись, коротко и и без сантиментов доложил ему о расстановке сил, впору было бы забеспокоиться о его душевном здоровье.
В целом, позиция Роки состояла в том, чтобы поднять максимальную волну, изображая неведение относительно причин смерти Секретаря. По этому поводу, ударив первым, он собирался организовать сходку бонз, где воротилы теневого мира бы выяснили промеж себя, кто именно устроил этот “экс”.
По сути, не явиться по такому поводу их “враг” не мог - если только не был уже готов к широкомасштабной войне и не спустил бы всех своих псов сразу. Но в таком случае он бы убивал Таку-сана не таясь, без этой сложной комбинации с участием шиноби.
К слову о шиноби, Рёши допускал, что и собрание спровоцировано, чтобы этот неизвестный влез в голову к каждому из боссов местного подполья, заменив их мысли на те, которые устроят врага. По сути, в этом не только не было ничего невозможного - такой план выглядел вполне изящным завершением плана.
Возможно, что убийство не планировалось как факт, а было лишь предлогом. Поэтому автор той техники был так небрежен в её применении. Однако свидетель уже был, поэтому ради собственной безопасности, мастер гендзюцу должен был подчистить хвосты.
Пока Рен рассказывал, Рёши пытался осмыслить всё, что знал в одну картину. Поэтому к концу повествования, уже порядком выдохшийся мальчик схватил стакан с водой и жадно выхлебал его в один глоток. Рёши улыбнулся - парень так торопился передать всё, что знал, что выпалил всё на одном дыхании.
- Вот что, дядя Рё. Тебя к утру приведут на условленное место и станут выяснять, на кого ты работаешь. Часа два у нас есть - хочешь перед этим встретиться с Роки-саном?
- Пожалуй нет. Лишняя опасность, что про наше знакомство узнают раньше необходимого. Лучше бы сейчас не высовываться лишний раз. Так что, товарищ следователь - я вам больше и слова не скажу. Отправьте меня в камеру, а то смерть как я спать хочу, - дерзко заявил Рёши, изображая желание идти в полный отказ. Рен два раза стукнул по двери, подзывая конвоира. Ещё пять минут - и Охотник уже растянулся на узкой койке своего обиталища. Вместилище было жёстким, и, разумеется, к нему не полагалось никаких удобств - что после великолепной стряпни Маю было очень огорчительно.
Спустя несколько часов конвоир снова появился перед дверью камеры, и привычным ”лицом к стене, ноги на ширину плеч” назначил Ниите очередной сеанс заковывания в наручники. “К этому можно и привыкнуть”, - несколько меланхолично подумал парень, подчиняясь всем приказам. Не было никакой необходимости сейчас в самодеятельности, как не было причин сопротивляться. В конце концов, его надзиратель не делал ничего плохого - напротив, достойно выполнял свои обязанности, и вёл опасного, как ему думалось, преступника, к заслуженным последствиям.
Они направились к заднему выходу из здания - очевидно, пришло время транспортировать его в сторону ожидаемой сходки. Парень примерно представлял место, где она должна была состояться. Поэтому тот факт, что преступника вроде него, провели через полгорода окольными путями, стараясь не привлекать к нему излишнего внимания, лишь укрепил его в мысли, что представление уже почти началось.
Странно, но отчего-то местный квартал красных фонарей - вернее сказать, улица, потому как городок Отани не был достаточно велик для по-настоящему большого количества соответствующих заведений - считался нейтральной территорией. Это было вдвойне удивительно, если вспомнить, о каких обычно суммах идёт речь, когда дело доходит до “торговли водой”. Впрочем, по информации, которую удалось раздобыть самому Рёши, это место было слишком выгодным, чтобы бонзы позволили лишь кому-то одному владеть всеми здешними доходами. То ли они управляли делами вскладчину, то ли просто каждый имел свой личный “уголок наслаждений”, с которого и стриг прибыли… Так или иначе арестанта Нииту-сана завели на один из складов в глубине этой самой улицы.
На месте было неожиданно чисто. Более того, когда парень был передан из рук в руки местным охранникам, те были вышколены ничуть не хуже, чем его конвоир - это чувствовалось по каждому движению. Да и звуки - чёткая дробь шагов, короткий обмен фразами, которые явно составляли некий шифр, даже то, как при передаче его в очередной раз утопили лицом в стену - очевидно делали честь тому, кто занимался их обучением.
Отчего Рёши так тщательно обращал внимание на звуки? Тут всё просто - тяжело пользоваться зрением с непроницаемо-чёрным мешком на голове. К тому же, он был спелёнут оковами с ног до головы, и потому рассчитывать на осязание тоже мог не слишком.
Оставался ещё нюх - но в местах подобных этому все ароматы задавались основным промыслом этого “района”.
И здесь сейчас пахло чувственной тайной, которая составляла добрую половину занятий местных жителей.
Торговля водой не была именно проституцией - хотя и ей тоже, конечно. Тут были и самые обыкновенные бордели и дома терпимости. Однако даже там не было принято говорить ни о деньгах, ни о том, что за них предлагается.
Всё это скорее напоминало игру - между женщиной и мужчиной, между силой и хитростью… впрочем, и не только. Рёши был почти уверен - а мешок на голове позволял ему отвлечься от реальности и уступить место в мыслях размышлениям - что есть тут развлечения на любой, даже самый требовательный вкус. Однако прелюдия, которой в иных местах отводилось место утомительного, но необходимого ритуала, здесь возводилась в ранг совершеннейшей потребности.
В будуарном полумраке велись иносказательные беседы обо всём, перемежаясь с тонкими намёками обеих сторон о причинах очередного - или первого - визита. И далеко не всегда результатом становилось соитие - для многих здешних работников игра и была основным занятием. Зачастую пришедший сюда человек нуждался не столько в утешении плоти, сколько в разговоре, лишённом обыденности. В тайне, которая навсегда останется между участниками этой “торговли”.
Сам Рёши лишь однажды позволил себе зайти в эти комнаты, вдохнуть смесь пряностей и запретных слов. Он ограничился лишь озорными намёками - он пришёл не ради отдохновения, а исключительно для обретения известных связей.
Но при всём мастерстве в переговорах, Рёши не мог отделаться от мысли, что в этой игре он безнадёжный дилетант, которого на этих торгах одолеет кто угодно. Он не был уверен даже, что именно он завербовал себе агента - возможно, что сумели поймать именно его. Это неопределённое чувство поражения и удерживало его от новых визитов в это удивительное место.
Оттого обстоятельства, в которых он нанёс второй свой визит, представлялись ему исключительно ироничными.
Пока все эти мысли роились в голове Охотника, он и его сопровождение, видимо, достигли места назначения. Казалось бы, он был арестантом, однако его конвоировали в этот раз со всем возможным почтением.. “Исключая разве что мешок на голове”, - с некоторым азартом заметил про себя Ниита, когда наконец ощутил, что его вновь ставят к стене и как с запястий исчезает вес кандалов. После этого конвоир разрешил ему самостоятельно снять мешок. Удивительное дело, учитывая, как тщательно до этого следили за тем, чтоб он чего не учудил.
Внутри помещения было довольно темно. Впрочем, вполне вероятно, что свет приглушили намеренно. Никто, верно не хотел, чтобы подозреваемый ослеп. Что наводило на мысли о том, что с ним сперва поговорят цивилизованно, и лишь потом начнут пытать как следует. “Чего бы очень не хотелось”, - поморщился Рёши, растирая уставшие кисти. Разумеется, пожелай он того, мог бы в любой момент освободиться из пут, да только зачем? Однако долгое нахождение в одном и том же положении сообщило его рукам известное напряжение.
Осмотреться пока не получалось - всё пространство обзора было ограничено очередным изолятором, в котором имелись только табурет и свёрнутый тугой колбасой футон.
“Кажется, здесь не в правилах устраивать кому бы то ни было вырванные годы”, - с некоторым облегчением подумал Рёши.
Кажется, его вот-вот ждали ответы на многие вопросы, и вместе с тем - новые загадки

Мужчина реагировал словно бы и не видел всех причиненных разрушений. Так, словно в порядке вещей была связанная охрана, разгуливающие на свободе арестанты… да и сам Рёши, которого Сайондзи, надо сказать, знал довольно основательно, должен был стать по меньшей мере сюрпризом.
Но нет - в движениях его сквозила расслабленность, взгляд скорее излучал тусклый интерес, не более. Торгаш из торгашей, которого в ответ знал Охотник, существовал словно параллельно происходящему.
Вторженец сощурил глаза:
- Пришёл проверять своих работников. Однако вижу, что им сейчас не до обязанностей, - слегка хохотнул он, присаживаясь на корточки перед рослым охранником. Похлопав того по щекам, Сайондзи медленно поднялся, театрально тяжело вздыхая. Он не был слишком уж грузным, да и старость на его лице не отражалась - потому сложно было предположить, до какой степени физические упражнения ему на самом деле тяжелы. Впрочем, Рёши куда больше интересовало, для каких целей торговец явился в тюрьму.
- А ты, Рё-кун, смотрю, развлекаешься. Вот уж не ожидал, что дело, по которому тебя будет весь город помнить - это убиение нашего горячо любимого Таку-доно. Что же нашло на тебя? Да ещё и именем назвался каким-то незнакомым...
А Рёши в это время старательно анализировал. Соображал, насколько Сайондзи мог быть вовлечён во всё происходящее.
Определённо, мужчина имел не только представление, но и самое деятельное участие принимал в подпольном мире Отани. Возможно даже, что его интересы были шире - как минимум, распространялись на всю округу городка, а то и не его одного. Случалось, что во время своих визитов Рёши слышал обрывки разговоров. Во всех них имелись намёки, что аппетиты Сайондзи-сана растут даже не по часам, а по минутам. Если его партнёр уступает ему позицию, он может схарчить его без соли…
Однако информации пока не хватало. Одно только странное упоминание его “работников” создавало странное ощущение. Не мог же он в самом деле, будучи организатором всего бедлама, вот так просто придти и заявить, что он в этом замешан? Хотя, конечно, торговец был человеком в высшей степени азартным. Иначе бы и не вышло у Рёши и компании в своё время устроить западню против трактирщика с постоялого двора. Дело тогда выгорело, и потому с Сайондзи-саном отношения сложились самые что ни на есть деловые.
- Работники? А чего они тогда на людей посреди дня бросаются?
- Работа у них такая, Рё-кун. За которую им, между прочим, платят. Подожди-ка, так что же ты, не в курсе?..
И в самом деле, Охотник ощущал, что упускает из виду какую-то важную деталь. Что-то, о чём местные видно были осведомлены, а он умудрился проглядеть… Сайондзи вновь вздохнул, присел потянул охранника за лацкан форменной рубашки. Там была какая-то эмблема. Приглядевшись, Рёши и сам едва не издал вздоха - правда, уже удивлённого.
Жёлтый полукруг, по ровной границе которого было написано “Стражи Сайондзи”.
“Стражи? Получается, Сайондзи не просто торговец - он ещё и владеет этой вот охранной бригадой?” - соображал Охотник из Ото.
- Вот я и говорю - попортил ты мой товар, Рё-кун. Теперь мне за них не заплатят. Да и с уважаемыми людьми конфуз случится… Что же ты их так отоварил?
- Очень, знаете ли, не люблю, когда мне пытаются голову оторвать, - почти честно заявил Рёши. Его тело напряглось, ожидая в любой момент нападения - не от Сайондзи-сана, так от тех, кто ждал его сигнала… Но сигнала не было, как и тревоги в действиях мужчины - он продолжал насмешливо наблюдать за Ниитой, инкогнито которого уже было разрушено.
- Охо-хо, - покачал головой Сайондзи, недовольно смотря на своих же сотрудников, - парни и в самом деле с ночи сами не свои. Видимо очень им в душу твоя, Рё-кун, ночная выходка запала. Ты же знаешь, у нас в городке все всех знают. А Таку-доно ещё и все любят - чему очень способствует его неуёмная страсть к бражничанью всякий вечер. Видимо, с этими ребятками придётся распрощаться - в охране мне нервные такие не сгодятся, ох, не сгодятся...
Уровень опасений Рёши несколько снизился. То, что озвучил Сайондзи, было вполне приемлемым объяснением всего, кроме…
кроме его, Сайондзи-сана, визита в тюрьму. “Если он столь благожелателен, то и спросить можно”, - заключил про себя парень. Кивнув в сторону самого торговца, Рёши заметил:
- А отчего же без охраны? А ну как я и вправду такой опасный преступник, каким меня считают? Вот возьму, убью Вас, Саондзи-сан - и что тогда?..
Безмятежное лицо торговца не изменилось не капли, но в словах читалась очевидная угроза:
- А ты, Рё-кун, уверен что в моём заведении стоит мне же и грозить смертью? Ох и не доводит такое до добра...
Рёши поморщился - когда Сайондзи начинал говорить так, стоило выбирать слова осмотрительнее. К тому же его замечание было совершенно резонным. Был торговец врагом или нет, однако место для переговоров с позиции силы Рёши явно выбрал не лучшее.
Однако витавшая в воздухе враждебность улетучилась так же быстро, как и появилась - Сайондзи махнул ладонью, будто отгоняя от себя неприятный запах, и после этого заявил:
- Тут, Рё-кун, вот какое дело. Уважаемым людям я поручился, что никто тебя и пальцем не тронет, пока их любопытство не будет исчерпано. А ежели я бы сюда привёл своих молодцов - так что думаешь, они бы стали с тобой говорить?
“Свежо преданье…” - подумал Рёши. И в самом деле, если так повернуть ситуацию - выходило, что Сайондзи просто хотел сохранить лицо перед боссами города. А обещать, что он в состоянии будет говорить после встречи с ещё десятком подготовленных тюремщиков, он не себе не мог:
- В таком случае, Сайондзи-сан… могу я рассчитывать, что никто не станет накидывать мне удавки на шею?
- Верь мне, Рё-кун - я за это поручусь лично. Вся эта клоунада с нападениями мн нравится немногим больше твоего. Или Роки, - торговец заговорщески подмигнул, давая понять, что прекрасно осознаёт, по чьему почину Рёши вмешался в эту игру.
После таких слов Охотник просто не мог не принять приглашения торговца. В этот раз на него не надевали наручников, не завязывали глаза - и вообще он ощущал себя скорее гостем, чем заключённым. Коридоры сменялись лестницами, лестницы - небольшими комнатами, а те, в свою очередь - новыми коридорами. Удивительно долго им пришлось добираться до места, где Рёши должны были “расспросить” о произошедшем:
А что же, Сайондзи-сан, вы считаете, что я мог убить Секретаря?
Я допускаю, что у Роки могли иметься на этот счёт свои планы, друг мой. А кто в самом деле его убил - самый интересный предмет нашего разговора. Возможно именно тебе, Рё-кун, и предстоит пролить свет на этот вопрос...
В комнате “ожидания”, куда Сайондзи в итоге поместил Рёши, мебели было немногим больше чем в камере. Однако места здесь было не в пример больше, а обстановка - не в пример дружелюбнее. Однако кресло, всем своим видом напоминавшее пыточное приспособление, немного портило антураж. Поэтому Рёши препочёл остаться на ногах, а не разместиться в этом приспособлении.
Откуда-то вдруг раздался голос. Звучал он довольно ясно, настолько, что казалось, будто его обладатель стоит прямо за спиной. Однако ни единого искажения и потрескивания не было - Рёши старательно осмотрел стены и обнаружил под потолком что-то вроде смотровой щели. “Однако инженер, сообразивший это, хорошо соображал в аккустике”, - отметил Охотник, никогда не упускавший возможности оценить чужие неординарные способности по достоинству.
- Ниита-сан. Полагаю, вам ясно, для чего вы сюда приглашены?
-Да, ваша честь!..
- Обойдёмся без столь громких заявлений. Достаточно просто “Следователь”.
Рёши без труда узнал голос Роки. плюс замечательной акустики заключался ещё и в том, что голоса передавались во всей их полноте и чистоте, не позволяя искажениям ввести кого-либо в заблуждение.
Правильно задаваемые вопросы. В руках Роки был тот инструмент, который должен был из разрозненных показаний Рёши составить цельную картину. “Которой я сам пока лишён, надо сказать”, - с азартом заметил про себя Охотник, готовясь отвечать.
Допрос продолжался почти час. Роки задавал вопросы - одни и те же, в разном порядке, по-разному сформулированные. Но похожие, словно братья-близнецы. Вероятно для наблюдавших за этим криминальных авторитетов зрелище было утомительное - атмосфера вокруг комнаты явственно тяжелела. Ощущение, что большинство из собравшихся предпочли бы задавать вопросы, когда Рёши сидел бы в кресле, а к пяткам приставляли бы калёное железо, крепло. Впрочем, из “зала” пока не раздалось ни единого вопроса - была ли в том заслуга авторитета Роки, или всё было организовано стараниями Сайондзи, было неясно. Одно только было понятно - картина у Следователя сложилась.
Однако у Роки, казалось, иссякли как желание задавать новые вопросы, так и повторять старые. Наконец он сообщил Ниите-сану, что выяснил всё, и предложил начать публике. Тут же окружение словно прорвало. С каждой стороны понеслись однотипные требования “вызнать всё как следует” или “расспросить с пристрастием этого лгуна” - сказанные с разными интонациями и облечённые в разные выразительные формы. Роки, впрочем, быстро восстановил спокойствие, ради чего ему пришлось лишь негромко кашлянуть. “Вот и задавайся теперь вопросом, насколько он важная шишка”, - подумал Рёши, окончательно устанавливаясь в мысли, что его наниматель ля города фигура первостепенная.
После короткой заминки пришлось отвечать на старые вопросы, но уже от других людей. Казалось бы, чего они добьются, если озвучат те же мысли, лишь вложив в них чуть больше презрения и гнева?
Окружающим казалось иначе.
Эта часть представления продолжалась ещё часа два. Было ясно, что для остальных людей ситуаия не стала ясней ни на йоту, а, значит, каждый укрепился в своих прежних подозрениях ещё сильней. “По-хорошему, сейчас нужно обработать их всех по-отдельности. По крайней мере, я бы сделал именно так”, - решил Рёши, когда его вели те ми же бесконечными коридорами в камеру. Впрочем, примерно на середине пути их маршрут изменился, и снова сопровождавший его Сайондзи привёл его к более пристойному кабинету чем тот, в котором он отбывал своё заключение.
- Что происходит, Сайондзи-сан? Разве нам сюда?
- Роки-кун очень хотел пообщаться с тобой тет-а-тет. Я, будучи ему в некотором смысле обязанным, решил потворстовать этой его маленькой прихоти, - полушутя ответствовал торговец, открывая двери.
Внутри было пусто. Одна только кошка, отчего-то сидящая на столе, сверкала яркими глазищами цвета пламенеющего янтаря. На миг зрение затуманилось, однако почти сразу пришло в норму.
“Это было наивно”, - подумал Рёши, вновь складывая печати и снимая с себя иллюзию, - “хотя, надо думать, будь я не шиноби, то сейчас бы попался как муха в паучью сеть. Но каков же пройдоха Сайондзи! Почти убедил меня в том, что сам пострадавшее лицо. Да и настроить против Роки-сана пытался. Хитрец, ничего не скажешь. Конечно, хохма ыбыла, если бы я напал на Мастера прямо здесь. Меня бы зарезали как курёнка, а всем прочим бы хватило этого, чтобы пустить друг друга на ножи…”
С другой стороны в зал ворвался Роки. Наготове у него был стилет, который он не то чтобы сильно прятал в рукаве своего широкого хаори.
Увидев, что Рёши вальяжно устроился в мягком кресле, Роки чуть успокоился и вернулся в то невозмутимое состояние, в котором его привыкли наблюдать.
- Что, Роки-доно, вы тоже в курсе?
- Сложно быть не в курсе, когда на тебя в коридоре бросается подручный одной из сторон. Кажется, Сайондзи несколько торопит события...

Дверь, за которой была возможно, главная цель его предприятия, Рёши нашёл как-то слишком неожиданно. Вот был длинный как жизнь коридор - и вдруг он упёрся в тяжёлую окованную дверь. Ощущение складывалось, что дверь эта была ещё и с полным шумоподавлением - настолько массивно выглядела.
Рёши поспешил достать из подсумка флейту. “Будь что будет, однако лук был бы не лучшим выбором для замкнутого пространства”, - подумал Охотник, захватывая мундштук инструмента губами. Лёгкая, почти неслышимая нота вылетела из флейты, почти сразу утонув в плотной двери. Окружающие оболваненные охранники даже не повели ухом в сторону Рёши - было понятно, что их довели до совершеннейшего отупениия.
Непосредственно подобных техник Охотник не знал и допускал также, что это не иллюзия а некий препарат - такое было бы проще объяснить…
Впрочем, Рёши не сильно разбирался в этом вопросе. Однако болванчики могли помешать ему разве что просто схватив одновременно перед лицом более опасного противника…
Сама по себе, правда, флейта не давала преимущества в узком замкнутом пространстве. Сожалея об этом, Рёши снова спрятал флейту в сумку, однако расположив её так, чтобы при необходимости её было легко извлечь.
Рёши осторожно нажал на дверь; та без всякого звука поддалась и парень проскользнул внутрь.
Комната была квадратным залом метров десяти по стороне. Одна из стен - по правую руку от входа, которым воспользовался Рёши - наполовину была из стекла или чего-то такого же прозрачного. Учитывая, что в допросной, которая просматривалась отсюда, он такой иллюминации не видел, оставалось лишь принять, что стекло было односторонне-прозрачным.
К стенам были убраны узкие высокие столики, места на которых хватало исключительно на батареи горячительных напитков и лёгкой закуски - видимо, что “уважаемое собрание” не отказывало себе во время допроса в маленьких радостях.
Пол был устлан паркетной доской или чем-то сопоставимым. Та блестела на свету, обеспечиваемым крупной люстрой, расположенной под потолком в геометрическом центре зала - тот, кто полировал дерево, явно получал свои деньги не за просто так. Потолок возвышался над головой ещё на метр или вроде того - в сумме давая почти трёхметровую высоту. “Однако, нескромное помещение”, - заметил про себя Рёши, планируя, что вертикальный бой тут тоже вполне возможен.
По центру небольшим полукругом располагались семь кресел. Они стояли не вплотную друг к другу, явно из опасений, что соседи могут позволить себе лишнего, если их посадить поближе. В центре полукруга был ещё один стол, более традиционный по высоте. Это был вроде как выгнутый в форме полумесяца стол какого-то наверняка исключительно дорогого сорта дерева. В практической его применимости Рёши позволил бы себе усомниться, однако для статуса гостей вполне подходил.
Из всех кресел были заняты только два крайних. В одном из них, нервно озирающаяся на стоящих позади от неё Охранников Сайондзи, сидела сухопарая женщина неопределённого возраста. Если бы Рёши не знал, что так выглядит бордель-маман всего Отани, наверняка бы принял её за учителя хороших манер из какого-нибудь дворянского пансиона для благородных девиц. Женщина поминутно подносила ко рту мундштук длинной, почти в полметра, трубки, но тут же отнимала её ото рта. Поджимала губы и повторяла процесс заново.
Второе кресло занимал довольно солидный по виду мужчина - лысый, с набриолиненой черепушкой и лихо подкрученными усами. На правом глазу удерживался монокль, а длинная цепочка змеёй уходила за ухо. Он тоже нервничал.
Перед этими господами мячиком подпрыгивал Сайондзи, увещевая их о каких-то глупостях. Настороженно переглядываясь, выжившие из больших боссов пытались угадать, что же из себя представляет нынешняя ситуация.
Первые несколько секунд ни стражники, ни даже сам Сайондзи внимания на вошедшего не обращали - мужчине хватало забот с развлечением гостей, а охрана, по всему видно, здесь была в той же кондиции что и везде. Будучи лицами обращены в сторону стекла, и наблюдавшие за представлением, Тетсухиме и Оборай также не торопились замечать его.
Однако в комнате у стены имелся ещё один персонаж. Он словно играя, покачивал бокалом на длинной тонкой хрустальной ножке, аккомпанируя действиям Сайондзи. По лицу его бродила гаденькая ухмылочка.
Что мог на первый взгляд сказать Рёши глядя на снаряжение неизвестного?
Он был шиноби - и не особенно этого скрывал. На поясе было несколько подсумков, на бедре виднелся ещё один, а из ворота выглядывала обычная защитная одежда ниндзя.
Что это и был, скорее всего, его враг, Рёши догадался сразу. А вот был ли он тем самым гендзюцу-мастером…
Что-то не сходилось. Для до того старательно скрывавшего своё присутствие иллюзиониста новый вёл себя до одури бесшабашно. И пускай Рёши не слишком привык доверять первому впечатлению, человек в углу был просто максимально далёк от того впечатления, которое составлял мастер гендзюцу.
“Знает ли он, кто я?” - попытался угадать Охотник, попутно наблюдая, какие эволюции совершает перед Тетсухиме уажаемый Сайондзи. “Единственный способ надёжно определить мою принадлежность - это сенсорика. Имей он это направление, я бы попрощался со своим инкогнито уже давно - вряд ли бы Сайондзи не проверил меня таким образом, имей он такие инструменты. Значит, максимум на что можно рассчитывать врагу - это то, что я могу применить кай к цели гендзюцу. Да и то - если кот в кабинете был призывным существом или имел навыки шиноби. А это допустить тоже проблемно - что бы тогда помешало ему напасть на меня или Роки? И зачем бы тогда стоило приводить постороннего человека к убийству Секретаря - напала бы кошка, да и дело с концом. Но смерть конечно была бы тем ещё позором - умереть от кошачьих лапок”, - напряжённо думал Рёши, при этом продолжая созерцать.
Однако именно этот шиноби, о котором так тщательно размышлял Охотник, и обратил внимание на Рёши, не будучи столь занят потешными кривляниями своего нанимателя:
- Вот это гости, Сайондзи! Гляди-гляди, кажется, наш убивоха решил докончить дело и прирезать ещё парочку важных гостей!..
Вся его речь так и сочилась презрением к мужчине в центре зала. На Рёши сразу сошлись все взгляды. Парень, изображая застенчивость, шарнкул ножкой. Сайондзи, без колебаний проглотив фамильярность шиноби, сказал:
- Ба, Рё-кун! И что же тут забыл? Кажется, я отправил тебя за решётку?
- У вас что-то с памятью, Сайондзи-сан. Вы дали мне возможность объясниться с моим добрым другом Роки. Только отчего-то он был очень недобр ко мне - видимо, обиделся на мои выступления. С ножом вот бросился, - Рёши продемонстрировал прореху в рубахе, которую ещё в комнате с Роки себе устроил.
- Какой ужас, - взметнул руки Сайондзи, изображая деятельное участие, - и что же, наш общий знакомец?..
- Отдал богу душу, - скорбно заключил Рёши, обезоруживающе разводя руками.
Неизвестный шиноби гаденько захихикал, продолжая удерживать в руке фужер. Напитка в нём явно поубавилось.
Тетсухиме совместно с Обораем приняли какую-то неясную позу. В не читалось и облегчение, будто Роки для них был костью в горле, и тревога за собственные жизни. Видимо, Сайондзи они не доверяли ни капли. Что было совершенно правильным решением.
- А теперь…
- А теперь я намерен пораспрашивать тех, кто ещё жив. Очень мне интересно, отчего всё так странно складывается, Сайондзи-сан…
- О, Сайондзи! Кажется, этот твой Рё собирается с тебя спрашивать, - ехидно заметил шиноби, наконец поставив бокал на столик. При всей расхлябанности своего положения, Рёши почувствовал как в зале определённо дохнуло жаждой убийства. Учитывая состав снаряжения, Рёши бы предположил, что его противник - мастер рукопашного боя. К тому же в комнате размером десять на десять метров использовать стихийные техники или что-то особо разрушительное вряд ли возможно.
Да и выполнять роль телохранителя вероятнее стал бы тот, кто может принять пару ударов безболезненно. Или хотя бы не умирая от них. Сразу.
Сайондзи наконец проняло - он поморщился, проглатывая очередной оскорбительный комментарий своего “союзника”.
- Ну что тут поделаешь, Ара. Придётся тебе отработать свой гонорар - заметил мужчина, подавая знак охранникам. Те, словно только ожившие статуи, пришли в движение. Подхватив своих патронов - правда, не очень-то сносясь по этому поводу с их собственным мнением - те потащили их из комнаты в следующую, почти незаметную на фоне огромной двери за спиной Рёши, дверку. Она была ровно напротив парня, однако на фоне стены эта потайная перегородка терялась совершенно. Сайондзи шёл первым, за ним располагалась Тетсухиме, и замыкал цеопчку Оборай, который на фоне охранников выглядел как великан - его рост явно позволил бы при желании свернуть шеи всем как курям. В конце конуов, он был главой игорного бизнеса - того самого, что со стародавних времён обычно контролировали якудза. То есть люди, првыкшие все вопросы решать самостоятельно.
Тем временем Рёши решил не слишком-то позволять противнику удаляться от себя. Поскольку до того момента он проявлял свои способности шиноби очень ограниченно, сейчас имело смысл сразу применить максимум силы и не дать никому скрыться.
Поэтому в момент, когда противник только ставил бокал, Рёши открыл проклятую печать, рванув её силу сразу на второй уровень. Не было времени для полумер.
Следующим шагом было сократить дистанцию. Вероятность, что противник будет иметь сопоставимую скорость, было мало.
Противник стоял у задней стены, так что между ними было около 10 метров. Будучи в основном в безопасности против атак ближнего боя, поскольку для пробития его покрова джуина требовались довольно серьёзные техники.
Оказавшись вплотную, и имея перевес в скорости, Рёши просто нанёс короткий удар. Целился он в горло, а острые “чешуйки” должны были обеспечить достаточный проникающий эффект. По сути, эта атака должна была убить противника на месте. Или по крайней мере, заставить его захлебнуться кровью.
А люди обычно умирают когда их убивают. Особенно целенаправленно.
Однако вместо того, чтобы просто ожидать противника, парень совершил кульбит в сторону, стремясь теперь уже сблизиться с Сайондзи и его свитой. Понимая, что оставлять неприкрытую спину нельзя, на ходу Рёши складывал печати техники призыва.
Палец он прокусил уже находясь на полпути к Сайондзи - таким образом, расстояние между ним и шиноби, которого он должен был хотя бы ранить, составляло около 5 метров. ударив руками об пол, Рёши призвал трёх Доки.
Один из них - тот, что обладал дубиной, оказался на прямой между Рёши и другим шиноби. Два других появились ближе к центру зала, таким образом, ни один из них не перегораживал Охотнику путь к отступающему противнику.

О том, что его атака не возымела успеха, Рёши мог легко догадаться по тому, что тот оказался на стене. Однако его, Охотника, спину сейчас прикрывал один из Доки, а потому он мог сосредоточиться на сражении.
Набрав в лёгкие воздуха, Рёши принялся исполнять мелодию. По счастью, для этого не было нужды использовать инструментов - лучшим из них являлся уже сам его голос.
Мелодия была… довольно сложной. Можно было даже сказать, что причудливой. Гендзюцу всегда были сродни искусству, а не простому повторению заученного порядка. Да, и здесь нельзя было обойтись без выверенности движений; мелодия должна была оставаться безошибочно-верной.
Но вот в её сути…
Одну и ту же ноту можно и тянуть, словно липкую патоку, и обрывать резко, словно рвёшь струну. Можно и прервать на тревожном, словно повисшем в воздухе немом вопросе.
Не было только одного - моментов полной тишины. Любая техника имела то ограничение, что должна была воспроизводиться безостановочно, и любой перерыв в ней значил одно - что чудная иллюзия рухнет, обратившись в ничто.
Поскольку Рёши находился едва ли в пяти метрах от поспешно сбегающего Сайондзи, не было и тени шанса, что мелодия не настигнет их.
Да, иллюзия не была мгновенной - звук не имел такой мощи. Однако его коварство было в том, что распознать подкрадывающуюся смерть мог далеко не всякий. И даже если он был иллюзионистом.
Против рядовых врагов, даже самых стойких, Рёши рассчитывал применять лишь простейшие удары. Прыгнув вперёд, парень схватился с двумя охранниками, лишь только осозновавшими, что их атакуют. Поскольку они были одурманены неизвестным способом, их реакция, и без того не слишком выдающаяся, оказалась несравнима с усиленными рефлексами шиноби. Один удар, нанесённый ногой по широкой дуге - и оба оказались разбросаны по сторонам, словно не имели веса.
Противник со спины, вероятно, имел желание напасть. Чтобы предотвратить это, парень осуществил следующий манёвр: прикрылся явно необходимым Сайондзи и его наймитам, Обораем, выхватив его за руку из общего строя. Охотник буквально слышал раздражённое шипение своего врага - ведь причинение вреда человеку, имевшему некоторое представление обо всех деньгах Отани, добытых нечестными путями, явно не входило в планы шиноби.
По крайней мере в ту их часть, где неизвестный получал гонорар за своё выступление.
Это был рискованный маневр - Рёши не до конца представлял, достаточно ли неизвестный привязан контрактом, и не плюнет ли он на всё с той только целью, чтобы уничтожить его, Охотника, за явное оскорбление. Чутьё подсказывало ему, что такого случится не должно - при всём скверном характере, который шиноби продемонстрировал недавно, он не пытался командовать Сайондзи, не пробовал перетянуть одеяло на себя во время представления перед “почтенной публикой”.
В целом диспозиция сложилась следующая: на стене в роли паука завис шиноби. Он находился на высоте двух метров и замер, прислонившись к стене спиной.
Было это почти в самом углу, куда он отступил после неудавшейся атаки Рёши.
Между ними, посередине пути, однако геометрически несколько ближе к центру комнаты, располагался Доки с металлической дубиной. Два его собрата выстроились в почти монолитную стенку, не двигаясь и не издавая ни звука. Собственно, двинуться без команды они и не могли - и для этого нужна была ещё одна мелодия. Но искусством исполнять сразу две Охотник овладел не вполне.
Проще говоря, подобный навык у него отсутствовал напрочь.
Отступавшие от него в спешном порядке Сайондзи сотоварищи находились частью в идущем из комнаты коридоре - по прикидкам, там было как минимум метров пять чистого пространства, дальше был поворот налево. Сам Охотник распологался прямо у двери, таким  образом, что напрямую между ним и врагом был выставлен не ожидавший такого Оборай.
Два тела, влетевшие, словно почётный караул, справа и слева от двери, лежали тут же, у самой стены, и тихо стонали - Рёши нанёс сильный удар, однако даже не собирался их убивать. Это было излишним, к тому же личной неприязни он к ним не испытывал.
Как не испытывал её и к Сайондзи, и к Роки-сану, сумевшему всё же обмануть его ожидания по части интриг в этом тихом с виду городке.